Полтава (1911)
Эта статья редактируется участником Berlin43 в рамках акции «ЗБТ за статью». Просьба воздержаться от правок.
"Полтава" (с 1926 г. "Михаил Фрунзе")
[[Файл:
 Российская Империя |  СССР |
| 3 июня 1909 г. Заложен |
| 27 июня 1911 г. Спущен на воду |
| 4 декабря 1914 г. Введен в строй |
| 1941 г. Выведен из боевого состава |
| 31 мая 1944 г. Сдан на слом |
| погиб осенью 1941 г. в результате бомбардировки Гибель |
| 23 288 тонн / 26 900 тонн т. Водоизмещение (стандартное/полное) |
| 184,9 м / 26,9 м. / 9,1 м. м. Размерения (длина/ширина/осадка) |
| 1220 офицеров и матросов чел. Общая численность |
12 х 305-мм орудий, 16 х 120-мм орудий, 4 торпедных аппарата
"Севастополь", "Гангут"
«Полта́ва» — линкор русского и советского флота. Второй корабль (по дате спуска на воду) в серии из четырех дредноутов типа «Севастополь».
Содержание
История
Заложен 16 июня 1909 года (3 июня, по старому стилю) на Адмиралтейском заводе в городе Санкт-Петербурге одновременно с линкором «Гангут». Строитель корабля - В. А. Лютер. Спущен на воду 27 июня 1911 года. Вступил в строй 4 декабря 1914 года. По стечению обстоятельств он оказался кораблем со сложной и несчастливой судьбой. После приемочных испытаний перешел в Гельсингфорс, где базировался в составе первой бригады линейных кораблей Балтийского флота. В годы первой мировой войны участия в боевых действиях он практически не принимал, проведя большую часть этого периода в Гельсингфорсе.
В апреле 1918 года участвовал в «Ледовом походе» из Гельсингфорса в Кронштадт. А в октябре того же года отправлен в Петроград для консервации.
24 ноября 1919 года, во втором часу дня, на стоявшем в Петрограде, на длительном хранении (на консервации), у стенки Адмиралтейского завода, линкоре «Полтава» возник сильный пожар, оказавшийся роковым для корабля. 25 ноября, Г. Четверухин присутствовал у наморси, на докладе командира «Полтавы» Дмитрия Павловича Белобородова, который заметно волновался. По его словам, пожар начался во втором часу дня, в первой кочегарке (первом, носовом котельном отделении, три котла которого имели нефтяное отопление) и продолжался 12 (15) часов. Пожар возник вследствие недосмотра вахтенных, чему способствовала недостаточная освещённость трюма котельного отделения — одна свеча на всё помещение, (подача электроэнергии с берега в условиях топливного кризиса была прекращена) В результате в носовом котельном отделении уровень трюмной воды со слоем нефти достиг зольников единственного работавшего на корабле котла, что в итоге и послужило причиной пожара. Пожар был ликвидирован усилиями прибывших городских пожарных команд и спасательного судна «Руслан».
Из-за значительных повреждений, самым серьезным из которых было полное выгорание центрального артиллерийского поста, нижней и верхней боевых рубок со сложенным в них для долговременного хранения артиллерийским имуществом, коридоров электропроводов, носовой электродинамо (электостанция) восстановление корабля в условиях разрухи начала 20-х годов командование Морских сил РККА сочло нецелесообразным. Комиссия, расследовавшая обстоятельства пожара, не обнаружила злого умысла, поэтому в отношении командира корабля Белобородова и старшего инженер-механика Лемса ограничились «фитилями» (выговорами).
Последующие решения о восстановлении линкора неоднократно переносились, в связи с финансовыми затруднениями.
В результате, корабль был разоружён и передан в ведение Морского научно-технического комитета (НТК), а его механизмы, кабели и прочее оборудование были использованы для восстановления и ремонта трех других однотипных линкоров. Постановлением Совета труда и обороны от 2 сентября 1924 года с корабля были сняты остатки артиллерийского вооружения. 7 января 1926 года переименован в «Михаил Фрунзе».
Попытки восстановления, модернизации и переделки
Восстановление корабля в то время связывалось и с его модернизацией. Модернизация линкоров типа «Севастополь» в середине 20-х годов стала предметом оживленной дискуссии среди военно-морских специалистов, которые, были весьма озабочены тем. что эти корабли не только морально устарели, но и изначально обладали рядом серьезных недостатков.
Этой проблеме было посвящено «Особое совещание», созванное в НТК 10 марта 1927 года НМС Р.А.Мукпевичем. Основной доклад на нем сделал В.П.Римский-Корсаков, один из наиболее авторитетных специалистов того времени. Он отметил, что наши линкоры строились исходя из опыта русско-японской войны и в наибольшей степени воплотили в себе идеи, являвшиеся следствием Цусимы.
