Scharnhorst (1936)

Версия 15:35, 6 апреля 2014

Scharnhorst

|

Исторические данные

15 июня 1935 Заложен

3 октября 1936 Спущен на воду

Общие данные

31552 / 37822 т. Водоизмещение (стандартное/полное)

229.8 / 30 / 8.69 м. Размерения (длина/ширина/осадка)

ЭУ

top

0

1

0

реал

1

док

Экипаж

60 чел. Офицеры

Бронирование

350—170 / мм. Пояс/борт

145—130 мм. Палуба

360 / 220—180 / 350 / мм. Башни ГК (лоб/бок/тыл/крыша)

350—220 мм. Боевая рубка

80—70 мм. Румпельное отделение

Вооружение

Первый линкор возрождавшегося ВМС Германии, активно принимавший участие в операциях ВМС Германии периода ВМВ, став одним из самых известных кораблей данного периода. Головной корабль одноименной серии из двух кораблей. Потоплен в неравном бою с силами британского флота 26 декабря 1943 года у мыса Нордкап.

Проектирование

После окончания Первой мировой войны Версальский договор запрещал Германии строить боевые корабли водо­измещением свыше 10000 т, а личный состав флота ограничивался полутора тысячами офицеров и 15 тысячами про­чих чинов. Германский морской штаб хотел заме­нить некоторые из старых преддредноутов, составлявших после войны основу флота, и в Рейхстаге молодой Веймар­ской республики начались жаркие деба­ты по поводу того, как лучше использо­вать разрешенный Версальским догово­ром тоннаж. Выявились серьезные раз­ногласия между различными политичес­кими фракциями — многие не желали возврата к мощному флоту времен Тирпица и не хотели слышать даже об огра­ниченной кораблестроительной про­грамме по замене старых кораблей. Пос­ле нескольких лет обсуждения флоту, наконец, разрешили построить первые броненосцы, но с полным соблюдением версальских ограничений. Это были ди­зельные корабли стандартным водоиз­мещением, как всех заверяли немцы, в 10 000 т (головной «Дойчланд»), доста­точно мощные (шесть 283-мм орудий в двух башнях и 8 одиночных 150-мм), что­бы иметь дело с любыми крейсерами, кроме линейных, и достаточно быстро­ходные (26 узлов), чтобы уйти от любого линкора того времени. Они произвели должное впечатление на военно-мор­ские круги, где их тут же окрестили «кар­манными линкорами». Однако в начале 30-х годов кораблестроительные про­граммы Франции и СССР заставили гер­манских политиков подумать о строи­тельстве боевых кораблей, выходивших за рамки Версальских ограничений.

В 1934 году Франция объявила о зак­ладке второго линейного крейсера типа «Дюнкерк» — «Страсбурга», и нужно было срочно принимать ответные меры. Новые требования включали 28-узловую продолжительную скорость и 30-узловую полную, защиту цитадели от 330-мм орудий в диапазоне дистанций 15 000 — 20 000 м, противоосколочную за­щиту оконечностей, три башни ГК (одна в носу и две в корме), четыре 2-орудий-ных 150-мм при отсутствии торпедных аппаратов. Тогда же впервые высказали предложение предусмотреть в проекте возможность после достройки замены 3-орудийных 283-мм башен на спаренные 330-мм или 380-мм калибра. Вскоре от оборонительного расположения башен ГК отказались, предпочтя более привыч­ную схему с двумя башнями в носу. Что касается механизмов, то симпатии скло­нились в пользу турбин и высокотемпе­ратурных котлов, поскольку только такая ЭУ могла обеспечить скорость 30 узлов.

Так и родилась проектная концепция для «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Новые корабли не были последователями пре­красных немецких линейных крейсеров Первой мировой войны, а являлись прос­то увеличенными «броненосными ко­раблями» 1920-х годов, порожденными ограничениями Версальского договора. Даже состав батареи среднего калибра диктовался орудиями, уже изготовлен­ными для 4-го и 5-го кораблей типа «Дойч­ланд». Всего имелось восемь одноорудийных 150-мм палубных установок со щитами (по 4 на корабль), ставших не самым удачным дополнением к брони­рованным двухорудийным башням, чис­ло которых из-за этого пришлось огра­ничить (также по 4). Корабли получили мощную броневую защиту, но без тра­диционной для германских линейных крейсеров и линкоров Первой мировой войны верхней цитадели. Предусматри­валось использование не только готовых 150-мм орудий, но и части оборудования, предназначавшегося для 4-го и 5-го бро­неносных кораблей. Хотя немцы чаще называли «Шарнхорст» и «Гнейзенау» линкорами, они, по сути, являлись линей­ными крейсерами с мощной защитой, вы­сокой скоростью и умеренным, по тог­дашним меркам, калибром главных ору­дий. Проект этих, фактически переход­ных, кораблей стал развитием броненос­ца «Дойчланд» и нес на себе следы тех­нических ограничений и политических соображений, хотя при перепроектиро­вании немцы, естественно, использова­ли свой опыт в создании крупных быст­роходных и мощно защищенных линей­ных крейсеров времен Первой мировой войны.

До начала постройки Гитлер захотел по этому поводу успокоить Британию. Желая иметь достаточное количество таких ко­раблей для противодействия француз­скому флоту, он решил заключить с «вла­дычицей морей» военно-морское согла­шение, дающее последней гарантирован­ное тройное превосходство по линкорам над флотом Германии — 474 400 т про­тив 166 000. Это позволяло легально убрать версальские ограничения. Англо-гер­манский морской договор, разрешавший Гитлеру начать строительство современ­ного флота, был подписан в Лондоне 18 июня 1935 года, когда оба новых линкора уже были заложены. Договор гарантиро­вал, что германская политика на морях не будет направлена против Великобри­тании, но связывал Германию обязатель­ством соблюдать все существующие меж­дународные морские соглашения и те, ко­торые могут быть заключены в будущем.

