Боярин (1901)

Версия 11:56, 1 февраля 2015

Крейсер 2 ранга "Боярин"

Крейсер | Российский императорский флот

Служба

Российская
Империя

Исторические данные

24 августа 1900 года Заложен

26 мая 1901 года Спущен на воду

31 января 1904 Гибель

Общие данные

3274 / т. Водоизмещение (стандартное/полное)

108,3 / 12,65 / 4,88 м. Размерения (длина/ширина/осадка)

ЭУ

top

0

2 паровых машины тройного расширения / 2*5593 Главная ЭУ (тип/мощность)

29,6 / 12 узл. Скорость хода (полная/экономичная)

/ 3000 миль Дальность плавания (полным/экономичным ходом)

600 т. Запас топлива

1

2 паровых машины тройного расширения / 2*5593 Главная ЭУ (тип/мощность)

600 т. Запас топлива

0

реал

1

док

Экипаж

331 чел. Общая численность

16 чел. Офицеры

Бронирование

30-51мм мм. Палуба

76 мм мм. Боевая рубка

Вооружение

Главный калибр

• 6х 120 мм орудие системы Канэ;
• 8х 47-мм пушки.

Минно-торпедное вооружение

• 5х 380 мм надводных аппаратов.

История создания

Предпосылки к созданию

После Крымской (Восточной) войны 1853—1856 годов руководство Морского министерства России при разработке кораблестроительных программ длительное время ориентировалось на идеи крейсерской доктрины, заключавшейся в нанесении урона противнику нарушением его торгового мореплавания действиями одиночных боевых кораблей. Наиболее вероятным противником во второй половине X IX века считалась Великобритания — сильнейшая в тот период морская держава, «владычица морей».

После сокрушительного поражения Китая в войне с Японией 1895 года стало ясно, что у России на Дальнем Востоке появился новый политический соперник — «Страна восходящего солнца», которая с последнего десятилетия XIX века стремитель­но наращивала свой военный потенциал. Противо­действовать ее военно-морским силам мог только крупный флот, имеющий постоянный и сбалансированный корабельный состав. В целях создания такого флота император Николай II в феврале 1898 го­да утвердил «программу ускоренного судостроения для нужд Дальнего Востока». На реализацию программы выделялось 90 млн. рублей.

Принятию этой программы предшествовало проведение нескольких совещаний руководства Морского ведомства. На них обсуждались соображения по требуемому качественному и количествен­ному составу Тихоокеанского флота. Для участников этих совещаний очевидной была потребность в легких крейсерах-разведчиках, которые могли бы служить также и посыльными судами для передачи сообщений между отдельно действующими эскадрами и отрядами флота. Несомненно, главным пре­имуществом таких кораблей должна была быть высокая скорость хода, поскольку только быстроход­ный корабль «может... уклониться от всякого боя, во время разведки, заботясь... об исполнении данного ему поручения». Планировалось использовать такие крейсеры и для поддержки в бою миноносцев. В то же время в вопросе их тактического использования выдвигались и во многом взаимоиск­лючающие предложения. С одной стороны, задачей им ставилось проведение промеров глубин и рекогносцировок близ берегов, с другой, в угоду крейсерской доктрине, — возможность выполнения в океане длительных одиночных рейдов. По этим причинам предложения по водоизмещению таких кораблей колебались от менее 1500 т. до 3000—3500 т.

Проектирование

Единое мнение о характеристиках оптимального крейсера отсутствовало. В первую очередь это касалось такого важнейшего тактического элемента, как скорость, — элемента, позволявшего выбирать наивыгоднейшие условия боя или, при необходимости, уклоняться от него. И если к началу 1898 года для всех российских крейсеров скорость 20 уз. являлась недостижимой, то для большинства крейсеров ведущих морских держав наибольшей была скорость 19—21 уз., а у новейших кораблей — и 23 уз. Исходя из существующих тенденций, в Морском министерстве России решили заказать корабль, который мог бы развить скорость 25 уз., не достигнутую к тому моменту ни одним из крейсеров мира. Увеличение скорости Вело к росту массы машин, поэтому водоизмещение для такого крейсера определили величиной 3000 т. Из-за большой неясности параметров будущего качественно нового корабля, к нему выдвигались еще меньше конкретных требований. Но только сформулированное таким образом тактико-техническое задание позволяло Морскому техническому комитету (МТК) получить в дальнейшем большое число предложений и выбрать из них наилучший вариант.

