SandBox6

Служба

Сверхдредноуты вступают в строй

SMS Bayern начал серию ходовых и артиллерийских испытаний 18 марта 1916 г., и проходил их в течение почти 2,5 месяцев. Окончание испытаний 31 мая совпало с датой Ютландского сражения. К этому моменту линкор еще не был полностью освоен экипажем и не рассматривался командованием как полноценная тяжелая единица. Возможность его ограниченного использования предусматривалась лишь в случае прямой атаки Гранд-Флита на немецкое побережье.

Курс боевой подготовки занял еще около полутора месяцев, и 15 июля корабль был зачислен в состав Флота Открытого моря. Новейший сверхдредноут стал пятой единицей в III эскадре линкоров (SMS König, SMS Kronprinz, SMS Markgraf, SMS Großer Kurfürst, флаг контр-адмирала Пауля Бенке). Будучи не полностью боеготовым к моменту Ютландского сражения, SMS Bayern не принял в нем участия, однако боевой дух его молодого экипажа значительно окреп под влиянием успешных действий в этом грандиозном сражении его собратьев по соединению. 25 июля на новый линкор, стоявший вместе с главными силами Флота Открытого моря на якоре в Вильгельмсхафене, нанес визит король Баварии Людвиг III. С 7 по 16 августа SMS Bayern состоял флагманским кораблем всего флота.

После Ютландского сражения, в котором впервые за всю войну померялись силами соединения линкоров противников, немцам стали более ясны слабые места англичан, и немецкое морское командование начало несколько оптимистичнее смотреть на возможный исход новой встречи главных сил противоборствующих флотов. Июнь, июль и начало августа 1916 г. ушли на устранение боевых повреждений, и к середине августа почти все дредноуты Флота Открытого моря снова были готовы к походу. Исключение составляли линейных крейсера SMS Seydlitz и SMS Derfflinger, пострадавшие особенно тяжело. Для их скорейшего ввода в строй в ход пошли все ресурсы судоремонтной базы в Вильгельмсгафене и даже материал с достраивающихся кораблей. Так, для того, чтобы побыстрее ввести в строй SMS Derfflinger, немцы решились на использование узлов и конструкций, уже установленных на однотипном SMS Hindenburg, достройка которого близилась к концу. С него были сняты и переданы на SMS Derfflinger все 305-мм/50 орудия, две башни и большое число броневых плит. В результате SMS Hindenburg, который должен был войти в строй осенью 1916 г., сильно запоздал и присоединился к Флоту Открытого моря лишь в июле 1917 г.

В августе 1916 г. штаб Флота Открытого моря разработал новую масштабную операцию против Гранд-Флита, в которой действующей приманкой должны были послужить все немецкие дредноуты. Их предполагалось вывести в море как бы с целью нового генерального сражения, а затем нанести по вышедшему в море британскому флоту массированный торпедный удар силами десятков подводных лодок, заблаговременно развернутых на путях следования британских эскадр на перехват главных сил немцев.

Для этой операции SMS Bayern, самый мощный корабль флота, был придан отряду линейных крейсеров (I разведывательная группа). В ней после гибели SMS Lützow остались в строю только SMS Moltke и SMS Von der Tann - отнюдь не сильнейшие корабли (SMS Seydlitz и SMS Derfflinger все еще ремонтировались). Помимо новейшего сверхдредноута с 380-мм артиллерией, командующий Флотом Открытого моря адмирал Рейнхард Шеер выделил в состав авангарда главных сил еще два линкора из состава III эскадры - SMS Markgraf и SMS Großer Kurfürst. Этот сводный отряд (командир - контр-адмирал Фридрих Бедикер, флаг на SMS Moltke) должен был следовать в 20 милях впереди основного ядра линкоров Флота Открытого моря, в состав которого на этот раз не должно было входить ни одного додредноута.

Англичане, благодаря помощи русских союзников еще с начала войны свободно читавшие немецкие коды, получили информацию о готовящейся операции задолго до ее начала, и 18 августа 1916 г., за день до выхода немцев, Гранд-Флит вышел в море. Далеко не все немецкие лодки к этому моменту закончили развертывание, и британский командующий Дж. Джеллико потерял от удара из-под воды лишь один легкий крейсер - HMS Nottingham, торпедированный SM U-53. Однако и у адмирала Шеера дела сразу пошли далеко не так, как планировалось. Во время выхода из Гельголандской бухты патрулировавшая там британская лодка HMS E-23 торпедировала линкор SMS Westfalen, который был вынужден вернуться. Сразу после этого лодка всплыла и радиограммой доложила о точном местонахождении Шеера. У Джеллико было 29 линкоров (из них восемь с 381-мм артиллерией против одного лишь SMS Bayern у немцев) и шесть линейных крейсеров, немецкий же флот насчитывал теперь лишь 17 линкоров и два линейных крейсера, т.е. практически был вдвое слабее.

Утром 19 августа 1916 г. флоты быстро сближались. Видимость была исключительно хорошей и ожидание упорного боя сделалось всеобщим. Однако Шеер не получил от своих лодок еще ни одной радиограммы о выводе из строя хотя бы одного линкора англичан. В конце концов он приказал ложиться на обратный курс. И хотя немецкие лодки SM U-63 и SM U-66 потопили на обратном пути еще один британский легкий крейсер (HMS Falmouth), можно было считать, что операция немцев кончилась неудачей. Первый выход SMS Bayern в море не дал ему возможности блеснуть мощью своих огромных орудий.

19 октября 1916 г., ровно через два месяца после того, как SMS Bayern вернулся с III эскадрой из своего первого и единственного боевого похода на якорную стоянку в устье Яде, его собрат SMS Baden был предъявлен к сдаче. Испытания второго немецкого сверхдредноута начались 5 ноября и затянулись до февраля будущего года. 14 марта 1917 г. он был включен в состав флота и, приняв командующего со всем его штабом, стал, как это было запланировано еще при его строительстве, флагманским кораблем флота, сменив линкор SMS Friedrich der Grosse. В последующие за этим полгода активность обоих немецких сверхдредноутов, как, впрочем, и всех остальных линкоров Флота Открытого моря, ограничивалась эпизодическими учениями и маневрами в Северном море до широты Гельголанда, а на Балтике - районом Готенхафен - Данциг.

С осени 1916 г., в то время как все внимание немецкого морского командования постепенно переключилось на подготовку к массированной подводной войне, на кораблях Флота Открытого моря появились первые признаки усталости команд. Однако если настроение на легких силах - подводных лодках, эсминцах и тральщиках, постоянно занятых выполнением своих разнообразных заданий в море, было в общем удовлетворительным, то в матросских кубриках и, отчасти, офицерских каютах стоящих на приколе могучих дредноутов все больше утверждались раздражение и апатия. Этому способствовало не только вынужденное бездействие кораблей и их экипажей, но и сокращение продовольственных норм, даже принимая во внимание тот факт, что качество пищи не шло ни в какое сравнение с довоенным. Наиболее знающих офицеров и опытных нижних чинов-специалистов переводили с дредноутов для формирования экипажей новых подводных лодок, строительство которых с каждым днем набирало обороты. На линкорах, месяц за месяцем отстаивавшихся в Вильгельмсгафене, росло разочарование команд в своих бронированных гигантах, и копился горючий материал для будущих стихийных матросских выступлений. По всему чувствовалось неотвратимое приближение момента исполнения мрачных пророчеств командира SMS Bayern Макса Ганна, который 17 мая 1916 г., еще до Ютландского сражения, писал одному из своих друзей: «Только одно может сейчас еще спасти флот - следует искать боя с главными силами английского флота, даже вблизи английского побережья, чего бы это нам не стоило. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Мы должны теперь одним ударом ясно доказать наше право на существование, иначе после войны мы можем собирать наши пожитки...».

Как и все тяжелые корабли Флота Открытого моря, SMS Bayern и SMS Baden эпизодически покидали свои стоянки и отправлялись отрабатывать задачи боевой подготовки и совместного маневрирования с собратьями в Немецкой бухте или прибрежных районах южной части Балтики. После непродолжительных экзерциций линкоры вновь возвращались к своим бочкам и для их команд продолжали тянуться томительные серые будни...

«Альбион»

В начале октября 1917 г. SMS Bayern представилась возможность стряхнуть с себя оцепенение последних месяцев. Вместе с III эскадрой линкоров он был включен в состав «Морского отряда особого назначения», задачей которого была переброска, прикрытие и обеспечение десантной операции корпуса генерала фон Катена по захвату островов Моонзундского архипелага в Балтийском море. Необходимость проведения этой операции диктовалась обстановкой, сложившейся на приморском фланге Восточного фронта после занятия 1 сентября 1917 г. кайзеровской армией Риги. Для обеспечения фланга в этом районе от русского контрудара с морского направления немецкое командование приняло решение вторгнуться морскими силами в Рижский залив и вытеснить оттуда русский флот. С целью обеспечения надежной связи с базами флота через Ирбенский пролив было также необходимо прочно завладеть выходами в Рижский залив и занять острова Эзель, Даго и Моон. Таким образом, стратегическое значение островов Моонзундского архипелага для сухопутного фронта заключалось в том, что господствовать в Рижском заливе мог только тот, кто владел ими.

Задания разработки комбинированной операции немецкой армии и флота, в которой SMS Bayern довелось впервые обрушить на противника всю мощь своих огромных орудий - операции «Альбион», были даны 17 сентября 1917 г. приказом кайзера. В нем говорилось: «Для господства в Рижском заливе и обеспечения фланга Восточного фронта надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть островами Эзель и Моон...».

В официальных бумагах практически ничего не говорится об еще одном аспекте предстоящего дела - было крайне необходимо занять работой команды дредноутов, пока настроения матросского раздражения и усталости не выплеснулись из кубриков на верхнюю палубу. Генерал Людендорф прямо упоминал в мемуарах о задаче поднятия в ходе операции пошатнувшегося морального духа «кулей кайзера»: «... я испытывал чувство удовлетворения, что флот получит, таким образом, возможность действовать активно. Длительный период бездействия создал обстоятельства, по которым можно было судить о подпольной работе независимой социал-демократической партии в отдельных частях флота, влиявшей кроме того и на состояние умов немецкого народа и вместе с тем на нашу способность продолжать войну... Внешние условия, в которых флот жил, и длительное соприкосновение его с родиной благоприятствовали распространению в нем революционных идей. Многочисленные откомандирования с Флота Открытого моря зачастую лучших активных офицеров среднего служебного возраста и инженер-механиков для службы на подводных лодках отразились неблагоприятно на дисциплине. Новые военные занятия должны были поднять и укрепить дух флота...».

Немецкий штаб подошел к планированию предстоящего вторжения на острова с традиционной тщательностью. Были изучены все обстоятельства гео- и гидрографического характера будущего театра военных действий, скрупулезно обобщены многочисленные данные разведки о составе и дислокации противостоящих русских сухопутных и морских сил. С особенным вниманием изучалось состояние береговой обороны и расположение минных заграждений.

24 сентября 1917 г. последовал приказ командующего VIII армией генерала Оскара фон Гутье, послуживший сигналом начала совместной операции выделенной морской группы и десантного корпуса. Для осуществления захвата и удержания островов выделялась группировка сухопутных войск, основу которой составляла 42-я пехотная дивизия, усиленная двумя пехотными полками, инженерно-штурмовыми батальонами, пятью тяжелыми артиллерийскими батареями, саперными, минометными, автомобильными и другими подразделениями и командами - всего 24600 офицеров и нижних чинов при 40 орудиях и 220 пулеметах. Перевозка десантного корпуса морем и ее обеспечение возлагались на «Отряд особого назначения» (командующий - вице-адмирал Эрхард Шмидт, флаг на линейном крейсере SMS Moltke), в состав которого входили значительные силы. Помимо SMS Bayern с III эскадрой линкоров (четыре корабля типа König, командующий вице-адмирал Пауль Бенке), линейные силы оперативной группы включали IV эскадру (пять единиц типа Kaiser, командующий вице-адмирал Вильгельм Сушон).

Десять самых мощных линкоров Флота Открытого моря были включены в состав группировки Шмидта не случайно. Изо всех немецких дредноутов именно корабли этих двух серий обладали наиболее надежной конструктивной защитой корпуса. В обстановке повышенной минной опасности на Балтике это было особенно актуально для ценных тяжелых боевых единиц, призванных сокрушить своими огромными орудиями русские береговые батареи и открыть путь штурмовым отрядам вглубь островов. Значительность линейных сил отражала также и опасения относительно возможного вступления в дело с русской стороны четырех дредноутов типа «Севастополь» с их многочисленной и мощной артиллерией.

Определенная вероятность последнего обстоятельства требовала особо тщательных превентивных мероприятий, минимизирующих потенциальную угрозу этого соединения успеху немецкой операции. Суммарно русские линкоры имели 48 305-мм/52 орудий с общим весом залпа 22608 кг, что почти на полтонны превышало вес залпа всех четырех кораблей типа König вместе с SMS Bayern (22200 кг) и почти на 2,5 тонны (10%) всех пяти линкоров типа Kaiser IV эскадры (20250 кг). Следует также отметить, что все пять 305-мм башен корабля типа Kaiser могли действовать на каждый борт только в 60-градусном секторе, в то время как линкоры типа «Севастополь» осуществляли свой полный бортовой залп в пределах 130° на каждый борт. Немецкие дредноуты имели лучшую броневую и конструктивную защиту, нежели их русские противники, но связанные угрозой находившихся повсюду русских минных полей, точное расположение и протяженность которых были неясны, они в случае огневого контакта с русскими линкорами неизбежно должны были осуществлять свое маневрирование предельно осторожно. В подобных обстоятельствах для немецких линкоров прикрытия опасно было бы даже само связывание их боем, не говоря уже о «натиске» со стороны русских дредноутов. Во все время операции немцы не могли сбрасывать со счетов вероятность подхода русских линейных сил - вынырнувшие из серой мглы четыре корабля типа «Севастополь» представляли существенную опасность, а прямая потеря хотя бы одного ценного дредноута очень много значила для связанного блокадой Гранд-Флита немецкого флота. Обстановка обязывала: минные заграждения, местоположение большинства из которых было точно неизвестно, перспектива ежеминутной вероятности торпедных атак из-под воды, достаточно сильные русские береговые батареи на островах, а также непостоянство осенней погоды, шторма и навигационные трудности - все это также требовало выделения значительного корабельного резерва. Во многом эти соображения подтвердились на деле: траление оказалось организованным неудовлетворительно и в итоге операция по обеспечению высадки обошлась флоту выходом из строя трех из лучших дредноутов (SMS Bayern, SMS Großer Kurfürst и SMS Markgraf). Потери в легких силах также оказались велики - на минах погиб эсминец, 9 миноносцев, 7 тральщиков, были тяжело повреждены еще два эсминца и 4 транспортных парохода.