Новая дискуссия по главному калиб­ру развернулась в марте 1935 года, ког­да чертежи и спецификации были почти готовы. Рассматривалось пять вариан­тов: девять 305- или 330-мм орудий или шесть 380-, 350- или 330-мм, причем первые три требовали водоизмещения от 34 000 до 37 000 тонн, дополнитель­ной 18-месячной задержки и повышения стоимости до 30 — 40 млн марок. Флот отдавал предпочтение 350- или 380-мм орудиям в трех спаренных башнях, не­смотря на потерю 11 млн марок, уже ин­вестированных в производство 283-мм орудий и башен, но Гитлер возражал против повышения ГК из-за возможных значительных политических осложнений с Британией. Калибр 350-мм решили применить на следующем корабле «F».

Поскольку «Шарнхорст» и «Гнейзенау» строились в противовес француз­ским кораблям типа «Дюнкерк», их насту­пательные и оборонительные элементы проверялись на противостоянии именно «Дюнкерку». Новые 283-мм крупповские орудия, превосходившие аналогичные пушки кораблей типа «Дойчланд», для своего калибра имели огромную мощь и дальность стрельбы. Проблема, с кото­рой столкнулись немецкие конструкторы при проектировании броневой защиты новых кораблей, станет понятней, если сравнить размеры французского и не­мецкого бронебойных снарядов: первый (330-мм) весил 572 кг, а второй всего 330 кг. Зато 283-мм калибр обеспечивал вы­сокую скорострельность и мог пробивать пояс «француза» с дистанции до 20 500 м. К тому же, корпус «Дюнкерка» по боль­шой площади вообще не имел брони, так что разрушение оборудования в этих частях быстро сделало бы корабль не­боеспособным. Но основная причина сохранения на новых кораблях 283-мм орудий все же была политическая.

В ходе предварительных проработок выяснилось, что девять 283-мм орудий и защита от 330-мм снарядов на ограни­ченных по видимости дистанциях Север­ного моря вполне вписываются в 26 000 т водоизмещения. Однако в 1936 году весовой контроль материалов на верфях в ходе постройки показал, что водоизме­щение будет гораздо большим. Это вы­зывало серьезное беспокойство за ос­тойчивость, мореходные качества и жи­вучесть кораблей, поскольку броневая палуба, по проекту проходившая выше ватерлинии, теперь оказывалась ниже. Уменьшалась и высота надводного бор­та, что сужало диапазон остойчивости.

Уже позднее, в ходе первых плаваний выяснилось, что увеличение осадки сде­лало корабли в открытом море очень «мокрыми», из-за чего пришлось срочно переделывать форму форштевня, раз­вал носовых шпангоутов, а верхнюю па­лубу в носу приподнимать вверх.

Над проблемой увеличенного водоиз­мещения начал работать Кораблестрои­тельный отдел. Основные характеристи­ки проекта уже не подлежали изменению, поэтому единственно возможное реше­ние заключалось в увеличении ширины корпуса. Но и это нельзя было сделать, поскольку корабли уже стояли на стапе­лях. Установка бортовых блистеров (булей) также была нежелательной — кораб­ли теряли в скорости и становились еще тяжелее. Любые дальнейшие изменения проекта следовало тщательно просчитывать. В результате решили увеличить стандартное водоизмещение до 31 500 т. Работы над проектом закончились в мае 1935 года, как раз к этому времени успешно завершились испытания новых 283-мм орудий.

Наиболее противоречивым элемен­том проекта оказалась энергетическая установка. На начальной стадии про­ектирования для ускорения сроков по­ставок и гарантирования высоких ско­рости и мощности приняли турбозубчатые агрегаты, использующие пар с высоким давлением и температурой, поскольку для таких больших кораблей с 30-узловой скоростью подходящих дизелей не нашлось. Адмирал Редер пошел на риск, утвердив состав энер­гетической установки из паровых тур­бин и высокотемпературных котлов высокого давления. Новую установку успе­ли испытать только на верфи с участи­ем будущих механиков новых кораблей. Все понимали, что дальность будет го­раздо меньше, чем при использовании дизелей. Но ждать разработки и изготов­ления мощных дизелей просто не было времени.

Постройка корабля

Scharnhorst достраивается на верви в Вильгельмсхафене, Германия. 1937год

Как и при постройке броненосцев типа «Дойчланд», использовалась продоль­ная конструкция корпуса, набираемого в основном из стали ST52. И только для элементов толщиной менее 4 мм, кото­рые требовалось изгибать под больши­ми углами, применяли сталь ST42. Для экономии веса использовались и легкие сплавы, но на них пришлось всего 103,5 т, или 0,66% веса корпуса без вертикаль­ной брони и башен. Главный киль короб­чатой конструкции от шпангоута 40,85 (у немцев нумерация шпангоутов шла от кормы в нос, и в данном случае цифра показывала расстояние в метрах от точ­ки пересечения ахтерштевня с КВЛ) до форштевня был выполнен водонепрони­цаемым, имелось по 6 стрингеров с каж­дого борта и скуловые кили, проходив­шие между шпангоутами 75,6 и 143,25. Двойное дно тянулось от шп. 21,5 до 229,5, противоторпедная переборка (ПТП) и L-образная переборка между ней и бортом—от 32 до 185,7. Переборки, поддерживающие конструкции башен, проходили в 4,5 м от ДП от двойного дна до главной броневой палубы между шпангоутами 40,85 и 49,55 (башня С), 153,95 и 162,65 (башня В), 171 и 179,85 (башня А). Главная бронепалуба прохо­дила между шпангоутами 10,5 и 185,7 на высоте 9,2 м от днища, но на протяже­нии котельных отделений ее средняя часть приподнималась еще на 600 мм, чтобы дать достаточно места котлам. Весь корпус поперечными переборками делился на 21 водонепроницаемый отсек, из которых отсеки с VI по XII были заняты энергетической установкой, а в кормовых отсеках III и IV и носовых с XV по XVIII на уровне нижней палубы рас­полагались зарядные и снарядные по­греба ГК и их перегрузочные отделения.