крейсер "Боярин" проектный макет

Наилучшим оказалось предложение германской фирмы «Ф. Шихау». Для достижения скорости 25 уз. разработчики проекта сумели уместить в корпусе не две, а три паровые машины, доведя, таким образом, суммарную мощность судовой энергетической установки до 17000 л.с. Поскольку немецкие конструкторы применили сталь повышенной прочности, им удалось сохранить достаточно гармоническое соотношение артиллерийского вооружения, бронирования и дальности плавания. В августе с фирмой «Ф. Шихау» подписали контракт на постройку в течение 25 месяцев крейсера стоимостью, 3391 тыс. рублей — будущего «Новика». Строительство по его подобию еще двух крейсеров будущих «Жемчуга» и «Изумруда» — поручили через некоторое время Невскому заводу в Санкт-Петербурге.

Через полгода после заключения контракта с фирмой «Ф. Шихау», в январе—феврале 1899 года, из Копенгагена от одной датской фирмы, «Бурмейстер ог Вайн», поступил еще проект. В Морском министерстве России с ними ознакомились, но на завод ушел ответ, что заказ постройки крейсеров II ранга прекращен.

Номинально разработчики проекта «уложились» примерно в середину между требованиями двух тактико-технических заданий: водоизмещение составляло 2600 т., наибольшая скорость — 21 уз. Но в техническом комитете его уже сравнивали с проектом «Новика», а датский значительно уступал не только ему, но и некоторым другим проектам из тех, что рассматривались еще в июле 1898 года.

Вариант завода «Бурмейетер ог Вайн» обладал лишь несколькими частными преимуществами: наличием защитных бортовых коффердамов, заполненных разбухающей при поступлении воды целлюлозой, увеличенным числом орудий вспомогательного противоминного 47-мм калибра, увеличенной толщиной боевой рубки, наличием броневой защиты траверзных торпедных аппаратов, что объяснялось установкой последних на верхней палубе, а не ниже ватерлинии, что считалось тогда наиболее безопасным.

Крейсер «Боярин» на ранней стадии проектирования. 1899 год

Но единичные преимущества проекта не шли ни в какое сравнение с его недостатками. Увеличение числа орудий достигалось за счет недостаточной укомплектованности корабля боезапасом. Среди важнейших помещений корабля отсутствовали: помещения для динамо-машин, центральный пост под боевой рубкой, носовой погреб для боезапаса 47-мм артиллерии, крюйт-камеры для стрелкового оружия, оружейных и пулеметных патронов. Верхняя часть имеющихся погребов выступала выше ватерлинии и непосредственно примыкала к броневой палубе. Корпусный отдел МТК отметил необеспеченность продольной прочности из-за недостаточной толщины продольного набора, второго дна, наружной обшивки, а также покрытия бимсов верхней палубы лишь деревянным настилом — последнее вело и к повышенной пожароопасности крейсера. Механический отдел МТК потребовал заменить котлы Торникрофта на котлы Бельвиля.

Несмотря на очевидное, управляющий Морским министерством адмирал П.П.Тыртов рекомендовал членам МТК «идти навстречу» пожеланиям завода «Бурмейетер ог Вайн». Это говорило о несомненном намерении властных структур заказать еще один крейсер, не считаясь с серьезными недостат­ками представленного проекта.

Постройка и испытания

К началу декабря 1899 года в чертежной мастерской была «закончена разработка подробных чертежей, с тем, чтобы окончательно определить «количество, размеры и положение отверстий в верхней палубе для безошибочного подсчета продольной крепости», а стапель к этому времени был подготовлен к закладке корабля.

К постройке крейсера приступили 6 декабря и в течении месяца проведена сборка и установка на место листов горизонтального киля, а также изготавливаются в мастерских и устанавливаются на место части вертикального киля.

К концу января в мастерских завода собрали в узлы часть бортовых шпангоутов высотой до уровня броневой палубы, но их монтаж задерживался из-за неготовности флоров.

В феврале 1900 года началось формирование набора в средней части — выставлялись флоры и первые стрингеры.

Почетные гости посещают строящийся «Боярин»

С началом весны работы на стапеле резко оживились: в течение марта установили шпангоу­ты от 8 до 115, днищевые стрингеры на протяжении котельных отделении, листы конструкций шести поперечных переборок.

К 1 мая на стапеле закончили формирование набора и всех водонепроницаемых переборок до уровня броневой палубы по всей длине, корабля, после чего начался монтаж листов наружной обшивки и тонких листов броневой палубы.