Помимо 11 дредноутов в состав немецкой морской группы входили 9 легких крейсеров, 56 эсминцев и миноносцев, а также большое число тральщиков, подводных лодок и вспомогательных судов, всего более 300 кораблей и судов. С воздуха операцию обеспечивали шесть дирижаблей и 94 самолета морской и сухопутной авиации. Собрат SMS Bayern - флагманский линкор Флота Открытого моря SMS Baden - на время десантной операции на Балтийские острова (6-15 октября 1917 г.) переводился вместе с оставшимися дредноутами в Киль, чтобы парировать возможное вторжение британских морских сил в Балтийское море.

Высадка десанта была запланирована в бухте Taro (Тагалахт) на западном побережье острова Озель, единственно пригодной, по всем расчетам, для задачи подобного рода. Только эта бухта была достаточно велика, чтобы вместить весь транспортный флот, обеспечивая одновременно последнему достаточную защиту от ударов противника и от господствующих осенью ветров. При входе в бухту находились две русские береговые батареи (№ 45 на мысе Хундва и № 46 на мысе Нинаст, сооружены в апреле 1917 г.) каждая из которых имела на вооружении по четыре 6”/45 орудия. Однако это обстоятельство скорее рассматривалось немцами как благоприятное. Немецкий штаб обоснованно полагал встретить в хорошо защищенном артиллерией водном районе меньшую плотность минных полей. Обе русские батареи предстояло подавить мощной артиллерией дредноутов перед самой высадкой десанта. После захвата плацдарма должен был последовать удар на Аренсбург - административный и военный центр архипелага, в то время как немецким боевым кораблям предстояло подавлять сопротивление русских Морских сил Рижского залива. Для нанесения отвлекающего удара на полуострове Сворбе намечалось высадить отвлекающий десант. Ликвидация угрозы флоту в бухте Тагалахт предполагала надежное закрытие пролива Соэлозунд (между островами Эзель и Даго), защищенного русскими минными полями и батареей № 34 (четыре 120-мм/50 орудия, введена в строй в середине марта 1917 г.). Задача подавления этой небольшой батареи была возложена на орудия SMS Bayern.

Местом сбора флота вторжения назначили Либаву. В предрассветной дымке 11 октября 1917 г. перед ней появились приземистые силуэты десяти линкоров во главе с SMS Moltke. Они пришли из Данцигской бухты, где в Пуциге, защищенном полуостровом Гала и сетевыми заграждениями, приняли полный запас угля. Это был сигнал к выступлению главных сил обеспечения операции в направлении Эзеля. Не заходя на рейд, дредноуты одной длинной кильватерной колонной двинулись на северо-восток. В полдень за ними последовали транспорты с войсками. Переход осуществлялся 11-12-узловым ходом.

На закате 11 октября колонна линкоров, охраняемая по обеим сторонам шедшими зигзагообразными курсами миноносцами 6-й и 8-й флотилий, приблизилась к кромке огромного немецкого минного поля, расположенного западнее Эзеля. Шедшая впереди флотилия тральщиков обследовала путь в полосе шириной 1200 м. Пройдя поле, флот в 2 часа ночи встал на якорь в семи милях к северу от бухты Тагалахт в точке с условным названием «Дельта». Ее в темноте обозначала открытым в сторону моря световым сигналом всплывшая на поверхность подводная лодка, заблаговременно высланная для этого вперед.

После двухчасовой стоянки дредноуты снялись для занятия огневых позиций: III эскадра (без SMS Bayern) для обстрела батареи №46 на мысе Нинаст, IV - для подавления батареи №45 на мысе Хундва (SMS Kaiser, SMS Prinzregent Luitpold, SMS Kaiserin) и демонстрационного обстрела наиболее мощной русской батареи №43 (четыре 305-мм/52 орудия) на мысе Церель в южной части Эзеля (SMS Friedrich der Grosse, SMS König Albert; они отделились от главных сил еще накануне вечером на параллели Аренсбурга). В 4:44 SMS Bayern начал выдвижение к осту, на траверз мыса Тоффри. Его задача, как уже упоминалось, состояла в подавлении батареи № 34 на юге Даго для прикрытия отвлекающего десанта у северной оконечности Эзеля. Одновременно он должен был поддержать миноносцы, которым предстояло пройти Соэлозунд, обозначить в нем проходы, произвести промеры Кассарского плеса и поддержать огнем продвижение отвлекающего десанта от Памерорта к Ориссару и далее на остров Моон. Линкор шел в сопровождении легкого крейсера SMS Emden, на котором держал флаг начальник миноносцев коммодор Гейнрих.

Все корабли артиллерийской поддержки должны были двигаться только в пределах проходов, проделанных перед этим тральщиками флотилии противолодочного охранения корветтен-капитана фон Розенберга. Однако вследствие навигационной ошибки подлодка-маяк в пункте «Дельта» оказалась на 3 мили в стороне от требуемой точки и, поскольку для тральщиков Розенберга она являлась основным навигационным ориентиром, траление ими производилось совсем не тех участков, которые были запланированы в качестве основных огневых позиций для линкоров. В итоге получилось, что на деле дредноуты занимали места для проведения стрельбы на не протраленных местах - только их удаче можно приписать то, что обошлась без гораздо более тяжелых последствий.

Результаты ошибки не замедлили сказаться. В 5:07 корпус Байерна» содрогнулся от мощного подводного взрыва по левому борту в носу. В полумраке было трудно понять, что именно стало его причиной. Пока же на корабле немедленно принимали меры по спрямлению крена и локализации района затопления. В целом, ситуация с поступлением воды была быстро взята под контроль. Подкрепленные переборки держали и, хотя вода продолжала медленно сочиться, больших проблем при проведении стрельбы по берегу не предвиделось. Однако в 5:24 на линкоре пробили тревогу - с левого борта наблюдатели усмотрели перископ подводной лодки (определенно сказывался эффект мощного подводного взрыва несколькими минутами ранее). Медлить с открытием огня было больше нельзя. Командир SMS Bayern Рохард потребовал уточнений относительно наблюдения именно атакующей подлодки, на что третий и четвертый артиллерийские офицеры в один голос заявили, что лично видели перископ и след торпеды. В этих условиях Рохард принял решение на открытие огня по подводному противнику, несмотря на то, что начинать стрельбу, для обеспечения внезапности высадки, предписывалось только по приказанию флагмана. Начав поворот направо, кормой к воображаемой «подводной лодке», SMS Bayern открыл по воде огонь из 150-мм орудий левого борта и медленно двинулся на зюйд.

Неприятность, случившаяся с SMS Bayern в предрассветных сумерках - 12 октября восход солнца у Эзеля происходит в 6 час. 10 мин. - в 82 кбт от мыса Тоффри (58° 42,5' N, 22° 15,0' О) не была вызвана успехом торпедной атаки из-под воды. Линкор попал на русское минное заграждение, выставленное 12 августа 1917 г. с минного заградителя «Припять» и тральщиками «Груз» и №15 (бывший миноносец № 208). Согласно отечественным источникам, именно на кромке этого заграждения вскоре после SMS Bayern подорвался также и SMS Großer Kurfürst. Но если последний получил пробоину в средней части корпуса, обеспеченную развитой системой защиты от подводных взрывов и принял около 300 т воды, то для его внушительного собрата ситуация обернулась серьезнее.

Двигавшийся 5-узловым ходом SMS Bayern был поражен русской миной (якорная гальваноударная «образца 1908 г.» с тротиловым зарядом весом 115 кг) в районе носового отделения траверзных торпедных аппаратов, вне основного контура конструктивной подводной защиты корабля, другими словами, в наиболее неудачном для него месте. Положение усугубилось тем, что вследствие взрыва мины взорвались 12 баллонов со сжатым воздухом, предназначенным для пуска торпед, где он находился под давлением 30 атмосфер. В результате помимо торпедного отсека траверзных аппаратов был затоплен и отсек носового аппарата. Общее количество принятой воды быстро достигло 1000 т, и нос линкора от приложения огромного веса на значительном плече от поперечной оси инерции судна начал уходить под воду. Благодаря совершенной системе спрямления быстро приняли воду в кормовые отсеки и винты корабля остались под водой. Поперечная переборка на шпангоуте 117½, отделяющая переднее отделение траверзных торпедных аппаратов от погреба боезапаса 380-мм орудий, выдержала, и затопление корпуса в целом было локализовано. Однако, несмотря на все принятые меры, ослабленные листы переборок в местах стыков, а также прохода через них переговорных труб и электрокабелей продолжали пропускать воду, дифферент линкора на нос сохранялся, и он осел в воду форштевнем на 1,4 м.

Около 6:00 его сигнальщики доложили об устойчивом наблюдении русской батареи на Тоффри. В 6:02 по ней открыли огонь тяжелые орудия линкора, вскоре поддержанные его средним калибром. С хода, с дистанций от 9300 до 10200 м, корабль выпустил 24 380-мм и 70 150-мм снарядов. После третьего залпа SMS Bayern береговая батарея отвечала, однако русские артиллеристы направили свой огонь по миноносцам и сторожевым кораблям флотилии Розенберга, прорывающимся в этот момент в Соэлозунд.

В своем классическом труде А.М. Косинский, касаясь действий батареи, подвергшийся артиллерийскому удару SMS Bayern, так описывает этот короткий бой: «Батарея №34 (у деревни Серро) открыла огонь по миноносцу, находившемуся в 25 кбт от нее. Почти одновременно немецкие корабли [«Байерн» и «Эмден». - Авт.] открыли огонь по ней, и со второго залпа дали накрытие. Неприятельскими снарядами были разрушены провода и переговорные трубы, почему батарея перешла на одиночный огонь. Было попадание в первое орудие. Бой продолжался около 10 минут, наибольшее число выстрелов на орудие было 25. Предполагают, что два неприятельских миноносца были повреждены. Когда командир батареи мичман Лесгофт сошел с вышки, у орудий никого из прислуги уже не было. Сразу же после боя на берег высадилась подрывная партия, которая сняла замки с орудий и привела в негодность самые орудия...».

Русские на самом деле быстро добились попадания в корму миноносца А-28 (подводная пробоина, снаряд не разорвался). Наблюдатель с SMS Emden отметил, что снаряды SMS Bayern поначалу прошли поверх батареи. Но вскоре последовали попадания в радиостанцию и бараки личного состава, которые охватил огонь, бушевавший несколько часов. Третьим залпом с SMS Emden был уничтожен береговой пост управления огнем, и батарея перешла на одиночный огонь, быстро прекратившийся. Однако ошеломленные артиллеристы (по крайней мере их часть) все же нашли силы вернуться - в 8:12 батарея вновь открыла огонь по немецким миноносцам и сторожевикам, промеряющим проход к фарватеру Соэлозунда. На этот раз SMS Bayern не оставил русским шанса: батарея была окончательно подавлена.

Действия собратьев SMS Bayern по обеспечению высадки прошли достаточно гладко, за исключением подрыва ни мине SMS Großer Kurfürst, не принесшего больших осложнений. В 5:27 вице-адмирал Шмидт, приняв во внимание, что SMS Bayern своей стрельбой по воображаемой подлодке уже нарушил молчание, разрешил линкорам открыть огонь - авангард штурмовых частей к этому времени уже успел прорваться в бухту и приближался к берегу. В 5:44 корабли IV эскадры SMS Kaiser, SMS Prinzregent Luitpold, SMS Kaiserin с дистанции около 43 кбт открыли огонь по батарее №45 на Хунва, уже ясно видимой. В этот же момент батарея ответила залпом по SMS Moltke, державшемуся к осту от линкоров. Русский огонь был достаточно точен, первый залп лег недолетом в 100 м, второй перелетом, третий 50 м по носу линейного крейсера. SMS Moltke также открыл огонь и вместе с IV эскадрой продолжал его до 6:17 пока батарея совершенно не замолчала.

Ill эскадра несколько замешкалась - когда последовало разрешение на открытие огня, с нее еще не могли разобрать цели. Только в 5:45 русскую батарею удалось устойчиво установить, после чего ее с дистанции 24 кбт обстреляли из 150-мм орудий - вице-адмирал Бенке решил поберечь главный калибр. Батарея не отвечала, поэтому через 9 минут огонь был прекращен и возобновлен в 6:00, когда у орудий усмотрели некоторое оживление. После этого батарея окончательно обезлюдела и к 7:52 линкоры отдали якоря, экономя уголь. Маневрируя перед открытием огня, SMS Großer Kurfürst в 5:09 подорвался на мине. Линкор принял около 300 т воды, но провел стрельбу и днем вместе с III эскадрой был отправлен на бункеровку в Пуциг, откуда перешел на ремонт в Вильгельмсгафен. Корабль вышел из ремонта 1 декабря.

Поврежденный SMS Bayern под проводкой тральщиков 4-й полуфлотилии был самым малым ходом доведен до бухты Тагалахт, которая спешно оборудовалась в качестве якорной стоянки морского отряда вторжения. Здесь, за двойным сетевым заграждением длиной 12 км, надежно перегораживающим вход в бухту от возможных атак русских и английских подводных лодок, силами команды, наконец, завели пластырь на пробоину и установили надежные подкрепления переборок для восприятия напора принятой воды. Однако откачка ее из затопленных отсеков увенчалась лишь частичным успехом.

В 16:30 III эскадра (за исключением SMS Markgraf) была отправлена в Пуциг на бункеровку, откуда поврежденные SMS Bayern и SMS Großer Kurfürst должны были выйти в Киль на ремонт. 15-я полуфлотилия тральщиков эскортировала линкоры Бенке. В 17:00 его эскадра, вытянувшись в кильватерную колонну, начала движение 11-узловым ходом, чтобы дать возможность осевшему носом SMS Bayern не отставать. До 18:20 линкор пытался поддерживать эскадренный ход, однако вскоре был вынужден снизить скорость. Причиной этому было продолжавшееся поступление воды в носовые отсеки, а также опасения относительно состояния основной переборки на шпангоуте 117½ - ее прогиб достиг значения 20 мм. Если бы она не выдержала, то дальнейшее распространение воды по кораблю могло выйти из-под контроля.

Однако уменьшение хода (затем еще раз) не помогло и, наконец, пройдя лишь около 50 миль, SMS Bayern в 20:00 остановился в точке «Гамма». Около часа продолжалось добавочное подкрепление переборок и попытки переломить ситуацию в борьбе с медленно заполнявшей нос водой. В конце концов, вняв тревожным настроениям командования SMS Bayern, вице-адмирал Бенке принял решение отослать поврежденный линкор назад в Тагалахт для более обстоятельного ремонта. SMS Kronprinz и 3 миноносца отправили с ним в качестве сопровождения. В 22:30 вице-адмирал Шмидт выслал навстречу им группу прикрытия в составе 3-й полуфлотилии больших миноносцев (SMS G-101, SMS G-103, SMS G-104, SMS V-100). К 21:00 SMS Bayern был в состоянии поддерживать только 4-узловый ход и к 1:30 пополуночи 13 октября смог пройти только 5 миль - половину расстояния от точки «Дельта» до входа в бухту. Здесь корабль снова остановился и продолжил движение в 5:30 утра. Все это время миноносцы противолодочного прикрытия описывали вокруг него круги.