Это были первые в мире капитальные корабли, построенные с действительно широким использованием сварки. Впер­вые электродуговую сварку применили на грузовых судах типа «Кирдофф» на вер­фи Вильгельмсхафена после Первой ми­ровой войны. Ко времени закладки «Шарнхорста» и «Гнейзенау» техника сварки еще более усовершенствовалась и их корпуса сде­лали полностью сварными, за исключе­нием мест соединения ПТП со скосами нижней броневой палубы. Не везде ка­чество сварных швов оказалось высоким, что доказало повреждение «Гнейзенау» в июне 1940 года. Во время постройки этих кораблей технология сварки всеце­ло зависела от длины электродов, что не всегда позволяло получить непрерывный шов. При торпедных и бомбовых попада­ниях места приварки переборок разруша­лись, что объяснялось применением пло­хих электродов, а иногда и низким каче­ством работы. Тем не менее, немецкие кораблестроители единогласно считали сварные корпуса лучше клепаных.

«Гнейзенау» и «Шарнхорст» имели но­совые бульбы, снижавшие волновое со­противление на больших скоростях, чему еще больше способствовали прекрасные обводы и большая длина корпуса. Эти корабли сильно отличались от своих предшественников периода Первой ми­ровой войны и иностранных современ­ников. Главной для них считалась ско­рость, поэтому они не имели бортовых булей, увеличивающих водоизмещение и сопротивление движению.

Наиболее заметной особенностью кор­пуса этих кораблей после достройки были почти вертикальный форштевень и малый развал носовых шпангоутов. Якоря храни­лись традиционно — в клюзах: два с ле­вого борта и один с правого. Еще один за­пасной хранился горизонтально по лево­му борту в самой корме. Высота надвод­ного борта, и так небольшая по сравне­нию с иностранными современниками, еще более уменьшилась в процессе до­стройки, когда на корабли добавляли раз­личное оборудование, а вес некоторых устройств и систем оказался больше ожи­даемого. Положение ухудшал и 0,8-мет­ровый дифферент на нос при полной на­грузке, избавиться от которого можно было только путем использования в первые 24 ходовых часа топлива из носовых цистерн. Эти первые сутки, когда волны перекаты­вались через полубак, создавая пробле­мы с действием башни «Антон» и мешая правильному управлению кораблем, оста­вались самыми неприятными во всех опе­рациях. При определенных условиях в от­крытом море недостаток высоты надводного борта, форма носа и расположение якорей приводили к образованию таких брызг, что управлять кораблем станови­лось возможным только из боевой рубки. Ходовые испытания «Гнейзенау» на вы­сокой скорости показали также, что при прямом форштевне образуется огромная носовая волна, которую корабль толкает перед собой. Подобное явление наблюда­лось и на «карманных линкорах».

Силуэт Шарнхорста после модернизации носовой части.

В ходе капитального ремонта летом 1939 года «Шарнхорст» получил новый, так называемый «атлан­тический», нос с большим наклоном фор­штевня вперед, увеличенным развалом шпангоутов и якорями, перенесенными на кромку палубы. Длина корабля увеличи­лась примерно на 5 м, а расположение якорей стало главной отличительной осо­бенностью «Шарнхорста» от систершипа. Кроме двух якорей на кромке па­лубы «Шарнхорст» получил еще носовой якорь в клюзе форштевня. В 1942 году этот якорь убрали, а клюз заделали. Пос­ле боя с «Равалпинди» на полубаке «Шарнхорста» установили волнолом, а на верхней палубе — дополнительные водо­непроницаемые люки, чтобы уменьшить заливаемость жилых помещений.

Мореходные каче­ства у этих кораблей оставались неваж­ными до самого конца карьеры. Правиль­ным решением проблемы было бы уве­личение высоты надводного борта за счет увеличения общей высоты корпуса, но в результате увеличивались бы вес брони и размер цели. Немцы решили пожертвовать мореходностью.

Довольно необычной была форма корпуса в подводной части — вместо плавного перехода борта в плоское или килеватое днище последнее в средней части имело сходящую на нет в оконеч­ностях горизонтальную плоскость с гра­нями в месте перехода к борту. Такое днище значительно облегчило построй­ку, а при повреждениях ускоряло докование и ремонт. Сложные обводы с двойной кривизной не позволили применить такую форму в кормовой части, где вы­ходили гребные валы и располагались винты. Корабли имели два балансирных руля, расположенные за винтами бок о бок — между осями гребных валов. Каж­дый руль имел свой электромотор, каж­дый из которых мог при необходимости управлять обоими рулями. Имелся и руч­ной рулевой привод от строенных штур­валов: два поста располагались в боевой рубке и на ходовом мостике, а резервные были в командном центре на твиндеке, в каждом румпельном отделе­нии и в аварийном рулевом.