К 1 августа листы наружной обшивки установили уже на три пояса выше броневой палубы и вдоль скуловых участков начался монтаж килей. По мере готовности отдельных отсеков завод проводил их испытания на водонепроницаемость.

24 августа 1900 года на стапеле возвышалась громада корабля, полностью укрытая листами обшивки (за исключением районов штевней). В этот день состоялась официальная закладка крейсера — мероприятие, обычно никак не связанное с фактическим началом строительства.

В августе и сентябре работы в основном сосредоточились на установке палубной брони. Дейдвудных трубы оказались такого низкого качества, что их пришлось срочно перезаказать в Гамбурге. В итоге, монтаж литейных конструкций состоялся лишь в октябре 1900 года. Эти обстоятельства, а также испорченный при обточке один из участков валопровода, задержали спуск «Боярина» на два месяца.

«Боярин» под датским флагом во время ходовых испытаний

В марте 1901 года командир крейсера «Боярин» В.И.Литвинов получил предписание управляющего Морским министерством адмирала П.П.Тыртова о запрещении проведения во время спуска торже­ственного воинского ритуала. Связывалось это с тем, что юридически «Боярин» до принятия его в «казну» являлся собственностью частной датской фирмы, а никак не боевым кораблем российского флота Назревал скандал, поскольку ранее в церемонии закладки корабля приняли участие члены правящих династий обоих государств, и генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович приказал при спуске корабля поднять Андреевский флаг, но из-за отсутствия экипажа почетный караул к флагу «дозволено было» не назначать.

«Боярин» после вступления в строи

Спуск состоялся 26 мая 1901 года в 3 ч. дня в присутствии принца Вальдемара и принцессы Марии. Крейсер под российским и датскими флагами при громких криках громадной толпы зрителей, имея спусковую массу 1289 т. (техническая готовность корпуса — 60,9% ), плавно сошел в воду.

На крейсере начались достроечные работы. Устанавливаются выгородки кают и помещений, горловины и люки, кнехты и киповые планки, конструкции погребов и элеваторов, мостики, рубки, шлюпбалки, фундаменты под орудия и якорные машины, а также многое другое. Но, несомненно, самым трудоемким являлся монтаж главных и вспомогательных машин и механизмов, паровых котлов, судовых систем.

В сентябре 1901 года «Боярина» на несколько дней завели в док для установки винтов; через месяц его вновь ввели в док — на этот раз для окончания испытаний корпуса на водонепроницаемость.

«Боярин» перед уходом в Россию

31 марта 1902 года, состоялось первое проворачивание главных машин, необходимое для определения исправности их сборки и пригонки. Наступил важный этап проведения швартовных и ходовых заводских испытаний, осуществить которые руководство завода предполагало в течение апреля 1902 года.

Заводские ходовые испытания состоялись лишь в середине июня. Корабль, имея осадку носом 4,2 м., а кормой 5,0 м., развил за четыре пробега по мерной миле среднюю скорость 22,595 уз. При испытании же полным ходом в течение 4 ч. 18 мин. средняя скорость оказалась несколько меньшей и составила 22,38 уз. Во время испытаний выявилось, что «Боярин» подвержен наибольшей вибрации корпуса именно при скорости 14 уз., являвшейся, согласно контракту, эксплуатационной скоростью корабля. Неудачным оказалось и примененное направление вращения винтов, осложнявшее управление кораблем.

Определение расхода угля производилось 7 августа 1902 года при скорости 15,4 уз., а наибольшей скорости хода и мощности машин — 17 августа: последние значения оказались равными 22,6 уз. и 11185,65 л.с. Комиссия МТК , несмотря на то, что со дня подписания контракта прошло более 40 месяцев, признала, что «завод выполнил условия поставки и штрафам не подлежит».

18 августа крейсер начала обживать российская команда. Через неделю на крейсере, уже «законно», подняли Андреевский флаг и провели 29 сентября опробование механизмов, выявившее значительно большее расходование угля нашим экипажем.