Поврежденный линкор был введен в бухту и отдал якорь в 9:30. Его осадка вместо 9,56 кормой и 9, 62 м носом перед подрывом на мине теперь составляла соответственно около 9,00 и 11,00 м, и количество находящейся в корпусе воды превышало, таким образом, 1500 т. Водоизмещение возросло с 32400 т до почти 34000 т, дифферент на нос составлял 1°2'. Началась продолжительная и тщательная работа с повреждениями. Поверх всех текущих заклепочных швов устанавливали деревянные брусья с прокладкой из эластичного материала, многократно подкрепляя их распорками и клиньями. Текущие отверстия в переборках забивали клиньями и заливали цементом. Все электрокабели, ведущие в затопленные отсеки, были обрублены (за исключением осветительной магистрали выше броневой палубы). Эта работа продолжалась две недели, дав пищу слухам о ненадежности переборок на SMS Bayern.

27 октября, дождавшись относительно подходящей погоды, SMS Bayern в составе отряда из линкора SMS Friedrich der Grosse, крейсера SMS Königsberg с противолодочным охранением из 13-й полуфлотилии миноносцев (SMS V-82, SMS S-61, SMS S-63, SMS S-64, SMS V-74) двинулся из бухты Taro в Пуциг - промежуточную точку маршрута его перехода в Киль для восстановительного ремонта. Только утром этого дня были окончательно завершены работы по установке на пробоину большого и основательного пластыря из металла и деревянных брусьев. Надежность заделки опасений не внушала. Однако переход по осенней Балтике в обстановке по-прежнему высокой минной опасности и вероятности атак подводных лодок союзников не обошелся без происшествий. Начав движение в 15:00 9-узловым ходом, к 20 часам его пришлось уменьшить до 7 узлов, поскольку при встречном юго-западном ветре силой 6-8 баллов и волнении 6 баллов линкор продвигался вперед достаточно тяжело. 28-го в 2 часа пополуночи ударами волн пластырь был оторван и внутрь корпуса вновь начала поступать вода, заполнив часть осушенных ранее отсеков. Количество воды внутри вновь достигло почти 1000 т. Несмотря на такие осложнения, на этот раз командир линкора Рохард принял решение довести переход до конца, поскольку подкрепления переборок дифферентного отсека вели себя хорошо, и была уверенность, что они выдержат напор воды от движения. Скорость хода удавалось поддерживать около 8 узлов, позже при стихающем ветре и волнении ее сочли возможным увеличить до 10 уз, а на конечном участке пути - до 13 уз. 31 октября в 9:45 SMS Bayern стал на бочку в Кильской гавани, чтобы затем перейти для ремонта в плавучий док.

SMS Bayern под красным флагом

Линкор был поставлен в док 3 ноября и оставался в нем почти два месяца, до 27 декабря 1917 г. После установки корабля на кильблоки и полного осушения затопленных отсеков стала ясна картина повреждений. Взрыв мины пришелся на глубине 3,5 м ниже ватерлинии между 129 и 131 шп. Немедленно были затоплены - двойное дно (шп.122-127½, по правому борту), в трюме: дифферентные отсеки XV (шп.131-141), XII (шп.127½-131), винный погреб (шп.126½-131 по левому борту), коридор загрузки торпед (шп.126½-131), отделение носового аппарата (шп.131-141); на платформе: дифферентные отсеки XVI (шп.131-137), XIII (шп.126½-131, по правому борту) и XIV (шп.126½-131, по левому борту), отсек траверзных аппаратов (шп.117½-126).

Уже после взрыва через текущие палубные люки в броневой палубе постепенно заполнилась водой шахта погрузки торпед (шп.126-128½), через выбитые и ослабшие заклепки - малярная кладовая (шп.131-137, по правому борту). Также через отверстия переговорных труб и заклепочные - выше броневой палубы: ниша на шп.117½-118½ на платформе: кладовая торпедных взрывателей (шп.120½-123) и кладовая торпедных припасов (шп.117½-119), обе по левому борту; в трюме: коридор (шп.120½-126½). бортовой коридор (шп.120½-126½ по правому борту), торпедная ниша (шп.120½-124, по правому борту), кладовая несгораемой краски (шп.126½-131), цистерны питьевой воды (шп.117½-126½ по левому борту).

Частично заполнились водой: тросовая кладовая, кладовая минного оборудования, баталерка, пивная кладовая и плотницкая - на броневой палубе, несколько кладовок и помещений вспомогательного характера - в трюме. Течь проникла до 90 шпангоута (кладовая сухой провизии на шп.90½-93½ и хлебная кладовая на шп.93½-98½ в трюме), где вода поднималась со скоростью 0,5 м в час, но отсюда ее успевали своевременно откачивать за борт.

Решения командования линкора о «чрезмерном» аварийном подкреплении его носовой переборки подверглось критике Департаментом конструирования. 8 записке по этому поводу говорилось, что переборка была сконструирована таким образом, что могла выдержать без каких-либо подкреплений напор воды в затопленных носовых отсеках при ходе корабля вплоть до 13 узлов и все же при этом напряжения в ней оставались бы вдвое менее критических. По этой же причине при проведении докового ремонта командиру SMS Bayern было отказано в его ходатайстве о добавочном подкреплении поперечной переборки на 117½ шп., которая «как и все прочие переборки в носу в процессе постройки подверглась испытанию давлением воды и ее прочность соответствовала всем требованиям». Не сочли необходимым и подкрепление продольных бортовых переборок в носу, которые министерские кораблестроители расценили как «и так избыточно толстые».

По поводу всех этих заключений можно отметить только то, что инженерам-кораблестроителям в Берлине, просто в силу их теоретической подготовки, было, конечно, лучше знать, как поведет себя единственная надежда SMS Bayern в тот момент - его поперечная переборка между отсеками XIII и XIV. Однако на текущем посреди октябрьской Балтики линкоре ситуация могла видеться совершенно иначе, да и ответственность за спасение корабля с тысячью жизней на нем должна была вызывать у его командования совершенно иные настроения и мотивировать простые и ясные действия. Можно только вспомнить по этому поводу бытовавшую в ту пору в учреждениях кайзеровского рейха поговорку о том, что «во время войны дюйм бумаги в тылу защищает лучше, чем дюйм брони на фронте»...

Разбор ситуации с затоплением неповрежденных взрывам носовых отсеков показал, что они наполнялись водой через вылетевшие или ослабшие заклепки и уплотнения в местах прохода через переборки электрокабелей и переговорных труб. Уплотнительный материал в муфтах «рассыпался», так что порой через отверстие кабельного прохода лилась струя воды «толщиной в руку». Впоследствии выяснилось, что уплотнительный материал хорошо работал лишь в условиях относительного тепла, когда же температура воздействующей на него воды начинала падать, он совершенно утрачивал свои расширительные функции.

SMS Bayern очень повезло, что во время взрыва не сдетонировали подготавливаемые к стрельбе снаряды, а также находившиеся не так далеко боевые отделения 12 торпед (последние располагались от эпицентра взрыва в 11 м, погреба №2а и №3 380-мм зарядов и №2b 380-мм снарядов - в 15-16 м). Потери в экипаже составили 7 погибших при взрыве, двое легко отравленных газами. И в этом случае линкор отделался сравнительно легко. Аналогичное происшествие с британским линейным крейсером HMS Inflexible, подорвавшимся 18 марта 1915 г. во время попытки прорыва через Дарданеллы привело к многократно большим потерям. Взрыв пришелся у носового отделения траверзных торпедных аппаратов (т.е. там же, где впоследствии и у SMS Bayern) по правому борту, площадь пробоины составила около 9 м2. Отсек торпедных аппаратов был полностью затоплен, в воде захлебнулось 39 человек. Общий вес принятой воды достиг 2000 т. Корабль был отбуксирован на Мальту и поставлен в док для ремонта, затянувшегося на два месяца.

Во время ремонта на SMS Bayern не только восстановили набор и обшивку корпуса в районе минной пробоины, но и демонтировали носовые траверзные торпедные аппараты, а их большой отсек разделили несколькими переборками на более мелкие дополнительные водонепроницаемые отсеки. Эта же операция была вскоре осуществлена и на SMS Baden. Были заменены все электрокабели в нос от переборки на 117½ шп., восстановлены их уплотнительные муфты. Помимо этого, на корабле установили вторую пару 88-мм зенитных орудий, также подле кормовой трубы.

23 апреля 1918 г. состоялся последний выход Флота Открытого моря. SMS Bayern и SMS Baden участвовали в нем (причем SMS Bayern - несмотря на легкие повреждения, полученные им при посадке на мель 15 апреля в устье Яде) - первый как рядовой корабль III линейной эскадры, а второй как флагман флота под флагом адмирала Шеера. Целью операции было уничтожение кораблей союзников, сопровождавших скандинавский конвой. Главные силы флота осуществляли дальнее прикрытие эскадры линейных крейсеров (SMS Hindenburg, SMS Derfflinger, SMS Seydlitz, SMS Moltke и SMS Von der Tann), которые должны были нанести мощный удар по части англо-американского флота.

Операция началась с выхода из строя линейного крейсера SMS Moltke, до сих пор неизменно пользовавшегося репутацией наиболее удачливого корабля. Он потерпел тяжелую аварию турбины, потерял винт и принял свыше 2000 т воды. На буксире он был отведен в базу, получив по пути торпеду в середину корпуса с британской лодки HMS E-42. Отряд линейных крейсеров прошел в северном направлении до предполагаемого пути конвоя, но никого не обнаружил, поскольку эта группа в 34 судна уже миновала опасное место, а другой конвой в 40 судов еще только готовился к выходу из Росайта. Единственным результатом этого последнего похода немецких тяжелых кораблей было то, что союзники отодвинули пути своих конвоев ближе к северу.

В конце августа 1918 г. SMS Baden с кайзером Вильгельмом II на борту, сопровождаемый линейным крейсером SMS Derfflinger, а также легкими крейсерами SMS Emden и SMS Karlsruhe и несколькими эсминцами совершил плавание от Вильгельмсхафена до Гельголанда и обратно. При возвращении в Куксхафен на нем произошла небольшая поломка в котельном отделении, не повлекшая за собой серьезных последствий. В то же время единственным событием, несколько украсившим монотонные будни SMS Bayern, стало его временное назначение в период с 23 сентября 1918 г. по начало октября флагманским кораблем III эскадры (командующий вице-адмирал Гуго Крафт).

11 августа 1918 г. флаг адмирала Шеера был спущен на SMS Baden. Прославленный командующий уходил, чтобы возглавить Адмирал-штаб, и его последней оперативной разработкой на этом поприще стал план окончательного генерального сражения противостоящих друг другу пятый год огромных масс британских и немецких дредноутов. План этот, будучи проработанным со всей немецкой тщательностью, в основе своей оставался грандиозной авантюрой. Немецкий тыл разваливался на глазах, неограниченная подводная война не внесла перелома в ход борьбы на море и не смогла сбросить британскую удавку с горла задыхающейся в блокаде немецкой экономики.

Отчаянный план Адмирал-штаба был согласован с новым командующим Флотом Открытого моря, заступившим на место Шеера - его правой рукой во всех прежних походах адмиралом Францем Хиппером, внесшим в основной замысел много новых деталей. Согласно главной идее кайзеровских адмиралов, предполагалось использовать активность морских сил союзников у фландрского побережья, где немецкие легкие крейсера и эсминцы должны были нанести удар по транспортам и боевым кораблям их прикрытия, а параллельно по десяткам транспортов с вооружением и другими военными грузами для войск союзников, скопившихся в устье Темзы. Тяжелые корабли выделялись для прикрытия этой операции - линкоры у берегов Фландрии, а линейные крейсера в устье Темзы. Эти главные силы, как и в августе 1916 г., выставлялись в качестве приманки для Гранд-Флита, который на своем пути к месту боя с немцами должен был наткнуться на поставленные накануне плотные минные поля, а затем подвергнуться сосредоточенным атакам десятков подводных лодок.

Но и дредноутам Флота Открытого моря немецкими стратегами была уготована отнюдь не пассивная роль - вне зависимости от действия мин и подводных лодок они должны были пойти «в последний, решительный бой» с англичанами и сражаться до победного конца или, что было бы гораздо более вероятным, до своей славной погибели. Местом действия этой новой огромной драмы должны были стать воды южной части Северного моря. 27 октября 1918 г. Шеер подписал все распоряжения, согласно которым начало операции назначалось на следующий день.

Однако жертвенный характер этого плана, уместный в 1914 г. и даже в 1916 г., совершенно не учитывал обстановки осени 1918 г., когда в среде матросов, бывших еще совсем недавно опорой империи и немецкого духа, господствовали совершенно иные настроения. Сбор главных сил был назначен на рейде Яде. Истинная цель операции скрывалась, а в качестве предлога, как обычно, выдвигалась необходимость проведения больших маневров, назначенных на следующий день. Но огромное скопление кораблей вызвало беспокойство команд и вылилось в ряде случаев в открытое неподчинение. Более того, неповиновение командирам высказывалось на лучшей части немецких тяжелых кораблей - линкорах III эскадры. На SMS König, SMS Bayern, SMS Markgraf и SMS Kronprinz матросы толпами собирались на баке, выкрикивали антивоенные лозунги и громко требовали мира.

В общем, проигрыш войны уже ясно чувствовался всеми - от самого Вильгельма до разнорабочего на верфи. Понимали это и немецкие адмиралы, планировавшие последний поход Флота Открытого моря против более чем вдвое сильнейшего англо-американского флота. Но кайзеровские морские стратеги хотели использовать перспективу страшных потерь, которые неминуемо должны были бы понести союзники в жестоком отчаянном сражении с великолепным немецким противником, для торговли за смягчение условий перемирия, неотвратимость которого уже висела в воздухе.

Однако матросы кайзеровских дредноутов, большая часть которых была не меньшими патриотами Германии, чем водившие их в бой прославленные адмиралы, рассуждали иначе. По мнению подпольного «Союза моряков», имевшего влияние среди команд каждого корабля, самоубийственное сражение с линейными эскадрами англо-американцев в канун «мировой коммуны» было способно расстроить мирные переговоры и уничтожить много тысяч матросов - будущих бойцов революции, гвардии пролетариата в грядущих классовых битвах. Так или иначе, но немецкие матросы единодушно не хотели отдавать свои жизни в последнем морском сражении уже проигранной войны.