Устройство

Бронирование:

Традиционно германские крупные ко­рабли имели мощную броню, отличное разделение на отсеки и хорошую проти­воторпедную защиту. При повышении эффективности стрельбы на большие дистанции и бомбометания немцам при­шлось серьезное внимание уделить и го­ризонтальной защите. Уже в 1934 году они признали недостаточной толщину бронепалуб периода Первой мировой войны и выработали принцип, что ни го­ризонтальная, ни вертикальная броня в одиночку не должны противостоять тя­желым снарядам. Они также понимали, что тяжелые орудия выиграли спор у брони и что абсолютной защиты не су­ществует. Поэтому немецкие конструкто­ры решили распределить броню таким образом, чтобы на критических дистан­циях горизонтальная и вертикальная броня помогали друг другу выдерживать попадания в жизненно важные части ко­рабля — снаряд, пробивший броню бор­та, должен был встречать на пути и бронепалубу. Хотя при этом возрастал риск взлететь на воздух от пущенного с даль­ней дистанции снаряда или бомбы, сбро­шенной с большой высоты, немцы пола­гали, что их корабли будут сражаться в Северном море, где условия видимости ограничивали дистанции боя.

Германская система броневой защи­ты не базировалась на концепции «зоны неуязвимости», принятой в других фло­тах. Вместо нее разработали сложные таблицы в координатах «дистанция — угол цели» для орудий наиболее веро­ятных противников из числа английских и французских кораблей, на основе ко­торых командиры германских линкоров и крейсеров могли выбирать наименее рискованные дистанции боя. Эти табли­цы, конечно, не гарантировали полной безопасности, поскольку многие данные в них базировались на не вполне досто­верной и порой ошибочной информации. Тем не менее, для выработки общих так­тических решений они были довольно полезными. Немцы не считали серьез­ной проблему ныряющих снарядов, упав­ших с небольшим недолетом, как это по­лагали японцы, американцы и англича­не. И все-таки следует признать, что с повышением эффективности стрельбы на дальних дистанциях германская сис­тема броневой защиты оказалась сла­бой против большинства орудий новых линкоров. Общий вес брони составлял 14 245 т, из которых 6580 т приходилось на закаленную типа КС — крупповская цементированная (пояс, траверзы, бар­беты и башни ГК, боевая рубка). Осталь­ная броня была гомогенной типа Wh.

Противоторпедная защита:

Подвод­ная защита проектировалась, чтобы про­тивостоять контактному взрыву заряда в 250 кг тринитротолуола (ТНТ) на глу­бине в половину проектной осадки. Этот заряд оказался несколько меньшим, чем у торпед кораблей британского флота, но превосходил заряды британских авиа­торпед. Конструкция ПТЗ разрабатыва­лась на основе полномасштабных испы­таний с различными секциями, вырезан­ными из корпуса старого броненосца «Пройссен». Испытания показали, что сварные соединения, хотя и более лег­кие, по сравнению с традиционными кле­паными, лучше выдерживали взрыв 250-кг заряда, а получаемые при этом по­вреждения легче ремонтировались. Еще ранее на артиллерийском полигоне об­стрелом испытали сварное соединение броневых плит, не подвергавшихся теп­ловой закалке, и результаты также ока­зались положительными. Все это убеди­ло немецких конструкторов в том, что сварные соединения, полученные при использовании разработанного Крупном электрода «нихротерм», могут выдержи­вать напряжения и изгибы, возникающие при подводном взрыве в противоторпед­ной переборке, которую планировалось изготовить как раз из незакаленной бро­невой стали.

Несмотря на результаты этих испыта­ний, показавших способность сварной ПТЗ выдерживать взрыв 250-кг заряда, немцы решили крепить противоторпед­ную переборку с помощью клепки, по­скольку нельзя было полностью гаран­тировать высокое качество сварных швов. Дефекты в сварных соединениях обнаруживались только с помощью рентгена, а такие испытания на верфях нем­цы еще не освоили. Тогда же решили не делать никаких креплений кабелей и тру­бопроводов к противоторпедной пере­борке, так как они бы только снижали ее эластичность, а сами при взрыве могли разрушаться.

ПТЗ имела легкое бронирование по наружной обшивке корпуса, толщина которого под главным поясом менялась в пределах 12 — 16 мм и которое могло вызвать детонацию боеголовки торпеды. Существовала, однако, проблема по­вреждения осколками наружной обшив­ки внутренних переборок при взрыве очень мощного заряда. Большое пустое пространство за наружной обшивкой действовало как расширительная каме­ра для освобождавшихся при взрыве га­зов, что значительно сбрасывало бы их давление и энергию. Дальше внутри кор­пуса проходили нефтяные цистерны, поглощавшие остаток энергии взрыва за счет рассеивания или разрушения их 8-мм стенок, подкрепленных продольны­ми элементами жесткости и шпангоута­ми. Часть энергии должна была погло­щаться за счет пластических и упругих деформаций 45-мм противоторпедной переборки, за которой, где возможно, на протяжении цитадели имелись пустые отсеки, воспринимавшие возможные течи через нее. Общая толщина перебо­рок на протяжении цитадели составля­ла 53 мм. Глубина ПТЗ на середине осад­ки у миделя достигала 4,5 м, у башен «Антон», «Бруно» и «Цезарь» — соот­ветственно 2,58, 3,35 и 3,74 м. В целом ПТЗ повторяла защиту броненосных ко­раблей, только главный пояс был даль­ше от центра корабля и шел вертикаль­но. От наружных булей отказались в пользу системы внутренних переборок.

В средней части корпуса ПТЗ была вполне эффективной, но к концам цита­дели, где корпус сужался, ее сопротив­ляемость падала до 200 кг ТНТ. Струк­тура корпуса в районе кормовой башни оказалась очень сложной из-за острых обводов и прохода бортовых гребных валов через ПТЗ. Коридоры гребных ва­лов при этом использовались как часть подводной защиты.