Так. по мнению докладчика, почти сплошное бронирование бортов защищало линкоры от фугасных снарядов, но было совершенно недостаточным против снарядов бронебойных. Бортовая броня (225 мм) пробивалась ими* со всех дистанций до 130 кб. то есть до предельной дальности стрельбы 305-мм орудий главного калибра самих линкоров; любое попадание в крыши башен (76 мм) и их неподвижную броню (75—150 мм) могло вывести башню из строя или вызвать взрыв погреба. Совершенно неудовлетворительно было и горизонтальное бронирование палубы (37.5 + 25 мм)(Этот факт был установлен еще в 1913 году при отстреле линкором «Иоанн Златоуст» броневых плит русских линкоров типа «Севастополь», установленных на опытовом корабле (бывшем эскадренном броненосце «Чесма»)).
В.П.Римский-Корсаков делал вывод о необходимости. с одной стороны, усиления горизонтального бронирования одной из палуб до 75 мм. а с другой — увеличения дальности стрельбы орудий главного калибра. Последнее могло быть, по его мнению, достигнуто прежде всего за счет использования облегченных (около 370 кг) 305-мм снарядов со специальными баллистическими колпачками, что позволяло повысить дальность стрельбы до 175 кб (у считавшихся вероятными противниками английских линкоров с 381 -мм орудиями она оценивалась в 150 кб).
Вторым, более сложным путем повышения дальности стрельбы (теоретически до 162 кб обычным снарядом и до 240 кб облегченным) являлось увеличение угла возвышения орудий главного калибра с 25 до 45°, что требовало модернизации башен (осуществленной впоследствии лишь на линкоре «Парижская коммуна», где удалось достигнуть дальности стрельбы модернизированным снарядом 190 кб). Реализация этих мероприятий должна была сопровождаться повышением в 1.5-2 раза скорострельности главного калибра, применением новых дальномеров с увеличением высоты их установки, а также внедрением новых приборов управления огнем. Обязательным считалось также оснащение линкоров двумя гидросамолетам и корректировщиками.
Большие нарекания вызывала и противоминная артиллерия: казематные 120-мм орудия с дальностью стрельбы до 75 кб считались уже малоэффективными при отражении торпедных атак эсминцев, к тому же из-за их низкого расположения наводчики не видели на таких дистанциях своих целей: кроме того, носовые орудия заливались даже на небольшом волнении. Поэтому В.И.Римский-Корсаков предлагал заменить всю казематную артиллерию спаренными 100-мм башнями. Требовалось и усиление зенитной артиллерии, однако все это носило характер пожеланий, так как нужных артиллерийских систем в наличии не было. Как о деле решенном и первоочередном на совещании говорилось о переводе котлов со смешанного на нефтяное отопление. При этом, однако, вследствие ликвидации угольных ям усугублялась слабость бортовой противоминной зашиты, которая считалась совершенно недостаточной из-за весьма малого (около 3 м) отстояния продольной переборки от борта. Выходом из положения могла стать установка булей. но она приводила к нежелательному снижению скорости хода на I—2 уз.
Для повышения мореходности кораблей требовалась также установка носовой наделки в надводной части, предотвращавшей заливание палубы на волнении. Кроме того необходимо было внедрить противохимическую защиту. обновить прожекторное устройство, средства радиосвязи и многое другое.
Но все это было позже, а пока...
В начале 1920-х годов рассматривались различные проекты перестройки корабля. Один из проектов предполагал переделку бывшего линкора в авианосец с последующим переводом на Черное море. Проектные требования к авианосцу выглядели так: два 76-мм орудия, по десять зенитных и противоминных пушек, четыре «аэрогнезда», четыре подводных торпедных аппарата; бронирование верхней палубы 100-мм, борта — 250-мм плитами; скорость 30 узлов, дальность плавания полным ходом 1800, экономическим — 3800 миль. Предполагалось, что авианосец сможет брать на борт 50 самолетов. Однако проект так и не был реализован.
В июне 1925 года возникло предложение восстановить линкор в прежнем качестве и вновь ввести его в строй. 7 января 1926 года корабль был переименован в «Фрунзе». За полгода работы с участием 356 рабочих Балтийского завода были потрачены все выделенные на восстановление средства, и 26 февраля комиссия во главе с замнаркомвоенмором И. С. Уншлихтом признала невозможным восстановление линкора в течение ближайших двух лет.