В десять вечера 29 октября, за два часа до запланированного выхода в море, вахтенный офицер SMS Baden, на котором в этот момент командующий Флотом Открытого моря Хиппер проводил последнее совещание перед походом, доложил ему об отказе III линейной эскадры выполнять приказания. К тому же едва ли не самую большую опасность для планов командования таили настроения в кубриках и самого SMS Baden, матросы которого волновались и угрожали, что сверхдредноут, этот бронированный плавающий командный пункт немецкой армады, в море не выйдет. В полночь, на которую было назначено выступление, поступил новый доклад - о бунте команд на линкорах SMS Großer Kurfürst, SMS Helgoland и SMS Thüringen. Хиппер был вынужден отложить выход в море на сутки. Однако и на следующий день порядок на дредноутах не был водворен. Утром 31 октября немецкий командующий решился на крайние меры. Мятежный SMS Thüringen был взят в клещи двумя эсминцами и подводной лодкой SM U-153, подошедшей на дистанцию торпедного залпа. И хотя SMS Helgoland сделал попытку прийти на помощь собрату, наведя свои 150-мм орудия на эсминцы и лодку, противостояние для восставших матросов кончилось неудачей - высадившиеся на борт SMS Thüringen две сотни морских пехотинцев загнали восставших на бак, где те капитулировали по прошествии двух минут после предупреждения о том, что по ним будет открыт огонь. Спустя несколько минут сдались и восставшие на SMS Helgoland. Более 500 человек из команд обоих линкоров было арестовано.

Подавив бунт на тяжелых кораблях, Хиппер отдал приказ рассредоточить их на несколько дней по разным базам - решение, приведшее вскоре к роковым последствиям. Ill эскадра - SMS Bayern и все четыре мятежных линкора типа König - была отправлена каналом Кайзера Вильгельма в Киль. Здесь 3 ноября около 500 матросов с них собрались в одном из парков, где в результате зажигательных речей их вожаков-социалистов вся наэлектризованная толпа, выросшая после присоединения портовых рабочих и прочих сочувствующих до 20 тысяч человек, отправилась с песнями к городской тюрьме освобождать политзаключенных. Там произошла стычка с патрулем, появились убитые и раненые. Ночью восставшие вооружились на кораблях и в арсеналах, а 4-го весь город был уже в их руках. Началась цепная реакция восстания, линкоры III эскадры один за другим спускали флаги с императорским черным орлом, а их место занимали красные полотнища революции. К вечеру 6 ноября все базы флота были уже в руках восставших. 9 ноября отрекся кайзер, пало правительство, а 11-го утром новый кабинет правых социал-демократов принял условия союзников и подписал соглашение о перемирии...

Оно вступило в силу в тот же день - 11 ноября 1918 г. Основную скрипку в составлении его статей играли, конечно, англичане, и ряд положений, относящихся к бывшему кайзеровскому флоту, был ими зафиксирован в статье XXIII. В ней значилось, что две самых сильных немецких линейных эскадры (пять кораблей типа Kaiser, четыре типа König и SMS Bayern), шесть линейных крейсеров (включая и неготовый SMS Mackensen, который, как полагало британское Адмиралтейство, вот-вот должен был вступить в строй), восемь легких крейсеров и 49 эскадренных миноносцев должны были быть интернированы. Все подводные лодки в течение 14 дней подлежали передаче в руки союзников. Местом интернирования надводных кораблей вплоть до подписания мирного договора была избрана акватория главной базы британского флота на Оркнейских островах - Скапа-Флоу.

Серым осенним утром 21 ноября 1918 г. немецкий флот под командованием вице-адмирала Людвига фон Рейтера, ведомый британским легким крейсером Navy:HMS Cardiff (1917)''HMS Cardiff'', прибыл к Росайту, где был встречен всем Гранд-Флитом в составе 260 вымпелов, включая эскадру из пяти американских линкоров. Британские корабли в двух кильватерных колоннах уходили далеко за горизонт на многие мили. Командующий Гранд-Флитом Дэвид Битти постарался приготовиться к любым неожиданностям со стороны немцев - команды на британских кораблях стояли по местам, орудия были заряжены. Строй немецких кораблей, предводительствуемый линейным крейсером SMS Seydlitz, медленно втянулся в широкий коридор между британскими эскадрами, которые затем сделали поворот на 16 румбов «все вдруг», и повели бывшего противника в Росайт. Вечером того же дня, когда все корабли - и победители, и побежденные - разместились на якоре в заливе Фирт-оф-Форт, ни до, ни после этого никогда больше не видевшего такого огромного количества дредноутов, флаги на немецких кораблях по сигналу Битти были спущены. Впечатление от церемонии у всех присутствующих было огромно. Она означала конец эпохи и дела всей жизни кайзера Вильгельма II и его гросс-адмирала Тирпица - их Флота Открытого моря. Формулировка поднятого при этом британским командующим Битти сигнала была почти нокаутирующей: «С заходом солнца кораблям немецкого флота спустить флаги и впредь без особого разрешения не поднимать». После этого неухоженные, грязные и ржавые немецкие корабли, лишенные их флагов, совершили свой последний марш в бухту Скапа-Флоу. Англичане торжествовали победу, еще не ведая, какой потрясающий сюрприз преподнесет им этот некогда гордый флот в их собственной главной базе семь месяцев спустя...

Скапа-Флоу

Британские власти не разрешали сходить на берег немецким морякам даже для короткой прогулки. Сообщение между кораблями немецкой эскадры было также запрещено. Четыре дрифтера, каждый вооруженный 76-мм пушкой, производили 24-часовое патрулирование акватории рейда. Им был дан приказ, ввиду предупреждения перехода личного состава с одного немецкого корабля на другой, открывать огонь по всякой шлюпке, спущенной с любого из кораблей Рейтера. После прибытия интернированного флота к месту его пребывания на немецких кораблях было произведено сокращение экипажей - до 200 офицеров и матросов на линейных крейсерах, 170 на линкорах, 60 на легких крейсерах и 30-40 на эсминцах. Все остальные были отправлены на пароходе в Германию.

7 января 1919 г. в Скапа-Флоу из Киля прибыл SMS Baden. Перегон сверхдредноута на присоединение к интернированной немецкой эскадре был осуществлен под нажимом дополнительных требований союзников, посчитавших его достойной заменой недостроенному линейному крейсеру SMS Mackensen. Сопровождавший бывший флагманский линкор кайзеровского флота легкий крейсер SMS Regensburg забрал с него большую часть экипажа и 16 января вернулся назад в Вильгельмсгафен. Для немцев вновь потянулись унылые серые будни...

Помимо смертельной тоски и ужасающего однообразия их силы ослабляла недостаточная и почти несъедобная пища. Согласно условиям перемирия, провизия на интернированный флот поступала из Германии, где и так ощущался острый недостаток в продуктах питания, и немецкие корабли в Скапа-Флоу снабжались родиной очень скудно, продукты к тому же приходили в ужасном состоянии. Мясо и овощи попадали на корабли в испорченном виде, хлеб прибывал отчасти заплесневевшим и пропитанным морской водой. Моряки британских сторожевиков отворачивались, проходя мимо немецких кораблей, на палубах которых раскладывался этот провиант для просушки. По их свидетельству, такие продукты были непригодны даже для того, чтобы отправить их на корм скоту. Чтобы хоть как-то протянуть, на интернированных кораблях в ход пошли небольшие неприкосновенные запасы продовольствия, а затем матросы на них принялись даже ловить рыбу и чаек.

Настроение моряков немецкого флота было в целом довольно подавленным. В ноябре 1918 г., вскоре после восстания, когда Флот Открытого моря последний раз вышел из Вильгельмсгафена, держа курс на север, матросы, со свойственным немцам оптимизмом надеялись, что к Рождеству вернуться домой. Поначалу они действительно рассчитывали, что британцы встретят их, свергших власть «ответственных за войну тиранов», с распростертыми объятьями и верили, что в Англии вскоре после прибытия сдавшегося флота обязательно должна вспыхнуть революция. Опубликование британскими газетами условий мирного договора разбило все эти иллюзии и заставило их понять, что до всемирного братства наций еще очень не близко. Ознакомление с условиями мира повлияло на личный состав кораблей неодинаково. Некоторые из матросов снова сделались такими же патриотами, какими они были в 1914 и 1916 гг., большинство же под влиянием этих новостей ушло в стан социалистов-радикалов.

Несмотря на то, что обстановка на большинстве кораблей с виду казалась спокойной, настроение многих матросов было подавлено. Лидеры социалистов старались убедить моряков, что условия мира оказались потому так жестоки, что новое трусливое и эгоистичное правительство Германии предало революцию. Отсюда следовало, что матросы больше не обязаны служить этому правительству, поскольку больше не состоят на действительной военной службе и являются гражданами и «свободными рабочими».

Хотя офицеры и старались убедить матросов в том, что подобная позиция неосновательна, социалистам удалось приобрести немало сторонников на борту каждого корабля. Их агитация вызвала в середине мая 1919 г. беспорядки на флагманском SMS Friedrich der Grosse. Возмущение было подавлено в течение двух дней с помощью подошедших к борту дредноута двух британских эсминцев и высадившихся на него вооруженных команд со сторожевиков, при этом даже обошлось без кровопролития. После этого происшествия адмирал Рейтер со своим небольшим штабом перебрался с линкора на легкий крейсер SMS Emden.

В конце мая все эти события укрепили решение командующего эскадрой отослать половину из почти 5000 остававшихся на кораблях матросов в Германию. Рейтер считал это решение единственным выходом, хотя знал, что не может рассчитывать на пополнение эвакуированных людей. Англичане одобрили этот план. Известие об отправке на родину вызвало бурную радость на борту немецких кораблей. Трудно было найти добровольцев, которые остались бы на борту кораблей, и соответствующее количество команды пришлось оставлять приказом, хотя среди старшин и унтер-офицеров добровольцев оказалось даже больше, чем было нужно.

В середине июня в Скапа-Флоу пришли два транспорта, чтобы захватить всех, кого назначили на возвращение в Германию. Все офицеры оставались на борту интернированных кораблей. На линкорах и линейных крейсерах оставалось по 50-60 добровольцев, на легких крейсерах и эсминцах по 30-40. 19 июня 1919 г. в два часа пополудни немецкие транспорты вышли из Скапа-Флоу, увозя свыше 2700 человек.

Непосредственной связи интернированного флота с Германией не было, поскольку англичане демонтировали радиостанции со всех кораблей. Поэтому немецкое правительство не могло непосредственно сноситься с командующим флотом. Весь обмен информацией между ними проходил через британские власти.

В тот же день, когда транспорты со списанными матросами вышли в море, все оставшиеся надежные команды получили письменный приказ адмирала Рейтера пустить свои корабли на дно. Некоторые получили его даже несколько раньше. Любопытно, что этот крамольный приказ был развезен на немецкие корабли ничего не подозревавшим английским дрифтером, который служил в качестве почтового судна и один раз в день перевозил почту с флагманского корабля Рейтера на остальные корабли. В приказе немецкого адмирала давались детальные инструкции о сигналах, о принятии мер безопасности и об отношении к британцам. Технические детали затопления были предоставлены на усмотрение командиров кораблей.

В письменных предписаниях Рейтер объяснял причины, которые побудили его принять решение затопить флот. В понедельник 23 июня перемирие кончалось. Если в этот день мир не подписывался, а адмирал Рейтер был уверен в этом, поскольку условия его были совершенно неприемлемы, было более чем вероятно, что англичане безотлагательно откроют враждебные действия и захватят немецкие корабли. В силу этого его обязанностью было не допустить, чтобы эскадpa попала в их руки неповрежденной. Немецкий флот не мог ни защищаться, ни уйти в открытое море, следовательно, оставалась единственная возможность не допустить этого захвата - затопить весь флот.

По получении распоряжений адмирала на борту всех кораблей произошли одинаковые сцены. Командиры кораблей собрали свои небольшие команды и объявили о решении командующего, подробно останавливаясь на его доводах. Это известие всеми без исключения было встречено с энтузиазмом. Немедленно приготовили к открытию подводные торпедные аппараты и кингстоны, а спасательные шлюпки - к спуску. Личный состав немецких кораблей как будто переродился. Приказ адмирала воодушевил даже тех, кто до этого не отличался особой лояльностью; теперь же все преисполнились решимостью спасти хотя бы честь их бывшего непобедимого флота.

21 июня 1919 г. было ярким солнечным днем. На темно-голубом небе взошло солнце, и легкий западный ветерок слегка рябил поверхность моря. По спокойной поверхности бухты между линиями немецких дредноутов из Стормнесса неспешно плелся буксир-водолей HMS Flying Kestrel с полутора сотнями экскурсантов - ученикам местной средней школы предоставилась возможность совершить морскую прогулку и лицезреть могучего противника, скованного условиями перемирия. С расстояния в пару сотен метров школьники наблюдали, как с ошвартованных у борта барж несколько немецких кораблей принимают припасы, кое-где слышались нехитрые звуки губных гармошек - немецкие матросы развлекали себя и товарищей... Сторожившие немецкий флот линкоры британской I линейной эскадры вице-адмирала Сиднея Фримантла (HMS Revenge - флагман, HMS Ramillies, HMS Resolution, HMS Royal Oak и HMS Royal Sovereign) снялись с якоря в 9 часов утра и двинулись в море на проведение учебных торпедных стрельб. Вскоре за ними последовали эсминцы - все кроме трех, стоявших на ремонте (на одном из них можно было даже развести пары). Таким образом, теперь ничто не мешало проведению распоряжений адмирала Рейтера в жизнь. Вопрос был только в том, отдаст ли он приказ сегодня или будет ждать до понедельника 23 июня, когда истекал срок перемирия. Множество глаз было устремлено на сигнальный рей флагманского корабля. Согласно приказу, на носу и в корме каждого немецкого корабля было по сигнальщику. Первый же из них, кто прочитал сигнал флагмана, должен был передать его командиру своего корабля, который, в свою очередь, передавал сигнал следующему, и так далее по всей линии.

В 10:30 на сигнальных фалах крейсера SMS Emden, на юте которого в полной парадной форме стоял адмирал Рейтер, взлетел сигнал: «Одиннадцатый параграф. Признание» (Paragraph 11. Bestatigen). Это безусловно означало, что следовало выполнить приказ о затоплении, заключавшийся в 11-м параграфе распоряжений Рейтера, и каждый корабль, отрепетовав сигнал, должен был показать, что он им понят.

Тотчас же началось большое возбуждение среди сигнальщиков, передававших эти сигналы от корабля к кораблю. Британские вооруженные дрифтеры, курсирующие между немецкими кораблями, все еще не могли понять, что происходит. На немецких кораблях, стоявших в центре линии, еще продолжали активно сигнализировать, когда стоявший на левом траверзе SMS Emden дредноут SMS Friedrich der Grosse начал стремительно крениться на левый борт. На остальных кораблях эскадры в это время открывали торпедные аппараты и кингстоны. Штоки забортных клапанов ударами кувалд изгибались так, что их нельзя было закрыть, рукоятки и маховики кингстонов выбрасывались за борт. Теперь уже ничто не могло спасти немецкий флот. Вода ревущими потоками стремительно заполняла трюмы и палубы, команды бросились к спасательным шлюпкам и плотам. В этот момент на кораблях эскадры в последний раз взвился немецкий военно-морской флаг.