ПТП под углом наружу около 10° проходила от днища почти до верхней кромки ско­сов бронепалубы, где крепилась с помо­щью угольников заклепками. Эта часть структуры и так испытывала сильные изгибающие напряжения под собствен­ным весом корпуса, которые еще боль­ше усилились из-за чрезмерной пере­грузки. Даже без дополнительных удар­ных нагрузок напряжения среза в заклеп­ках могли превысить допустимые. Фак­тически, при ударе бомбы или снаряда в скос бронепалубы место присоедине­ния ПТП подвергалось серьезному испы­танию, поскольку заклепки в нем в райо­не кормовой башни всегда находились под высоким напряжением, в основном из-за резкого окончания траверзной пе­реборки и отчасти из-за окончания ПТП примерно на глубине половины осадки. Отсюда переборка отклонялась внутрь корпуса, чтобы иметь большее расстоя­ние до обшивки, но структурная эффективность системы подводной защиты при этом снижалась.

Корабли типа «Шарнхорст» проектировались для ско­рости свыше 30 узлов с ограничением по ширине в 30 м, но только с увеличе­нием ширины и водоизмещения можно было обеспечить лучшую ПТЗ в районе башен главного калибра. В результате система ПТЗ на этих кораблях оказалась далекой от желаемой.

Энергетическая установка:

Вся энергетическая установка на этих кораблях оказалась легче и компактнее, чем дизельная равной мощности. Одна­ко расход топлива был выше и для той же дальности плавания требовался больший его запас. Ограничения по во­доизмещению и приоритет броневой за­щиты заставили отказаться от большой дальности плавания. Но и оставшийся запас топлива, и высокая скорость его использования создавали проблемы с остойчивостью. Поскольку немцы не любили компенсировать расход топли­ва в цистернах соленой забортной водой не считая бортовых цистерн, входящих в ПТЗ, да и то в случаях крайней необ­ходимости, следовало найти какой-то другой выход. Решили расположить бор­товые топливные цистерны как можно выше, чтобы по мере расхода топлива остойчивость корабля повышалась.

Параметры пара на этих кораблях — давление 58 атмос­фер и температура 450°С — оказались намного выше, чем на всех их современ­никах, исключая «Бисмарк» и «Тирпиц». Пар вырабатывали 12 трехколлекторных котлов с перегревателем и экономайзе­ром типа Бауэр-Вагнер производства фирмы Дешимаг из Бремена (макси­мальная производительность 55 т/час), а три турбоагрегата развивали мощность на валах 125 000 л.с. или на короткий период при форсировании 160 000 л.с. От первоначально запланированных пятиколлекторных котлов с двумя перегре­вателями и двумя экономайзерами каж­дый отказались из-за их чрезмерной сложности. Турбины типа Парсонс для Шарнхорста изготавливала фирма «Броун Бовери».

Пространство энергетической уста­новки было хорошо разделено на отсе­ки, каждый турбоагрегат стоял в отдельном отделении (16,5-метровом среднем и 15-м бортовых), а 12 котлов стояли попарно бок о бок в трех отсеках — XII, XI и IX, причем между двумя кормовыми имелся пустой отсек X. Котлы оснаща­лись системой автоматического управле­ния типа Аскания и двойными форсун­ками Сааке. Каждый турбозубчатый аг­регат (ТЗА) весом 970 т состоял из тур­бины высокого, среднего и низкого дав­ления, турбин крейсерского и заднего хода (высокого и низкого давления), со­единенных с валом через зубчатый ре­дуктор (двухступенчатый для ТВД и одноступенчатый для остальных). Роторы турбин ВД вращались со скоростью 5100 об/мин («Гнейзенау» 6725), СД и НД 3150 и 3160 (3200 и 2700), а КХ —2400 об/ мин. ТВД были уникальной для Кригсмарине конструкции, представляя собой комбинацию колеса Кертиса и трех ро­торов Рато. Кормовой ТЗА располагал­ся в отсеке VI, а бортовые — в отсеке VIII, разделенном переборкой по ДП.

Максимальная выходная мощность каждого турбоагрегата равнялась 53 360 л.с. при 265 — 280 об/мин на валах, то есть всего 160 080 л.с. Мощность каж­дой из трех турбин заднего хода состав­ляла 13000 л.с. (по другим данным, 19 000 л.с.), а крейсерских — по 12 000 л.с. На испытаниях «Шарнхорст» развил 31,65. Даль­ность плавания 19-узловым ходом (на двух валах) при запасе топлива 6108 т (6345 м3)оказалась 7100 миль вместо проектных 8200, на 15 узлах 9020 миль, а указанным полным ходом — 2210 миль.

Электрическая система:

В результа­те значительного расширения использо­вания электричества, особенно в систе­мах вооружения, каждый корабль полу­чил генераторы общей мощностью 4520 кВт, включая 900 кВт резервных с дизель­ным приводом на случай боевых повреж­дений. Шесть турбогенераторов имели мощность по 460 кВт, два — по 430 (по другим данным, по 230 кВт, то есть об­щая 4120 кВт), два дизельгенератора — по 300 кВт, а еще два, подключенных к отдельной аварийной электросети, — по 150 кВт. Генераторы располагались в пяти отделениях, идущих по бортам в шахматном порядке: слева от кормово­го МО на уровне верхней платформы и над левым валом, справа от кормового КО № 1, слева от среднего КО № 2, спра­ва от носового КО № 3 и слева перед ним в отсеке XIII. В первых четырех стояли турбогенераторы, а в самом носовом — дизельные. Нормальное напряжение сети 230 В постоянного тока, но имелась и сеть 110В переменного тока.