Описание конструкции

Корпус

Бронирование

Энергетическая установка и ходовые качества

Вспомогательное оборудование

Экипаж и обитаемость

Вооружение

Главный калибр

Вспомогательная/зенитная артиллерия

Минно-торпедное вооружение

Противолодочное и противоминное вооружение

Средства связи, обнаружения, вспомогательное оборудование

История службы

Гибель

Место гибели

Командиры

Награды

Этот корабль в искусстве

См. также

Примечания

Литература и источники информации

Галерея изображений

Артиллерия: 6 × 120-мм/45, 8 × 47-мм/43, 1 × 37-мм/23, 1 × 64-мм (десантное), 2 × 7,62-мм пулемёта Минно-торпедное вооружение: 5 надводных 381-мм торпедных аппаратов (11 торпед)

26 мая 1901 года состоялся спуск «Боярина» на воду, при этом не обошлось без скандала: корабль являлся собственностью датской фирмы и поэтому на нем не было российского экипажа, что нарушало военный ритуал поднятия флага. После спуска крейсера на воду его командиром был назначен капитан 2 ранга В. Ф. Сарычев, вернувшийся недавно из Китая после участия в подавлении Боксёрского восстания. Он наблюдал за снабжением крейсера по штату и отдавал должное пунктуальности и распорядительности датчан[2]. В июне 1902 года состоялись заводские испытания крейсера, которые показали его соответствия проектному заданию. В то же время, была отмечена сильная вибрация корпуса на эксплуатационной 14-узловой скорости.

26 января 1904 года стоявшая на рейде Порт-Артура Первая Тихоокеанская эскадра была атакована японскими миноносцами. После подрыва броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсера «Паллада» адмирал О. В. Старкпослал вдогонку за японцами крейсеры, в числе которых был и «Боярин». С рассветом был замечен миноносец, по которому был открыт огонь. Миноносец оказался «Сильным», на котором ничего не знали о начале войны. С крейсера принесли извинения за стрельбу и сообщили о начавшихся военных действиях. После 8 часов «Боярин» вернулся в Порт-Артур, однако по сигналу командующего вновь вышел при появлении на горизонте неприятельских крейсеров. После их ухода «Боярин» маневрировал на внешнем рейде в ожидании дальнейших распоряжений, которые не заставили себя долго ждать: крейсер был отправлен в разведку. Обнаружив шесть броненосцев и девять крейсеров противника, «Боярин» с расстояния 40 кабельтовых произвел три выстрела и полным ходом направился в Порт-Артур с поднятым на мачтах сигналом о замеченных японских кораблях. Во время последующего за этим боя «Боярин» держался в стороне, не получив попаданий. В 17.30 «Боярин» получил приказ сопроводить минный транспорт «Енисей» до места постановки последним минных заграждений (бухта Талиенван). Крейсер выполнил указание вернулся в Порт-Артур к 22 часам. 29 января «Енисей» подорвался на собственной мине, но с русских позиций услышали беспорядочную стрельбу и передали, что минный транспорт атакован и возможно, потоплен японскими миноносцами. На помощь «Енисею» был отправлен «Боярин» и 4 миноносца, причем командиры этих судов были предупреждены о возможном заграждении минами района бухты Талиенван. В 16 часов крейсер оказался на линии недавно поставленного минного заграждения и 16.08 подорвался на мине. Взрывом было убито десять матросов и крейсер сразу погрузился в воду до иллюминаторов. Подведение пластыря привело лишь к увеличению крена. Экипаж начал покидать корабль, перебираясь на миноносцы. Капитан В. Ф. Сарычев последним покинул судно, которое казалось гибнущим. Впоследствии он отмечал: Приказания мои исполнялись безукоризненно и спокойствие команды было примерное; большинство взяли с собой винтовки.[3] На следующий день в бухту Талиенван были посланы миноносцы «Выносливый» и «Грозовой» задача которых заключалась в поиске и спасении «Боярина». Они обнаружили крейсер приткнувшимся носом к берегу и начали обследование места аварии. Состояние корабля «не оставляло сомнений в возможности его спасении». Было принято решение о продолжении спасательной операции на следующий день, 31 января. Пока миноносцы направились в Дальний для организации спасательных работ. Ночным штормом «Боярин» был сорван с мели и подорвался на нескольких минах. Прибывшие миноносцы его на месте не обнаружили и доложили командующему Тихоокеанской эскадрой о гибели корабля. Через несколько дней крейсер был обнаружен лежащим на дне в сорока метрах от берега. Никаких мер к его спасению ввиду последующей блокады крепости не предпринималось. Капитан В. Ф. Сарычев был признан виновным в преждевременном оставлении поврежденного крейсера. Дальнейшая его служба в осажденной крепости проходила на берегу.