На британским дрифтерах наконец уразумели, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Однако что могли сделать небольшие пароходики с вооруженными винтовками людьми, чтобы этому помешать? События быстро следовали одно за другим. На немецких дредноутах ревели сирены. Большинство больших кораблей быстро погружались в воду, часть из них кормой, задрав форштевни высоко над водой. Многие линкоры и линейные крейсера при гибели переворачивались вверх днищем. Их исполинские корпуса заваливались на борт, переворачивались вверх килем, шлюпки и катера срывались в воду, шлюпочные краны отрывались, мачты переламывались. Внутри опускающихся на дно кораблей стоял глухой грохот: орудийные установки вываливались из барбетов, сорвавшиеся с фундаментов механизмы крушили внутренние переборки, паровые котлы взрывались. Выходящий из кораблей воздух вздымал фонтаны воды.

SMS Bayern и SMS Baden, стоявшие на якорях ближе всех к флагманскому кораблю Рейтера, оперативно приступили к выполнению последнего в их короткой боевой судьбе приказа. SMS Bayern, находившийся на более глубоком месте, чем его собрат, принимал воду через кормовые торпедные трубы, а также многочисленные кингстоны и заборные патрубки машинно-котельных отделений, и быстро садился кормой. Его главный шлюпочный кран левого борта, сорвавшись со стопоров, развернулся перпендикулярно борту и раскачивался из стороны в сторону. Когда орудия четвертой башни уже погрузились, форштевень линкора поднялся высоко вверх и из клюза левого борта вывалился якорь и повис низко над водой. SMS Bayern уходил на дно кормой, все глубже оседая в воду и кренясь на левый борт. На гафеле линкора продолжал развиваться императорский военно-морской флаг, а на ноке фока-рея - сигнал адмирала фон Рейтера, призывающий к последней, самоубийственной жертве. Вскоре нос еще выше поднялся из воды, и корабль, потеряв остатки продольной остойчивости, грузно повалился на левый борт. В 14.30 огромный линкор, перевернувшись вверх днищем, пошел на дно Скапа-Флоу одним из последних немецких дредноутов - лишь SMS Derfflinger, SMS Hindenburg и SMS Markgraf из последних сил боролись с потоками воды, чтобы вскоре разделить судьбу остальных немецких кораблей.

Последним немецким дредноутом, с которым поравнялся летевший на всех парах назад в Стромнесс букир-водолей HMS Flying Kestrel, был стоявший северо-западнее всех SMS Baden. В памяти школьников запечатлелась одинокая фигура немецкого матроса в белом, стоявшего на крыше 380-мм башни и трубившего в горн - этот образ остался неизгладимым. Ссадив ребят на берег, буксир вернулся к SMS Baden. Открытых торпедных аппаратов на нем оказалось недостаточно, чтобы быстро заполнить корабль водой, и он погружался довольно медленно. Высадившиеся на него с буксира англичане перебили на медленно заполнявшемся водой линкоре подрывными патронами якорные цепи, завели буксирные концы и вытащили его на мелководье в бухту Сванбистер. Там огромный корабль сел окончательно на дно, причем его палуба в носу осталась над водой.

В это время эскадра вице-адмирала Фримантла вернулась в Скапа-Флоу и стала на якоря. Из спасательных шлюпок и плотов с немецких кораблей образовались четыре длинные колонны, которые шли на буксире у четырех британских кораблей вдоль всей возвратившейся эскадры. Командиров немецких кораблей доставили на борт флагманского линкора HMS Revenge. Их выстроили на юте по левому борту под охраной вооруженного караула морской пехоты, а напротив, по правому борту, построился британский командный состав. Адмирала Рейтера и начальника его штаба вывели из рядов и поставили перед строем немецких офицеров. Появился британский командующий Фримантл и, с трудом сдерживая ярость, прорычал сквозь зубы: «Честные моряки всего мира неспособны на подобный поступок, за исключением, разве, ваших людей». Смысл его дальнейшей речи заключался в том, что немецкий адмирал действовал «как изменник», совершивший «деяние, которое нельзя расценить иначе как предательство». Логика этой речи при менее трагичных обстоятельствах могла бы показаться смехотворной, и сам Фримантл, поостыв впоследствии от былой ярости, заявил: «Я не могу не испытывать симпатии к фон Рейтеру, который сумел сохранить достоинство, оказавшись не по своей воле в чрезвычайно затруднительном и оскорбительным для его чести положении». После того, как британский флагман исторг на голову немецкого адмирала громы и молнии, Рейтер лаконично ответил, что во всем происшедшем виноват лишь он один, и, помедлив, добавил, что всякий британский морской офицер, поставленный в подобное положение, поступил бы так же.

За день от ружейного огня погибло 9 немецких матросов, причем пятеро из них было застрелено уже в шлюпках. Могилы восьми моряков до сих пор сохраняются в Лайнессе, в т.ч. сигнальщика SMS Bayern Ганса Гессе. Еще 16 человек было ранено.

В Германии весть о гибели когда-то гордого флота от рук собственных команд вызвала шквал эмоций. В стране, раздавленной статьями Версальского мира, едва ли не каждый был готов согласиться со словами отставного адмирала Хиппера, который, узнав о потоплении немецкими моряками своих кораблей, сказал, что «истинно немецкий дух не угас». И поэтому когда в январе 1920 г. фон Рейтер и 1860 его бывших подчиненных вернулись домой, их встречали как героев.

Затоплением немецкого флота в Скапа-Флоу адмирал Рейтер невольно решил за англичан одну крайне запутанную дипломатическую проблему, над решением которой британские дипломаты ломали голову в течение 7 месяцев. Подписание мирного договора означало необходимость раздела всех немецких дредноутов между державами-победительницами, к чему Уайт-холл был совершенно не расположен, в то время как все бывшие коллеги Британии по Антанте были не прочь поделить кайзеровское наследство между собой, усилив этим свои флоты. Расползание же современных, конструктивно совершенных и испытанных в боях немецких тяжелых кораблей по дюжине разных рук неизбежно означало для англичан проблему будущего присмотра за всем этим наследством. В итоге это неизбежно осложняло будущее доминирование островной империи на морях, что в послевоенной обстановке представляло и без того непростой вопрос на фоне тяжелой финансовой ситуации и необходимости кардинального сокращения собственных ВМС. Так что, как это не парадоксально, принятое фон Рейтером и дисциплинированно исполненное немецкими матросами патриотическое решение о самозатоплении как нельзя лучше отвечало британским интересам о предотвращении появления современных линкоров и линейных крейсеров во флоте какой-нибудь новоиспеченной морской державы вроде получившей независимость Польши.

После жизни

SMS Baden как подопытный кролик

Как это иногда случается с кораблями, гордый самоубийственный уход с поверхности моря SMS Bayern и SMS Baden не стал заключительным аккордом их короткой боевой судьбы. Однако после 21 июня 1919 г. пути обоих собратьев, дотоле пролегавшие рядом, разошлись окончательно. В отличие от SMS Bayern, который на долгих 15 лет скрылся под водой, попытка самозатопления на SMS Baden не удалась. Тонущий корабль был затащен британскими буксирами на мелководье и посажен там на мель. Немедленно после катастрофы англичане приступили к подъему корабля и уже в июле 1919 г., откачав воду и заделав все отверстия, подняли его на ровный киль.

SMS Baden был отбуксирован в Инвергордон и поставлен там в сухой док, где специальная комиссия британского Адмиралтейства произвела тщательный обмер обводов его корпуса, всех выступающих частей и гребных винтов. Британцы облазили все помещения, досконально исследовали внутреннее устройство линкора, скрупулезно произвели все необходимые промеры и расчеты. Они дотошно изучили все найденные на борту технически руководства и инструкции и получили полное представление об устройстве корабля. После интенсивного изучения конструкции и составления чертежей линкор, представлявший собой новейший боевой материал только что ушедшего на дно первоклассного флота, был использован британцами в качестве корабля-мишени для исследования воздействия на него 381-мм снарядов новой конструкции разных типов.

В январе 1921 г. артиллерийской школе флота «Excellent» было поручено произвести опытные стрельбы по SMS Baden. Исследованию подлежало действие тяжелых снарядов новой конструкции, начавших поступать на флот с лета 1918 г. Эти снаряды, за которыми закрепилось прозвище «гринбой» («greenboy» - новичок), были введены взамен неудовлетворительно показавших себя в ходе Ютландского сражения тяжелых снарядов прежней конструкции. Их чувствительная лиддитная начинка взрывалась до прохождения снарядом броневой преграды, стандартный взрыватель «№16» имел малое замедление, а снаряды сами по себе не были в состоянии пробивать (проламывать) брони при попаданиях на углах, сколько-нибудь меньших 90°. Поэтому была предложены новая начинка - шеллит, сплав прежнего лиддита с динитрофенолом. Шеллит состава 60/40 (лиддит/ДНФ) дал удовлетворительные результаты и был принят за основу для британских снарядов 1918 г. Однако в дальнейшем для улучшения осколочного действия решили изменить соотношение до 70/30, и снаряды именно с такой начинкой предстояло испытать действием по SMS Baden.

Первая серия стрельб состоялось близ Портсмута 2 февраля 1921 г. из 381-мм/42 орудий монитора HMS Terror, идентичных наиболее тяжелым из тогдашних британских морских орудий, установленных на линкорах типа Queen Elizabeth, типа Royal Sovereign, а также на линейных крейсерах HMS Repulse, HMS Renown и HMS Hood. Требовалось проверить действие снарядов по различным броневым преградам для дистанций порядка 80 кбт, однако не было уверенности, что каждый выпущенный HMS Terror снаряд, в случае удаления монитора на подобное расстояние, попадет в расчетную точку корабля-цели. Поэтому HMS Terror с его 381-мм орудиями придвинули к SMS Baden до 500 ярдов (457 м), а неподвижно стоявшему на якорях линкору, сняв с него поясную броню левого борта и разгрузив на нем угольные бункера, придали крен в 10° на правый борт (здесь было затоплено и несколько бортовых отсеков) - в сторону стрелявшего корабля. Это должно было обеспечить его 381-мм снарядам угол падения, соответствующий требуемой дистанции. HMS Terror провел стрельбу из своего левого орудия, уменьшенными зарядами (78-кг кордит MD16), так что достигнутая скорость встречи снаряда с броней (472 м/с) соответствовала таковой для дистанции в 77,5 кбт. Угол радения снарядов составлял 13,5°. Результаты этой стрельбы видны из таблицы.

На этом стрельбы были прерваны, поскольку в корпусе корабля от сотрясений в результате попаданий тяжелых снарядов открылась сильная течь, в результате которой севший на грунт с креном 10° SMS Baden требовал проведения работ по осушению его отсеков и заделке разошедшихся стыков обшивки. После откачки воды из поврежденных отсеков он был отведен в док, где были тщательно исследованы полученные им повреждения и проведены необходимые работы по заделке пробоин и разошедшихся швов.

10 августа 1921 г. SMS Baden подвергся второй серии стрельб. На этот раз огонь вел 381-мм снарядами монитор HMS Erebus. Стреляло его правое орудие. Корабль не наклонялся, а монитор стрелял уменьшенными зарядами (63 кг кордита MD16), так что их конечная скорость в 420 м/с давала угол падения 24½°, что соответствовало дальности в 110 кбт (девятый выстрел был сделан на дальность 77,5 кбт).

После всего этого SMS Baden подвергся испытаниям на воздействие авиабомб, которые производили не методом прицельного бомбометания с самолета, а путем подрыва зарядов в заранее определенных точках на верхней палубе корабля. 11 августа 1921 г. на линкоре взорвали пять бомб - четыре тонкостенных весом по 236 кг (с 144-кг разрывным зарядом) и одну 250-кг толстостенную.

Все они причинили незначительный ущерб. Одна 236-кг бомба была взорвана на крыше четвертой башни, эффект оказался невелик. Такой же результат последовал от взрыва второй подобной бомбы на мостике. Третья 236-кг бомба была подорвана на верхней палубе в корме, позади четвертой башни. В небронированной палубной настилке образовалась пробоина размерами 1,8×0,5 м. Еще одна подобная бомба была подорвана на верхней палубе в корме за четвертой башней, образовав в 30-мм палубе пробоину размерами 3×2,5 м. Эта пробоина выгнула палубу вниз на пространстве диаметром 4,8 м. Верхняя палуба не была пробита. Последняя в этой серии, 250-кг бомба была взорвана на палубе надстройки перед третьей башней, проделав в ней пробоину 6,7×6,4 м, а также вторую размерами 3,6×2,4 м в низлежащей 30-мм верхней палубе.

В то время еще не были созданы тяжелые бронебойные авиабомбы, и поэтому все подорванные на SMS Baden заряды не могли пока сравниться по пробивной способности броневых палуб с падающим с отвесной траектории тяжелым снарядом. Правда, последней бомбе удалось проломить действием фугаса палубу полубака и разорваться под ней.

15 августа была подорвана последняя, 816-кг бомба с 408-кг зарядом. Место ее было перед носовой дымовой трубой, где в результате взрыва образовалась пробоина размерами 5,4×9 м, а низлежащая 30-мм верхняя палуба оказалась немного прогнутой вниз.

Этой самой крупной авиабомбой исчерпывалась программа опытов британского флота над SMS Baden, судьба которого приближалась к финалу. 16 августа 1921 г., на следующий день после последнего удара, линкор с открытыми кингстонами пошел на дно в проливе Ла-Манш, достойно встретив свой конец не от руки его мучителей, а продемонстрировав своего рода триумф немецкой морской техники, с честью выдержавшей все удары бывшего противника. В этом жесте проявился также и своеобразный символизм почитающих морские традиции британцев. Отдавая должное стойкому немецкому кораблю, последнему из кайзеровских дредноутов, они похоронили его в морской стихии, не сдав бесславно на металлолом. Во второй раз, теперь уже окончательно, SMS Baden затонул в 7,3 милях от маяка Каскет в точке с координатами 49’50'20” N и 2°21'20” W, где и лежит на 180-метровой глубине по сей день.

Так SMS Baden и SMS Bayern вновь встретились в царстве Нептуна, где их общее пребывание затянулось на 13 лет. SMS Baden, пошедший на дно к югу от самой южной оконечности острова Великобритания, отделяло теперь от SMS Bayern, лежащего у его северной оконечности, 550 миль чужих холодных вод.