Вооружение и авиагруппы

Главный калибр:

283-мм орудия мо­дели SKC/34 с длиной ствола 54,47 ка­либра являлись улучшенной версией орудий SKC/28, разработанных для «кар­манных линкоров» типа «Дойчланд», и размещались в таких же трехорудийных башнях модели Drh LC/28 (носовые «Ан­тон» и «Бруно», кормовая «Цезарь»). Последнее позволило значительно со­кратить время постройки кораблей, но из-за того, что башни на «Гнейзенау» и «Шарнхорсте» имели более мощное бро­нирование, чем на «дойчландах», их иногда обозначают Drh LC/34 или прос­то С/34. Как и большинство немецких установок, башни имели электроприво­ды горизонтальной наводки (ГН), но все остальные перемещения осуществля­лись с помощью гидравлики. Хотя вес вращающейся части башни составлял 750 т (диаметр шарового погона 9 м при внутреннем диаметре барбета 10,2 м), скорость ГН оказалась вполне прилич­ной — 7,2 град./с. Расстояние между ося­ми орудий равнялось 2750 мм, длина отдачи — 1200 мм. Конструкция орудия была типично германской: внутренняя труба (или труба «А»); сменный лейнер, заменяемый со стороны затвора; состо­ящий из двух частей кожух, насаженный на трубу «А» примерно на 2/3 ее длины; казенная часть, ввернутая в горячем со­стоянии в заднюю часть кожуха. Затвор был горизонтальный скользящего типа и обеспечивал довольно высокую для столь тяжелых орудий скорострель­ность — выстрел каждые 17 секунд. От­личной скорострельности способствова­ла и высокая скорость вертикальной на­водки (ВН), достигавшая 8 град./с. Угол максимального возвышения стволов (+40°) был одинаков для всех башен, но угол снижения несколько отличался: —8° для концевых «Антон» и «Цезарь» и — 9° для возвышенной «Бруно».

Баллистические качества 283-мм не­мецких орудий делали их эффективны­ми против новых французских линейных крейсеров типа «Дюнкерк» (пояс 225 — 283 + 16-мм подложка, барбеты 310 — 340 мм + 15 + 15) на нормальных бое­вых дистанциях.

Из-за ограничений по водоизмещению для успешного боя с кораблем типа «Дюнкерк» требовалось обеспечить эко­номичное, с точки зрения веса, располо­жение орудий главного калибра. Остано­вились на варианте с тремя трехорудийными башнями, поскольку такие башни для 4-го и 5-го броненосных кораблей типа «Дойчланд» были уже спроектиро­ваны и для них заготовили материалы. А это многое значило в тех условиях, когда германская металлургия должна была обеспечивать сталью, кроме фло­та, еще армию и ВВС. Все предыдущие германские линкоры и линейные крейсе­ра несли главные орудия в двухорудийных башнях для лучшего управления ог­нем и равного его распределения в нос и корму. При этом соображения по эко­номии веса и материалов были на вто­ром месте.

Системы подготовки и подачи боеза­паса в башни (два снарядных погреба под четырьмя зарядными) остались, как на броненосных кораблях, с небольши­ми модификациями из-за возросшего веса снарядов. Снаряды с помощью под­весного рельса и захватов подавались со стеллажей на кольцевой рольганг, а с него в подъемник. Главные заряды в ла­тунных гильзах подавались в подъемник при помощи наклонных скользящих лот­ков и поперечных захватов, а вспомога­тельные — вручную. Подъемник левого орудия проходил между ним и централь­ным орудием, с другой стороны которо­го проходили два остальных подъемни­ка. В зарядной каретке подъемника глав­ный заряд располагался над вспомога­тельным, последний загружался в ору­дие вручную, а главный — гидротолкате­лем, как и снаряд. В пределах боевого отделения перемещение снарядов и главных зарядов производилось с помо­щью подвесных приводов. Боезапас со­стоял из 1350 главных, такого же коли­чества вспомогательных зарядов и по 450 снарядов указанных трех типов, то есть по 150 на орудие — необычно мно­го для главного калибра.

Противоминная артиллерия:

Выбор вто­ричной батареи базировался на двух факторах: имелись в наличии восемь 150-мм одноорудийных установок, а кон­церн Рейнметалл-Борзиг уже разработал проект новой двухорудийной 150-мм башни. Поэтому оба корабля получили необычную комбинацию из четырех двухорудийных башен и четырех одноору­дийных установок. Намерение располо­жить всю среднюю артиллерию в двухорудийных башнях осталось нереализо­ванным из-за весовых соображений. Ка­либр 150 мм был стандартным для круп­ных германских кораблей с начала века. Одноорудийные установки типа MPL35 (угол возвышения +35°, угол снижения —10°), стоявшие по бокам от тру­бы близко друг к другу, имели 25-мм противоосколочные щиты и общую подачу боезапаса для каждой пары одного бор­та. Более надежную защиту обеспечить не удавалось из-за недостатка веса и снижения скорости горизонтальной на­водки. Польза от этих установок была со­мнительной — в последнем бою «Шарнхорста» они вышли из строя в первую очередь. При одновременном их исполь­зовании с двухорудийными установками возникали проблемы с управлением ог­нем — в основном из-за различной их скорострельности (благодаря лучшей подаче и силовому обслуживанию ба­шенные стреляли чуть быстрее). Такие же трудности возникали при стрельбе осветительными снарядами ночью.

Четыре двухорудийные башни моде­ли LC/34 (или С/34, угол возвышения +40°, снижения -10°), расположенные по краям от одноорудийных установок, давали последним дополнительное при­крытие с острых курсовых углов. Башни имели силовые приводы наводки, их при­слуга защищалась более мощной бро­ней, да и подача боезапаса была лучше. С учетом брони и обо­рудования вес вращающей­ся структуры составил око­ло 126т.