5 августа 1927 года было принято решение возобновить восстановление «Фрунзе» с учетом новых требований. Однако выяснилось, что денег на столь масштабный проект не хватает. 25 февраля 1928 года правительство согласилось выделить две трети необходимой суммы, и 11 мая было получено разрешение начать работы. Линкор планировлось восстановить с «малой модернизацией»: вместо прежних 25 котлов корабль получал 12 новых, более мощных, из числа изготовленных для линейных крейсеров типа «Измаил». Однако 17 декабря 1928 года Совет труда и обороны своим решением прекратил восстановительные работы.
31 января 1930 года техническое управление Управления Военно-Морских Сил выступило с предложением о вводе «Фрунзе» в строй в качестве плавучей батареи с прежним вооружением, но с уменьшенным числом старых котлов. Советский флот крайне нуждался в линкорах, поэтому 7 октября 1930 года начальник морских сил Р. А. Муклевич подписал приказ о подготовке предварительных расчетов и технического задания на восстановление линкора «Фрунзе» в трех вариантах:
- как плавбатареи, вводимой в строй в минимальные сроки и с наименьшими затратами;
- как плавбатареи с постепенной достройкой (ежегодно зимой) в виде линкора по типу «Марата»;
- с переделкой в линейный крейсер со скоростью хода 27 уз.
В конце октября 1930 года на совещании высшего командного состава был одобрен второй вариант, однако уже в декабре стало известно, что вследствие резкого сокращения ассигнований работы на «Фрунзе» в 1931 году не смогут быть даже начаты. 12 января 1931 года Муклевич обратился к наркомвоенмору К. Е. Ворошилову с просьбой разрешить использование оборудования линкора «Фрунзе» для других кораблей и в качестве мобилизационного запаса, а корпус сдать на слом. Нарком отказал, и корабль три месяца стоял на приколе. Две его средние башни начали демонтировать для отправки на Дальний Восток, где их в 1934 году стали использовать в системе береговой обороны Владивостока на острове Русском (см. Ворошиловская батарея).
В апреле 1931 года была высказана мысль о переделке линкора в трехбашенный линейный крейсер по проекту Б. Е. Алякрицкого и С. Н. Благовещенского. В процессе обсуждения были предложеные еще три проекта такой переделки. В конечном итоге неизменными остались лишь два требования: сокращение числа башен до трех и увеличение скорости до 27-30 узлов.
После обследования корпуса судна его состояние было признано удовлетворительным, и Балтийский завод получил указание приступить к детальной разработке проекта. Однако техническое задание постоянно менялось, предлагались новые и новые варианты модернизации, в результате чего в августе 1934 года, в связи с началом массового строительства легких кораблей и подводных лодок, вновь поступило предложение исключить линкор из списков на восстановление. К концу года это решение было принято окончательно.
В сентябре 1935 года вновь вернулись к идее восстановления линкора в качестве тихоходной плавучей батареи, но пока шла работа над вариантами проекта уже началось проектирование новых линкоров, в связи с чем 9 июля 1939 года Главный Военный Совет ВМФ окончательно признал восстановление «Фрунзе» нецелесообразным и постановил демонтировать оставшееся оборудование на запасные части для линкоров типа «Марат». Корпус планировалось вывести в море и установить на банке для использования в качестве мишени.
Последние годы
В 1941 году корпус был сдан в Отдел фондового имущества для разборки на металл, и начало войны застало его в Угольной гавани Ленинградского порта. Носовая оконечность до 15 шпангоута уже была разобрана, на палубе сохранились первая башня (без орудий), носовая боевая рубка, одна дымовая труба. В июне 1941 года, было принято решение отбуксировать корпус в Кронштадт, для использования в качестве ложной цели для германской авиации. Осенью 1941 года при проводке через Морской канал, в результате попадания авиабомб, корпус получил несколько пробоин с левого борта и лёг на грунт у бровки канала. Вскоре, на возвышающейся над водой верхней палубе, был оборудован артиллерийский корректировочный пункт (пост), а корпус с высоко выступающим из воды бортом, был использован в качестве прикрытия и базы сторожевых катеров, охраняющих подступы к Ленинграду с моря. Работы по подъему затонувшего корпуса линкора велись с 21 января по 31 мая 1944 года, после чего он был сдан на слом и в 1946 году окончательно разобран.
После войны при восстановлении и модернизации 30-й батареи Севастополя, башни и орудия взяли с балтийского линкора «Фрунзе» (бывший «Полтава») и модернизировали, где они и находятся по сей день.
Две башни линкора «Полтава» в настоящее время находятся в составе «Ворошиловской батареи», филиала Военно-исторического Музея Тихоокеанского флота, вблизи Владивостока, на острове Русском.
Командиры
- 1911-1916 — Гревниц, Владимир Евгеньевич
- 1916-1917 — капитан 1-го ранга Зарубаев, Сергей Валериянович
- 1917-1918 — Домбровский, Алексей Владимирович