Подъем SMS Bayern

Покоившиеся в глубине Скапа-Флоу немецкие корабли общим тоннажем почти полмиллиона тонн представляли лакомый кусок для британской индустрии, испытывающей после окончания тяжелой войны острую потребность в металле. Уже в 1921 г. были предприняты первые попытки приступить к подъему лежащего в пустынных водах Оркнейских островов немецкого флота. Большинство больших кораблей, пошедших на дно Скапа-Флоу 21 июня 1919 г., было поднято в 1924 - 1931 гг., и черед SMS Bayern, одного из самых крупных «утопленников», пришел лишь в 1934 г.

Линкор лежал вверх килем на глубине около 37 м, или примерно на 8 м глубже, чем другие тяжелые корабли. В отличие от поднятых ранее линкоров и линейных крейсеров, имевших на дне крен в 18-23°, SMS Bayern покоился на своем холодном ложе с небольшим дифферентом (глубина воды над килем в носовой части составляла 20 м, а в кормовой - 26 м) и креном около 9°. Таким образом, стартовое положение для его подъема изначально было довольно благоприятным, хотя, конечно, недооценивать всю сложность предстоящей операции не приходилось.

Подъем линкора был осуществлен компанией «Metal Industries Group», ставшей преемником «Cox and Danks Ltd», которая выполняла все работы по подъему немецкого флота в Скапа-Флоу до 1931 г. Для начала управляющий директор «Metal Industries Group» Роберт Мак-Крони приобрел за 1000 фунтов стерлингов у Адмиралтейства лежащий на дне Скапа-Флоу линкор. Для разрешения трудностей, которые могли возникнуть при его подъеме наверх, был приглашен из Глазго в качестве консультанта корабельный инженер доктор Дуглас.

Подобно всем остальным немецким линкорам и линейным крейсерам, подъем которых производился днищем вверх, SMS Bayern оборудовали системой телескопических шахт, через которые во внутренние отсеки лежащего на дне корабля закачивался сжатый воздух, постепенно вытесняя оттуда воду. Всего на днище затопленного линкора было смонтировано семь шахт, высотой 21-27 м каждая в зависимости от места расположения. Это были самые высокие из применявшихся до сих пор при судоподъеме в Скапа-Флоу шахт. Их диаметр в нижней части составлял 3 м, а в самой верхней - 1,2 м. Шахты изготавливались из 3-метровых элементов, испытывались на давление в 6 атмосфер и монтировались при помощи болтов и оттяжек к днищу корабля в собранном виде. Вес каждой из них, в зависимости от длины, составлял от 15 до 20 т, причем все их части были стандартизированы и взаимозаменяемы. Монтаж шахт на днище затопленного линкора был трудным делом - сначала вокруг каждой из них требовалось установить по кругу рымы для оттяжек, затем оборудовать место установки шахты строго горизонтальным фланцем для ее крепления, установить шахту, обтянуть ее растяжками ровно в вертикальном положении и, наконец, высверлить в днище корабля отверстие для доступа внутрь него.

Как и прежде, было необходимо принимать в расчет два основных требования. Первое заключалось в том, чтобы обеспечить всплытие корабля в горизонтальном положении. Помимо этого, необходимо было следить за тем, чтобы давление в шахтах своевременно выравнивалось при подъеме с глубины, где оно достигало 3,5 атмосферы, на поверхность, где оно составляло величину в пять раз меньшую.

В целях обеспечения продольной и поперечной остойчивости при подъеме корабль был разбит на семь отделений. Во всех семи пришлось проделать огромную работу по герметизации водонепроницаемых дверей и заглушке сотен и тысяч трубопроводов, вентиляционных шахт и воздуховодов, переговорных труб и прочих отверстий (площадь каждого из них варьировалась в пределах от нескольких квадратных дюймов до нескольких квадратных метров) в переборках, отделяющих каждый из семи отсеков от соседних. Для этого применялся специальный бетон для подводных работ. Рубить трубопроводы и венткороба приходилось вручную, поскольку от применения ацетилена внутри корабля отказались вследствие присутствия газов от разложения органических веществ. Это очень осложняло все дело и приводило к необходимости на последних этапах периодически производить понижение давления в отсеках, чтобы своевременно поддерживать в них состояние атмосферы, пригодное для работы людей. Контроль за состоянием воздуха внутри затопленного линкора был возложен на энергичного 60-летнего специалиста-химика К. Коуэна, который ежедневно брал его пробы в каждом из семи отсеков на метан (его после закачки внутрь корабля воздуха начали выделять гниющие овощи) и прочие составляющие. Подача воздуха в корпус SMS Bayern производилась пятью компрессорами общей мощностью 70 м3/мин, установленными на специально оборудованном судне Berta.

18 июля 1934 г. в процессе этих работ, когда воздух в двух носовых отсеках уже находился под давлением, в то время как из остальных вода была вытеснена лишь частично, лопнул главный трубопровод. Это повлекло за собой повышение давления и дальнейшее быстрое вытеснение воды из двух носовых отсеков, и нос линкора рванулся вверх, выйдя на поверхность метра на 3. Весь окруженный огромными фонтанами воды, которые поднимал выходящий изнутри воздух, SMS Bayern поднялся практически впритирку к Berta, стоявшей рядом на якорях - чудом обошлось без беды. Однако после того, как гигантский корабль, показавшись наверху подобно вынырнувшему киту, продержался на виду у спасательной партии около получаса, он опять с шумом ушел вниз - давление закаченного в него воздуха упало, вода вновь затопила отсеки и линкор уперся кормой в дно с креном около 30°. В дальнейшем установили, что этот крен образовался вследствие перемещению центра тяжести корабля после выпадения из корпуса всех четырех 380-мм башен общим весом свыше 2500 т. Для устранения образовавшегося крена пришлось затратить впоследствии около двух недель на устройство продольных и поперечных переборок и заделке бункеров с противоположного борта (крен уменьшился до 5°). После этого безо всякой видимой причины (вероятно, вследствие утечки воздуха), крен линкора на левый борт достиг 42° и продолжал увеличиваться, что в дальнейшем было чревато переворачиванием корпуса. Это предотвратили открытием клапанов и опусканием всего корабля на дно, достигнув которого он лег с креном 22° на правый борт. При этом три из 7 шахт на его днище оказались под водой, к ним пришлось нарастить по нескольку секций.

Вследствие изменения, из-за выпадения башен, центра тяжести корабля, провели ряд мероприятий для компенсации этого явления. Так, тяжелую боевую рубку линкора было решено переместить глубже в корпус - для этого срубили фиксирующие ее к палубам угольники, после чего конструкция весом в несколько сот тонн вдавилась внутрь и была там зафиксирована. Эта работа была отмечена первой жертвой: погиб кессонщик из Портсмута Джон Би, немолодой уже человек - он слишком быстро покинул камеру декомпрессии.

Доведя в дальнейшем крен до 14° путем увеличения давления в цистернах левого борта и уменьшения в цистернах правого борта, носовая часть была снова поднята и при крене в 3° приступили к испытанию остойчивости, что заняло несколько дней. В конце концов инженерный расчет восторжествовал, и 1 сентября 1934 г., после 8 месяцев работ, ржавый гигант, на этот раз окончательно оторвавшись от своей мрачной постели, всплыл на поверхность вверх дном. При подъеме кормовая часть после первого движения показалась наверху через 30 секунд, а еще через 10 минут показался весь корабль, причем крен отсутствовал. Возвышавшийся на 5,5 м над поверхностью воды линкор являл собой феерическое зрелище - почти весь он скрывался в каскадах клокочущей пены вдоль бортов и фонтанах 30-метровой высоты, бивших во всех направлениях. Они исчезли, лишь когда давление закачиваемого в него воздуха было снижено до 0,7 атм - предельного значения, необходимого для поддержания плавучести корабля.

Так был поднят на поверхность крупнейший из затопленных в 1919 г. немецких линкоров. Технический директор «Metal Industries Group» Мак-Кензи впоследствии отмечал, что его подъем стал наиболее значительным достижением компании, учитывая погоду, сильные ветра и необычайно холодное лето. Спустя сутки после подъема корабль был отведен на четыре мили и поставлен на отмель у плавбазы спасателей. После пятнадцатилетнего пребывания под водой SMS Bayern представлял собой фантастическую картину. Водоросли самых невообразимых цветов и оттенков толстым ковром покрывали каждый квадратный сантиметр поверхности корпуса. Колючие морские ежи, мидии и устрицы лепились к его склизкой броне, представляя собой роскошный обед для тысяч чаек, привлеченных ярким видом опутанного водорослями всплывшего исполина. Под еще горячими лучами солнца уходящего лета эта поросль вскоре начала свое быстрое увядание, распространяя далеко вокруг невыносимое зловоние.

Первое, что было необходимо сделать при подготовке поднятого SMS Bayern к 280-мильному перегону в шотландский порт Росайт, где ему предстояло пойти на слом, это срубить с обшивки заросли водорослей. Вооружившись острыми, как бритва, топорами, приступили к этой тяжелой работе. Некоторые водоросли вытянулись выше человеческого роста и были толщиной с руку. Когда покончили с ними, начали заделывать всевозможные отверстия в днище и бортах. Отверстия небольшого размера забивали деревянными пробками, а более крупные заливали смесью быстротвердеющего цемента с песком.

После заделки всех оставшихся отверстий и демонтажа ставших ненужными грандиозных 30-метровых воздушных шахт, линкор был готов двинуться в свой последний путь на судоразделочный завод. На его безбрежном и плоском, как футбольное поле, днище спасатели соорудили домик, где находились помещение для сопровождающих перегон рабочих, небольшой камбуз, а также выгородка для воздушных компрессоров, непрерывно закачивающих воздух в необъятную утробу линкора.

26 апреля 1935 г. SMS Bayern, ведомый тремя буксирами, два из которых одерживали его с бортов, медленно двинулся на юг. Корабль сначала отбуксировали в Лайнесс, а уже затем в Росайт, где он был поставлен в док вверх днищем. 6 июня началась разрезка линкора на металл, и к сентябрю 1935 г. он был окончательно разобран. В процессе этих работ таинственно исчез корабельный колокол SMS Bayern, который появился вновь уже после Второй мировой войны в США в одной из частных коллекций. Проведавшие об этом офицеры Бундесвера, находившиеся в тот момент в составе одной из военных делегаций ФРГ в Вашингтоне, добились передачи этой реликвии Германии.

Теперь корабельный колокол некогда самого мощного из линкоров кайзера является украшением экспозиции Баварского военного музея в Ингольштадте. Кроме него от SMS Bayern остались все четыре его 380-мм башни, до сих покоящиеся в перевернутом виде в толще ила и воды на 35-метровой глубине примерно в миле южнее крошечного островка Холм-оф-Хаутон. На карте, где отмечены многочисленные затопленные корабли и другие рукотворные объекты, лежащие на дне Скапа-Флоу, они значатся как «подводное препятствие».

Расчетный вес поднятого на поверхность SMS Bayern был первоначально оценен в 23520 т. В реальности при разборке линкора через весы прошло 20835 т полученного из него металла. Его стоимость составила 118463 фунта стерлингов, так что за вычетом расходов на буксировку от продажи металла, бывшего некогда самым мощным из линкоров кайзера, выручили 112784 фунта, из которых около 50 тысяч составила чистая прибыль.

Линкор плохой погоды

Тщательно изучив трофейный SMS Baden, британские морские специалисты получили полное представление о конструкции сверхдредноутов кайзера, которые доставили им столько тяжелых раздумий в годы минувшей войны. Теперь же маятник их настроений двинулся в другую сторону - нервозность сменилась снисходительной вежливостью, и главный строитель британского флота Юстас Теннисон д'Эйнкорт во всеуслышание заявил, что линкоры типа Bayern были «спроектированы непосредственно после ознакомления немцев с английским линкором типа Queen Elizabeth, и, в сущности, являются довольно точным воспроизведением последнего»(!). Оставим подобные тщеславные высказывания на совести корабельных инженеров державы-победительницы, и попытаемся подробнее разобраться в том, насколько эффективной была созданная в Германии конструкция сверхдредноута и как она могла соотносится с аналогичной системой оружия главного противника - линкорами типа Royal Sovereign?

Немецкие корабли типа Bayern имели главное вооружение, однотипное с британскими линкорами типа Royal Sovereign, и превосходили его в бронировании. По мнению британских корабельных инженеров, общий уровень эффективности проекта был обусловлен выбором рода топлива - полностью нефтяное отопление котлов немецкого сверхдредноута могло повысить скоростные характеристики корабля, в том числе в случае необходимости длительного плавания на полном ходу. С этим можно было бы согласиться, однако необходимо принимать во внимание, что проект SMS Bayern, и без того насыщенный немалым числом принципиальных новшеств, все же должен был отражать определенную преемственность в конструктивных решениях немецкого флота, где уголь вдоль бортов играл значительную роль в подводной защите тяжелого артиллерийского корабля. Следует также отметить, что SMS Bayern, как классический «эскадренный» линкор, никогда за время его проектирования не рассматривался в качестве быстроходной тяжелой тактической единицы, и поэтому развитию им стандартной для немецких линейных кораблей скорости полного хода порядка 21 уз была полностью подчинена общая конструкция корабля - и обводы корпуса, и состав и мощность машинно-котельной установки.

Специфические погодные условия в районе Северного моря вызвали к жизни в немецком флоте особый тип линкора, отличный во многих его составляющих от дредноутов Гранд-Флита. Плохая видимость в течение большей части года делала бои на дальних дистанциях маловероятными. Поэтому при главных орудиях меньшего, сравнительно с британцами, калибра, появлялась возможность оснащения тяжелых эскадренных единиц Флота Открытого моря значительным числом орудий вспомогательного (150-мм) калибра (англичане перешли на подобный противоминный калибр только на последних сериях своих сверхдредноутов уже перед самой войной). Экономия в весе машинных установок и тяжелой артиллерии позволяла увеличить толщину брони, а также общую площадь вертикального бронирования, которая оказалась относительно более высокой, чем у британских кораблей. Все эти отличительные качества отвечали требованиям боя на средних дистанциях.

Известный теоретик военного кораблестроения, профессор Уильям Ховгард, исследовав конструкцию SMS Baden, дал высокую оценку решению немецких конструкторов, сообщившим линкорам серии метацентрическую высоту 2,6 м, что было больше, чем у дредноутов других флотов. Она позволяла кораблю выдерживать значительные повреждения и затопления бортовых отсеков без чрезмерного крена, что было особенно важно для кораблей, которые, подобно линкорам типа Bayern, предназначались в первую очередь для оперирования в ограниченных морских бассейнах, где сильная бортовая качка возникала лишь в исключительных случаях. В связи с этим он отмечал и малое отношение длины к ширине (L/В), составлявшее у немецкого сверхдредноута около 6,0 против 7,0 для кораблей типа Royal Sovereign (до установки булей).