Главной задачей 150-мм орудий модели С/28 было отражение атак крейсеров и эсминцев, для чего скоро­стрельность в 6 — 8 выстре­лов в минуту считалась вполне достаточной. На­чальник Артиллерийского Бюро германского флота контр-адмирал Карл Вин-цель относительно выбора 150-мм орудий после войны писал: «Мы имели противника, обладавшего боль­шим преимуществом в эсминцах, и по­тому нуждались в артиллерии среднего калибра, способной быстро и эффектив­но действовать по большим эсминцам, а также отражать массированные атаки торпедных кораблей меньшего размера. Поэтому на основе масштабных полигон­ных испытаний и обстрелов кораблей-целей мы пришли к выводу, что для очень быстрых действий против патрульных ко­раблей, а также против транспортных конвоев необходимо 150-мм орудие. Од­нако из-за большого веса и недостаточ­ной скорострельности оно не годилось для действий против авиации. Американ­ские 127-мм и британские 133-мм уни­версальные орудия не удовлетворяли нашим требованиям быстрого и реши­тельного отпора эсминцам».

Боезапас состо­ял из 1600 зарядов в гильзах длиной 865 мм и весом 23,5 кг (порох RPC/32), 800 фугасных 45,6-кг снарядов с головным взрывателем и длиной 655 или 679 мм (заряд 3,058 или 3,892 кг), 800 45,3-кг по­лубронебойных снарядов с донным взрывателем (длина и вес заряда те же) и 240 осветительных (к ним 240 зарядов). Без учета осветительных — по 150 вы­стрелов на орудие.

Зенитная артиллерия:

Четырнадцать 105-мм/65 универсальных орудий моде­ли С/33 располагались в двухорудийных установках модели LC/33 на палубу выше, чем 150-мм орудия, с лучшим рас­средоточением по надстройкам и хоро­шими углами обстрела. Другие источни­ки свидетельствуют, что орудия стояли в установках LC/31, спроектированных еще для 88-мм зениток. Имея скоро­стрельность 15—18 выстрелов в минуту, угол возвышения 80° и начальную ско­рость 900 м/с, 105-мм зенитки обеспе­чивали эффективную защиту от авиации на ближних дистанциях, но на дальних уступали более крупным зениткам дру­гих стран.

Установка LC/33 весила 27 350 кг — в основном из-за двух факторов. Орудия имели большой угол возвышения и ме­ханическое устройство заряжания с транспортными роликами. Большой угол снижения (-8°), позволявший вести огонь по надводным целям на самых близких дистанциях, требовал размещения ору­дийных цапф как можно ближе к затво­ру. Для уравновешивания и уменьшения силы отдачи стволы пришлось сделать тяжелыми — по 9,3 т на пару. Защита состояла из 15-мм плит спереди, 10-мм с боков и 8-мм сверху и сзади.

Орудийная люлька установки имела три оси вращения. Горизонтальная и вертикальная наводка осуществлялась дистанционно со скоростью соответ­ственно 8 и 10 град./с (при ручной на­водке всего 1,5 град./с и 1,33 град./с), а непрерывная подстройка уровня произ­водилась следящим гидроприводом кон­церна Питтлер-Тома. Третья ось враще­ния появилась в результате исследова­ния процесса стрельбы на больших уг­лах возвышения с подвижной платформы. При наводке орудий, не зависимой от движений корабля, оказалось возмож­ным уменьшить нагрузку на привод управления и повысить эффективность заряжания. Третья ось вращения позво­ляла также вести по самолетам непре­рывный огонь, менее зависимый от пе­ремещений корпуса корабля в простран­стве. Боезапас состоял из 6020 унитар­ных патронов общей длиной 1163 мм, снаряд весил 15,1 кг и имел 5,2-кг разрывной заряд. Обычно имелось еще 420 26,5-кг трассирующих снарядов с 6-кг боеголовкой.

Разделение среднего калибра на противоминный и зенитный оказалось вполне эффективным для европейского театра, поскольку англичане на первых этапах войны использовали при атаках на немецкие корабли сравнительно небольшие группы тихоходных самоле­тов, по боевым качествам заметно уступавших, например, японским и американским. К тому же, для немцев не су­ществовало проблемы, ставшей основ­ной в войне на Тихом океане — отраже­ние атак пикирующих бомбардировщи­ков. У противника таких самолетов прос­то не было, да и мастерство британ­ских пилотов морской авиации не шло в сравнение с немцами, японцами и американцами.

Зенитные автоматы:

Шестнадцать 37-мм автоматов модели SKC/30 с дли­ной ствола в 83 калибра, стоявшие в спа­сенных установках модели LC/30 (два по бокам башни «Бруно», два на носовой надстройке и четыре вокруг кормового поста УАО), не были полностью автоматизированы, но, имея скорострельность до 80 выстрелов в минуту (теоретически до 160), являлись основным сред­ством ближней ПВО на всех крупных гер­манских кораблях. Как и 105-мм установки, 37-мм спарки имели три оси враще­ния. Скорости ГН и ВН вручную состав­ляли 4 и 3 град./с, угол снижения —10°. Боезапас обычно насчитывал 32000 унитарных патронов на все установки (дли­на 543 мм, вес 2,1 кг, масса разрывного заряда 0,365 кг).

По проекту корабли несли по 8 20-мм автоматов модели С/30 на одиночных установках С/30 с ручным обслуживанием (вес 420 кг): два на спардеке по бокам башни «Бруно», два на верхней плат­форме носовой надстройки, два на плат­форме трубы и два на шканцах. С нача­лом войны добавили еще два ствола на верхней палубе в корме. Эти автоматы имели практическую скорострельность 120 выстрелов в минуту (теоретическая 280), свободно качающийся ствол (в вер­тикальной плоскости от - 11° до + 85°) и стреляли обоймами по 20 патронов (вес унитарного патрона 320 г, длина 203 мм, масса разрывного заряда 39,5 г). В ходе войны число 20-мм автоматов на этих кораблях непрерывно увеличива­лось, причем большая их часть появи­лась на борту во время пребывания в Бресте. «Шарнхорст» получил 18 допол­нительных стволов (4x4, 2x1). Автоматы новой модели С/38 в одноствольных (модель С/30, вес 416 кг) или четырехствольных установках («Vierlinslafette» С/38, вес 2150 кг) размещали там, где было сво­бодное пространство — на крышах ба­шен, специальных платформах, на от­крытой палубе или на местах части про­жекторов. Максимальное количество — 38 (7x4 и 10x1) — нес «Шарнхорст» в 1943 году.