Артиллерийская часть кораблей типа Bayern, без сомнения, находится вне критики. Их 380-мм/45 орудия являлись лучшим образцом тяжелого морского орудия периода Первой мировой войны. Будучи типичными представителями системы «облегченный снаряд/повышенная начальная скорость», они отличались эффективностью и значительной настильностью. Правда, блистать своей мощью этим орудиям пришлось, в основном, на сухопутном Западном фронте, сокрушая долговременные узлы обороны союзников и подкрепляя морской фланг линии фронта во Фландрии. Однако не вызывает сомнения, что, доведись им вести огонь по линкорам англичан в морском бою, их превосходная мощь могла быстро сказаться на устойчивости британских эскадр и на итогах всего сражения в целом. Вспомогательное 150-мм орудие также полностью отвечало своему назначению. Продуманным и своевременным являлось и решение о вооружении линкоров типа Bayern восемью эффективными 88-мм/45 зенитными орудиями.

Двухорудийные 380-мм установки линкора, в целом разработанные на базисе предшествующих 280-мм и 305-мм установок, отличались рядом интересных нововведений - смешанной электро-гидравлической системой привода основных башенных механизмов, введением вспомогательного узла в боевом отделении - перегрузочного стола, наличием эффективного башенного стереодальномера с 8-метровой базой. Впоследствии британскими специалистами отмечался и определенный дисбаланс в компоновке всех многочисленных устройств установки - исключительная насыщенность разнообразным оборудованием ее подбашенного отделения при наличии весьма просторного свободного объема в задней части собственно боевого отделения. Подобная неуместная расточительность в использовании забронированного пространства боевого отделения совершенно необъяснима с точки зрения какой-либо функциональной необходимости, не говоря уже о размерах орудийной башни, как цели. К относительным пробелам конструкции боевого отделения 380-мм установок можно отнести и рискованную идею о наличии запаса снарядов в башне, и отсутствие разделительной переборки между орудиями как, например, это было предусмотрено в трехорудийных установках русских дредноутов. Отсутствие подобной переборки потенциально не гарантировало сохранения боеспособности любого из орудий в башне линкоров типа Bayern при выходе из строя соседнего в результате поражения его неприятельским снарядом, а также вследствие пожара у одного из орудий. Относительно тонкая (20-25 мм) переборка между орудиями весом 6-7 т могла предотвратить подобную ситуацию, защитив второе орудие и обслуживающий его личный состав.

Состав и размещение вспомогательной 150-мм артиллерии на кораблях типа Bayern следует признать достаточным и эффективным. Оси орудий располагались на высоте 5500 мм над конструктивной ватерлинией, т.е. намного выше, чем у большинства дредноутов других флотов. Общепринятая для немецких линкоров нового типа модель 150-мм/45 орудия обладала необходимой мощностью и скорострельностью (семь выстрелов в минуту) для отражения всех типов эскадренных миноносцев периода Первой мировой войны. Она отличалась удобством в обслуживании, а наличие для каждого орудия отдельного погреба боезапаса с индивидуальным элеватором подачи в полной мере отвечало требованиям безопасности.

Определенные выводы напрашиваются и в отношении мощного торпедного вооружения немецкого сверхдредноута. Оснащение кораблей типа Bayern многочисленными торпедными аппаратами носило двоякий, с точки зрения их необходимости, оттенок. Если наличие траверзных аппаратов еще имело, в рамках тогдашних боевых доктрин кайзеровского флота, какой-то теоретический смысл, то установку носовой торпедной трубы в форштевне нельзя объяснить никакими тактическими приоритетами. Это было архаичное наследие таранной тактики пятидесятилетней давности, в соответствии с которой тогдашние броненосцы, находясь на пределе исчерпания их артиллерийских возможностей, должны были попытаться сблизиться с неприятельским кораблем для решающего таранного удара, а за несколько секунд до этого вогнать из носового аппарата в борт противника торпеду, после чего в пробоину, как предполагалось, врезался мощный таран атакующего корабля, круша надломленный взрывом корпус и довершая полный разгром... На деле же приверженность подобным тактическим взглядам, культивируемым с особым упорством именно в немецком флоте, была совершенно несостоятельной. В то же время носовой торпедный аппарат ослаблял форштевень, сообщал, вместе с его громоздким оборудованием и запасными торпедами, значительный дифферентующий момент на нос, а его большая плоская крышка существенно повышала гидродинамическое сопротивление движению судна на полном ходу. Само же таранное очертание с торпедным аппаратом придавало носовой оконечности новейшего образца немецкой военно-морской инженерной мысли несколько старомодный вид.

В отношении распределения бронирования, при безусловно общей его продуманности и надежности, все же имеется ряд вопросов. Так, вертикальное бронирование батареи 150-мм орудий на верхней палубе, выполненное из 170-мм плит, с точки зрения господствовавших тогда в русском и американском флотах взглядов можно признать чрезмерным. В самом деле, принимая во внимание тот факт, что верхняя броня борта предназначалась в основном для защиты от крупных пробоин при попаданиях фугасных снарядов (поскольку иметь достаточную толщину для противостояния бронебойным она по соображениям веса не могла), ее представлялось оптимальным выполнять из плит минимальной толщины, допускающей цементирование, увеличивающее сопротивляемость на 40%. Этой характеристикой в условиях технологий начала 10-х гг. XX столетия были 75-80 мм. Подобная мера могла сэкономить в проекте линкоров типа Bayern не менее 300 т. Единственно возможным объяснением проектного решения может служить то, что немецкие морские специалисты, создавая свои линкоры для условий Северного моря с его преимущественно плохой видимостью, ориентировались на использование вспомогательного 150-мм калибра в бою главных сил на средних (50-60 кбт) дистанциях, откуда и стремление защитить орудия батареи с наибольшей возможностью.

Критически следует рассматривать и решение немецких инженеров относительно расположения главной броневой палубы линкора в плоскости его нижней палубы, находившейся при нормальной осадке корабля в уровне ватерлинии. Обеспечиваемый ей таким образом «неприкосновенный» запас плавучести сводился практически к нулю (необходимо отметить, что у предшествующих кораблей типа Kaiser и типа König эта главная броневая палуба находилась выше ватерлинии на 0,2 м, что давало начальный запас плавучести порядка 700 т). Перенесение броневой палубы на линкорах типа Bayern на один уровень выше, в плоскость средней палубы корабля, могло сформировать значительный забронированный объем, ограниченный вдоль бортов внутренними продольными броневыми переборками, толщину которых в этом случае следовало бы довести до 70-80 мм (в реальности они и так уже имели 80-мм толщину на нижней 1/3 межпалубного пространства). Подобная мера означала создание конструктивного (главного) запаса плавучести, обеспечиваемого основным контуром вертикального и горизонтального бронирования, примерно в 4000 - 4500 т, что стало бы весьма значительной величиной. Эта идея была реализована в конструкции русских дредноутов, став одной из «фирменных» особенностей их системы броневой защиты. Проходивший в уровне средней палубы (на высоте около 3,7 м над конструктивной ватерлинией) основной уровень горизонтальной защиты обеспечивал им начальный запас плавучести порядка 5000 т. По этому же пути пошли британские проектировщики во главе с д'Эйнкортом во время разработки кораблей типа Royal Sovereign (1913 г.).

Уже после вступления SMS Bayern в строй командование Флота Открытого моря в записке от 2 августа 1916 г. высказалось, по опыту Ютландского сражения, за усиление броневой защиты двух еще находящихся в процессе постройки линкоров серии - SMS Sachsen и SMS Württemberg. Относительно состава и распределения ее элементов на уже построенных SMS Bayern и SMS Baden отмечалось, что высота броневого пояса в корме, а также развитие палубного бронирования являются недостаточными. Командование флота указало также на широкие фронтальные поверхности 380-мм башен как на потенциально рискованную слабость. Усиление лобовых броневых плит признавалось необходимым и желательным, поскольку существовавший 200-мм скос вперед увеличивал угол встречи со снарядом и существенно снижал устойчивость брони, что наглядно проявилось в бою на примере SMS Derfflinger. Однако следует отметить, что впоследствии никаких изменений с систему бронирования SMS Sachsen и SMS Württemberg, как на том настаивал флот, так внесено и не было.

В длинной череде немецких дредноутов, начиная с кораблей типа Nassau и заканчивая линкорами типа Bismarck, все из которых имели единый тип броневой защиты, корабли типа Bayern отличался наиболее пологими скосами нижней палубы (20°). Это можно объяснить тем, что нижняя палуба на нем была опущена до уровня ватерлинии (ниже всех предшествующих немецких линкоров-дредноутов, от типа Nassau до типа König), в то время как отстояние противоторпедной переборки от наружного борта еще более увеличивалось, а уровень нижней кромки пояса оставался прежним. Все это делало скос более отлогим и несколько улучшало его сопротивляемость артиллерийскому огню. В то же время понижение уровня нижней палубы соответствовало совершенствованию использованной немецким флотом идеи относительно низко расположенной броневой палубы, главным преимуществом которой было ограничение распространения воды при повреждении борта ниже ватерлинии, при условии целостности самой палубы. Подобная система также предотвращала появление в полностью затопленных отсеках опасных для поврежденного корабля свободных поверхностей воды, которые при переливании ее к наклоненному борту, при оттоке от противоположного, еще более увеличивали его крен. При этом центр тяжести затопленных отсеков располагался достаточно низко, при определенных обстоятельствах даже способствуя улучшению остойчивости корабля. К недостаткам подобной системы относился, прежде всего, практически нулевой запас плавучести, обеспечиваемый главной броневой палубой, который позволял сохранить главную горизонтальную броневую преграду выше уровня ватерлинии при разрушении вертикальной броневой защиты и поступления воды со стороны борта поверх нижней палубы, что могло составить значительную угрозу остойчивости. В свою очередь, контрзатопление отсеков, которое могло быть предпринято для выравнивания крена, должно было привести к еще большему увеличению осадки. Для SMS Bayern, практически не имеющего запаса плавучести забронированного пространства, подобное положение при определенных условиях создавало значительную угрозу даже при ненарушенном основном броневом контуре цитадели.

Согласно проектному заданию, SMS Bayern должен был выдерживать попадание четырех торпед в один борт без опрокидывания. Обладая метацентрической высотой в 2,6 м, он даже при подобном сильнейшем повреждении получал бы крен всего в 15°, а его батарея 150-мм орудий осталась бы над водой. Концевые башни на кораблях типа Bayern имели такую же полноценную бортовую противоминную защиту, как и его средняя часть. Поэтому он был гарантирован от проникновения бортовых подводных взрывов в погреба боезапаса 380-мм орудий и их затопления. Казематы 150-мм орудий располагалась на линкорах типа Bayern на 1 м выше, чем на кораблях типа Royal Sovereign, и были отнесены ближе к диаметральной плоскости, что сводило опасность их затопления при больших углах крена к минимуму. Скос броневой палубы надежно соединялся с бортовым главным поясом и опасность прорыва нижнего шельфа совершенно исключалась. Из этого сравнения хорошо видно, что подводная защита немецких сверхдредноутов была совершеннее, чем у их британских аналогов.

Линкоры типа Bayern, как и все предшествующие немецкие дредноуты, имели более мелкое подразделение на отсеки, нежели их британские современники, так что в случае аварии или затопления система в целом обеспечивала большую безопасность, нежели та, которая была принята в Королевском флоте. Традиционно образцово была организована служба борьбы за живучесть корабля, которая возглавлялась специальным офицером, единственная обязанность которого заключалась в том, чтобы следить за креном и дифферентом, а также за плавучестью и остойчивостью. Опыт Ютландского сражения наглядно свидетельствовал об успехе подобной меры, которая позволила нескольким чрезвычайно сильно поврежденным кайзеровским тяжелым кораблям (SMS Von der Tann, SMS Seydlitz, SMS Derfflinger) дойти до базы.

Определенной слабостью в части конструктивной защиты корпуса от подводных взрывов, в целом безусловно надежной, может быть признана малая глубина двойного дна (1 м), что совершенно не обеспечивало корабли типа Bayern от взрыва подводных зарядов определенным пробелом проекта в отношении учета им ближайших перспектив совершенствования минного оружия.

Однако самым значительным недостатком кораблей типа Bayern, с точки зрения конструктивных мер непотопляемости и живучести, следует считать все же крупные отсеки бортовых торпедных аппаратов, расположенные за пределами цитадели линкора фактически безо всякой защиты. Необеспеченность их от подводных взрывов и принятия значительных масс воды очевидна. Ответственность за этот конструктивный пробел следует отнести прежде всего на счет немецких тактиков, требовавших от проектировщиков разместить огромную ударную мощь нового линкора в прежних, по сути дела, размерениях, а не корабельных инженеров, спроектировавших то, что им было задано. При изучении случая подрыва SMS Bayern на русской мине в октябре 1917 г. видно, что он отделался еще сравнительно дешево. В сочетании с рядом подводных пробоин в носовой части корпуса подобное затопление громадного (объем свыше 1200 м3) носового отсека траверзных торпедных аппаратов в большом морском бою могло стать роковым, как это произошло с SMS Lützow в результате повреждений, полученных этим линейным крейсером в Ютландском сражении. Несколько британских тяжелых снарядов, пробивших подводный борт и разорвавшихся в носу, вызвали интенсивное затопление расположенных ниже ватерлинии отсеков, в результате чего флагманский корабль Хиппера после отчаянной борьбы за живучесть все же пошел ко дну, находясь уже на пути домой. Большие размеры отделения 600-мм траверзных аппаратов, такого же, как и на кораблях типа Bayern, сыграли при этом фатальную роль. Заполнившая отсек вода сводила на нет все попытки локализации района затопления и, как исполинская гиря, тянула искалеченный корабль на дно.

Насколько эффективным мог оказаться немецкий сверхдредноут «в деле» - в дневном артиллерийском бою главных сил с линкорами Гранд-Флита, выполняя главное предначертание своей постройки? По мнению автора, четверка кораблей типа Bayern, в случае их появления в Ютландском сражении, при установке немецкого командующего Шеера на решительный бой, вполне могла склонить чашу весов в пользу немцев. Интересную перспективу представляет моделирование их возможной схватки с равными по огневой мощи британскими линкорами типа Queen Elizabeth c 381-мм орудиями, принявшими участие в этом генеральном сражении главных сил Гранд-Флита и Флота Открытого моря. Развернутые в авангарде колонны немецких линкоров, четыре линкора типа Bayern, подобно боевому тарану, при бое на сближении с главными силами Гранд-Флита обладали возможностью добиться значительного успеха с менее надежно бронированными линкорами англичан. Учитывая же взрывоопасность британского метательного нитроглицеринового пороха - кордита MD45, а также более низкое качество британских снарядов, вполне можно предположить, что 380-мм снаряды линкоров типа Bayern, круша броню линейных кораблей Джеллико, были в состоянии переломить ход сражения в пользу Флота Открытого моря, отправляя на дно корабли противника так же, как это в реальности произошло с несколькими английскими линейными крейсерами. Принимая во внимание вывод послевоенной историографии о том, что «в Ютланде германцы рисковали только флотом, в то время как англичане - всей войной», остается лишь предполагать, насколько фатальные для Антанты последствия мог иметь подобный боевой дебют немецких сверхдредноутов...

Но, как это часто показывает опыт истории, в случае с любым системным оружием - не только морским, но и любым другим - его ценность проверяется более всего успехом готовности к использованию в нужном месте в нужное время. В контексте данного вывода мощные немецкие сверхдредноуты отнюдь не оказались на высоте положения. Не принявшие сколько-нибудь значительного участия в боевых действиях на море в период Первой мировой войны, оба линкора все же подверглись воздействию оружия союзников - SMS Bayern подорвался на русской мине в октябре 1917 г., а SMS Baden, уже в качестве британского трофея, выдержал попадания 31 381-мм снаряда и взрывы авиабомб. Эти достойно перенесенные удары несколько сглаживают впечатление от их, в сущности, бесполезности для той титанической борьбы, которую четыре года вела с Антантой Германия на море и на суше. Фактически роль SMS Bayern и SMS Baden свелась к положению «in being» (т.е. давлению на противника самим фактом своего существования), что в ежедневной рутинной «виртуальной» боевой работе дредноутов Флота Открытого моря оказалось не самым худшим вариантом.

Послесловие

Итак, что же за линкор удалось создать немецким морским специалистам в самый канун «Армагеддона», как престарелый «отец дредноута» британский адмирал Джон Фишер с мрачной торжественностью именовал грядущую решающую схватку между бронированными армадами немцев и англичан? Внушительные пирамиды силуэтов кораблей типа Bayern, их громадные 380-мм башни, плотно сдвинутые в середину трубы и надстройки, тяжелые трехногие мачты - все это создавало образ на первый взгляд принципиально нового типа кайзеровского линкора. Да и тот факт, что по весу залпа немецкие сверхдредноуты превосходили своих 305-мм старших братьев более чем наполовину, вроде бы также подтверждал это. Однако если отбросить практически полное отличие внешних форм линкоров типа Bayern от их предшественников и попробовать разобраться во внутреннем содержании, то сразу проявляется ряд их общих черт.

При анализе конструкции кораблей типа Bayern и сравнении ее с кораблями типа Kaiser и типа König видно, что новые немецкие исполины несли от них минимум отличий. Это закономерно, поскольку перед проектировщиками изначально была поставлена задача создания гораздо более сильного в артиллерийском отношении корабля в прежних размерах и водоизмещении. Новые тяжелые эскадренные единицы принципиально отличались от прежних линкоров только в одном - несли мощные 380-мм/45 орудия, вознесшие их в разряд сверхдредноутов. Реализация условия следования прежнему подходу в отношении размеров и водоизмещения привела к кораблю лишь на 4,5% длиннее (172,4 и 180,3 м), 3,4% шире (29,0 и 30,0 м) и соответственно 15% и 10% тяжелее (24720 т SMS Kaiser, 25800 т SMS König и 28530 т SMS Bayern). Более значительный «привес» последнего был получен в первую очередь за счет более полных обводов сверхдредноута, так что увеличение коэффициента полноты составляло 5,2% (0,582 у SMS König против 0,623 у SMS Bayern). Практически идентичной была и система броневой и подводной защиты, типоразмеры броневых плит, конструктивная система непотопляемости, все крупные узлы и решения.

Определенным косвенным подтверждением вывода о «прежнем содержании в новой форме» служит и подход немецкого флота к созданию сверхдредноутов - четыре линкора были заказаны порознь (за исключением лишь SMS Bayern и SMS Baden, заказ которых и строительство происходили почти параллельно), а не одновременно. Этот неброский факт исполнен тем не менее большого смысла. Он свидетельствует о том, что по мере готовности новых тяжелых единиц c 380-мм вооружением, их планировалось включать в состав уже сформированных соединений линкоров с 305-мм орудиями, совместная боевая подготовка с которыми подразумевала освоение уже опробованных предшественниками тактических приемов - дистанций ведения огня, эскадренных эволюций и т.п. Так реально и произошло с SMS Bayern, включенным в III эскадру, состоящую из четырех кораблей типа König, сразу после его вступления в строй летом 1916 г.

Интересным подтверждением стандартной тактической направленности линкоров типа Bayern могут служить и еще два факта. Первый - угол возвышения их тяжелых орудий, который изначально в 380-мм установках составлял 16°. Это было несколько больше, чем в 280-мм и 305-мм установках линкоров и линейных крейсеров (13,5°), но принципиально не увеличивало дальность действия главного калибра линкоров типа Bayern по сравнению с предшественниками. Правда, уже в ходе войны на некоторых из них были сделаны попытки увеличения угла вертикальной наводки 280-мм и 305-мм орудий (до 16° путем соответственного уменьшения угла их снижения. На SMS Bayern в 1917 г. также увеличили угол возвышения с 16° до 20°, что дало возможность повысить дальность действия его 380-мм орудий на 14 кбт.

Второй факт заключается в составе боезапаса немецкого сверхдредноута. Как известно, из числа положенных на одно 380-мм орудие 90 снарядов 60 были бронебойными и 30 фугасными. Эта пропорция соответствовала распределению типов снарядов в боекомплекте 305-мм орудий немецких дредноутов, 70% из которых были бронебойными и лишь 30% фугасными. Что означало подобное соотношение для тактики боя линейных судов?

На выбор типа снаряда для устойчивого поражения равноценного противника в морском сражении определяющее влияние оказывает расчетная дистанция боя на предполагаемом театре. Главной ареной будущей схватки линейных эскадр Англии и Германии, согласно выкладкам немецких морских специалистов, должно было стать Северное море, поскольку не имеющему разветвленной по всему миру сети морских баз Флоту Открытого моря неминуемо должен был быть навязан британцами бой именно в прилегающих водах. Исходя из условий состояния погоды и, главным образом, видимости в районе Северного моря, плохой в течение большей части года, кайзеровские адмиралы вполне обоснованно полагали оптимальными для грядущих сражений с флотом «туманного Альбиона» средние (порядка 50-60 кбт) дистанции. В свою очередь англичане, имевшие, благодаря особенностям устоявшихся технологий производства тяжелых морских орудий, их увеличенный, сравнительно с немецкими, калибр, рассчитывали больше на дальние (свыше 70 кбт) дистанции. В этом случае их более тяжелые снаряды, падающие с более отвесных углов, имели лучшие шансы при поражении горизонтальной защиты противника. Ход рассуждений обеих сторон совершенно ясен. На средних дистанциях линкор противника эффективнее поражается бронебойными снарядами, непосредственно пробивающими его основное бронирование и вносящими их разрывное действие в жизненные части корабля-цели: посты управления, артиллерийские погреба и машинно-котельные отделения. В этих условиях фугасный снаряд не является основным, предназначенным для решения главной задачи (безусловного потопления противника), и на его вспомогательную роль прямо указывает доля фугасного боезапаса в составе боекомплекта немецкого линкора - лишь каждый третий. Однако увеличение боевой дистанции, кардинально ухудшавшее работу бронебойных снарядов, мало сказывалось на действии фугасных. Эти последние, не пробивая, как правило, толстых вертикальных плит и палуб, превращали в решето или попросту сметали все небронированные надстройки, а также рангоут с постами контроля огня, заклинивали орудийные установки и вызывали обширные пожары. Газы от их разрывов, засасываемые вентиляторами вместе с воздухом внутрь корабля, удушающе действовали на личный состав за броней и существенно деморализовали его.

Ориентированные на решительный бой с дальних дистанций линкоры Гранд-Фли-та имели в составе боезапаса тяжелых орудий более 60% фугасных снарядов, таким образом воспроизводя немецкую доктрину линейного боя с точностью до наоборот. Примечательно, что подобный же состав боезапаса тяжелых орудий линкоров-дредноутов - 70% фугасных и 30% бронебойных - был принят и в русском флоте; совершенно ясны истоки подобной установки: и англичане, и русские основывались на опыте морских боев Русско-японской войны и ее кульминации - Цусимского сражения. Таким образом, соотношение обоих типов тяжелых снарядов в комплектации немецких линкоров боезапасом, воспроизведенное и на кораблях типа типа Bayern, подтверждает следование общей конструкции кайзеровских сверхдредноутов прежним, уже успевшим стать стандартными, тактическим принципам Флота Открытого моря.

Впоследствии опыт сражений на море в 1914-1918 гг. показал, что правы оказались скорее британцы, нежели немцы - потопление артиллерией хорошо бронированного дредноута в морском бою, даже таком массовом, как Ютландский, представляло для противников почти неразрешимую задачу (если не брать в расчет гибель трех британских линейных крейсеров из-за взрыва их погребов). При подобном положении вещей оптимальной оказалась ставка англичан на «вывод из строя», для чего было вполне достаточно фугасных снарядов, нежели довоенный немецкий принцип «полного уничтожения» линкора противника пусканием его на дно путем разрушения системы бронирования посредством бронебойных снарядов. В целом этот вопрос представляет скорее тему для отдельного обстоятельного исследования, для нас же в данном случае все приведенные выше рассуждения лишь подтверждают вывод о тактическом смысле немецкого сверхдредноута, по существу представлявшего собой некий «супер-Кениг», не выделявшийся из длинной вереницы его предшественников какой-либо концептуальной новизной.

В контексте этого вывода определенный интерес представляет вопрос о планировании основных тактико-технических элементов будущих стратегических немецких тяжелых кораблей - сверхдредноутов типа Bayern - в период подготовки к их проектированию (осень 1911 г.). Имея представление об основных методах боевого использования вероятным противником тяжелой морской артиллерии, заключавшихся в ведении огня с больших дистанций преимущественно фугасными снарядами, германцы, чтобы достигнуть выгодных для них средних боевых дистанций, должны были осуществить своими линкорами маневр на сближение с противником, для чего требовалось преимущество в скорости на 3-4 уз. Поэтому необходимость безусловной реализации избранного тактического принципа диктовала существенное (если не полное) изменение конструктивно-тактической идеи тяжелого артиллерийского корабля и должна была ориентировать проект в том же направлении, что и быстроходный британский HMS Queen Elizabeth или русский «Измаил», но отнюдь не «усиленный «Кениг». Таким образом, избранные немецким флотом при проектировании SMS Bayern тактико-технические приоритеты могут рассматриваться как определенный просчет в концепции перспективной тяжелой ударной единицы.

Несмотря на то, что корабли типа Bayern стал заметным явлением в мировом развитии типа тяжелого артиллерийского корабля и, в особенности благодаря скачку в его ударной мощи, эпохальной вехой в немецком линкоростроении, он не оказался основоположником немецкого типа сверхдредноута. Изначально создаваемый как стопроцентно эскадренный линкор с мощной артиллерией, надежной защитой и умеренной скоростью хода, этот незаурядный корабль всецело следовал довоенной концепции разделения тяжелых эскадренных единиц на линкоры и линейные крейсера. Уже к моменту его вступления в строй летом 1916 г. общее мнение немецких морских специалистов в отношении типа будущего тяжелого корабля под влиянием опыта сражений 1914 - 1916 гг. решительно склонилось к быстроходному линкору. Однако точкой отсчета в развитии этого нового типа было суждено стать не SMS Bayern, линкору-сверхдредноуту, а линейному крейсеру SMS Derfflinger, несущему более скромное главное вооружение из восьми 305-мм/50 орудий. Конструкция этого знаменитого корабля, усовершенствованная в проекте его преемника SMS Mackensen (восемь 350-мм/45 орудий) и получившая дальнейшее развитие в проекте более мощного «эрзац-Йорка» (восемь 380-мм/45 орудий) привела в итоге к типу быстроходного линкора-крейсера, пригодного для морской операции практически любого рода.

В русле следования этой концепции создавались и в последующие два года, вплоть до крушения Второго рейха в ноябре 1918 г., и многочисленные проектно-конструктивные вариации послевоенного типа немецкого тяжелого артиллерийского корабля. Они аккумулировали весь свежий боевой опыт линкоров и линейных крейсеров Флота Открытого моря, сводившийся к необходимости повышенной скорости, более крупному калибру главных орудий - он доводился до 16,5” (420 мм) с увеличением до 40° угла их вертикального наведения, усиленному горизонтальному бронированию и переходу на нефтяные котлы. Утвержденный кайзером в сентябре 1918 г. в качестве основы для будущего типа тяжелого корабля проект L-20ea (44500/49500 т, длина 238 м) представлял собой быстроходный (26 уз) линкор с восемью 16,5”/45 орудиями в четырех линейно-возвышенных башнях по две в носу и в корме. И хотя бронирование этого гиганта (как, впрочем, и всех проектов немецких линейных кораблей периода 1915-1918 гг.) в целом повторяло SMS Bayern - а в сущности SMS Kaiser - вся его конструктивно-тактическая направленность означала совсем другой корабль, во многом предвосхитивший быстроходные линкоры периода Второй мировой войны.

SMS Bayern и SMS Baden, в отличие от их собратьев по Флоту Открытого моря, не было суждено оставить эффектного следа в морских сражениях Первой мировой войны. В историю военного кораблестроения оба кайзеровских сверхдредноута вошли как один из самых интересных образцов линкора прежде всего из-за их совершенной конструкции - итога блестящего инженерного решения вопроса о создании тяжелого артиллерийского корабля «через поколение». Именно так они единодушно оцениваются большинством историков кораблестроения и флота не только в Германии, но и повсюду в мире. «В целом в кораблях этого класса была достигнута такая степень совершенства, при которой, за исключением скорости, могла возникнуть потребность в улучшении только некоторых деталей, а не самой конструкции как таковой» (3. Брейер). SMS Bayern и его собратья превосходили своих предшественников не только по внешним данным. Они воплощали в себе существенный технический прогресс и исключительно удачную конструкцию. Это обстоятельство и их исключительная боевая мощь нашли также свое выражение в их грозном и одновременно гармоничном облике» (Э. Штробуш). «Этот корабль, как боевая машина, однозначно превосходил любой сопоставимый линкор Королевского флота» (У.М. Фиппс-Хорнби). Цитирование можно продолжить, но общий тон оценок не изменится. Остается только присоединиться к этим прочувствованным мнениям и поставить точку в нашем исследовании о сверхдредноутах кайзера - SMS Bayern и SMS Baden.

Приложение 3. Командиры линейных кораблей SMS Bayern Капитан-цур-зее Макс Ган (март 1916 - декабрь 1916) Капитан-цур-зее Генрих Рохард (декабрь 1916 -август 1918) Капитан-цур-зее Гуго Доминик (август 1918 -декабрь 1918) Капитан-лейтенант Альбрехт Мейсснер - начальник команды при интернировании SMS Baden Капитан-цур-зее Виктор Хардер (октябрь 1916 -август 1918) Капитан-цур-зее Генрих Рецман (август 1918 -ноябрь 1918) Корветтен-капитан Отто Цирцов - начальник команды при интернировании