Торпедное вооружение:

Первона­чальным проектом торпедное вооруже­ние не предусматривалось, но после воз­вращения из крейсерства по Атлантике в конце марта 1941 года командовавший этой операцией адмирал Лютьенс пред­ложил установить на обоих кораблях палубные торпедные аппара­ты. По его мнению, потопление транс­портов артиллерийским огнем требова­ло большого расхода времени и снаря­дов, а торпедами, особенно на ближних дистанциях, это можно было сделать быстрее. Верховное командование фло­та (ОКМ) согласилось и распорядилось во время нахождения кораблей в Брес­те поставить на «Шарнхорст» и «Гнейзенау» по два трехтрубных 533-мм ап­парата, снятых с легких крейсеров «Лейп­циг» (на «Гнейзенау») и «Нюрнберг» (на «Шарнхорсте»). Никакой системы управ­ления торпедной стрельбой, кроме при­целов на самих аппаратах, не предусмат­ривалось, а обслуживание возлагалось на прислугу зенитных автоматов. Торпе­ды, которых корабли принимали по 14 штук, хранились в расположенных рядом с аппаратами ящиках. Аппараты не име­ли никакой защиты и могли легко быть выведены из строя снарядами даже мел­кого калибра, осколками или взрывной волной. В последнем бою «Шарнхорста» один из его торпедных аппаратов вывел из строя близкий разрыв снаряда.

Гидросамолеты:

При отсутствии в гер­манском флоте авианосцев крупные ко­рабли вынужденно несли гидросамоле­ты для разведки, корректировки огня и даже некоторых наступательных дей­ствий против кораблей противника (авиа­бомбы хранились в специальном погре­бе). Устройство ангаров на этих кораб­лях отличалось друг от друга. На «Шарнхор­сте» ангар большего размера в ходе ка­питального ремонта в 1939 году удлини­ли еще на 8 метров, чтобы вместить три гидросамолета типа «Арадо-196». Кры­ша ангара была сдвижной — две перед­них скользящих двери заходили на зад­нюю. Для извлечения самолетов из ан­гара и постановки на катапульту в его кормовой части использовались два кра­на. Еще один самолет мог храниться на крыше башни «Цезарь». Сначала на этой башне имелась катапульта, но во время зимнего ремонта 1939 года с обоих ко­раблей ее сняли.

Оба корабля довольно интенсивно использовали свои бортовые самолеты в ходе всей карьеры, но особенно во время действий в Атлантике в начале 1941 года. Однако наличие на борту са­молетов подвергало корабли дополни­тельному риску из-за необходимости хранить легковоспламеняющееся авиа­топливо. В бою у мыса Нордкап «Шарнхорст» получил в ангар несколько попа­даний, вызвавших сильные пожары.

Модернизации

В ходе испытаний «Гнейзенау» выяснилось, что на волнении корабль сильно принимает носом воду, особенно при водоизмещении, близком к полному, когда дифферент на нос составлял порядка 0,8 м. Для устранения этого недостатка всю носовую оконечность в конце 1938 г. перестроили, увеличив развал шпангоутов и придав палубе бака заметный подъем к форштевню. Наибольшая длина при этом повысилась с 229,8 до 234,9 м. Форштевень изменил форму с прямого на изящно изогнутый, известный как "атлантический". Кроме того, на дымовой трубе появился козырек для снижения задымления носовой надстройки.

Шарнхорст на испытаниях после модернизации. Осень 1939года.

Летом 1939 г. аналогичные по составу работы прошли и на «Шарнхорсте», но их объем оказался несколько больше. Якоря, ранее втягиваемые в клюзы, перенесли на верхнюю палубу, а за счет установки дополнительного, третьего, якоря в клюзе форштевня наибольшая длина у «Шарнхорста» по сравнению с «Гнейзенау» увеличилась на 0,5 м. Ангар удлинили еще на 8 м, после чего в нем стали помещаться три самолета. Грот-мачту, ранее расположенную, как и на «Гнейзенау», за дымовой трубой, перенесли дальше в корму, установив между кормовым КДП и катапультой.

На «Шарнхорст» в октябре 1939 г. добавили 2 х 1 20-мм автомата, осенью на КДП, расположенном на носовой надстройке, смонтировали РЛС "Seetakt" FuMO 22. Зимой 1939/41 г. сняли самолетную катапульту с башни "С". В 1941 г. из башни "А" убрали дальномер, поскольку его линзы постоянно заливались водой и брызгами. В начале 1942 г. в Бресте вместо FuMO 22 смонтировали две FuMO 27 и установили 4 x 4 и 2 х 1 20-мм автомата. На верхней палубе в средней части корпуса разместили 2 x 3 533- мм ТА (снятых с КРЛ "Nurnberg"). К 1943 г. число 20-мм автоматов достигло 38 стволов ( 7 x 4 "фирлингов" С/38 и 10x1), были установлены РЛС FuMB 1, FuMO 3, FuMO 4, FuMO 7. Водоизмещение к 1943 г. составляло: стандартное — 31 848 т, полное — 38 094 т и боевое в перегруз — 39 019 т.

История службы корабля

Предварительные испытания «Шарн­хорста» выявили ряд недостатков в раз­личных системах и оборудовании кораб­ля, в том числе новых котлов, и это по­требовало значительных переделок и доводок. Обнаружились недостаточная высота борта в носу и дифферент на нос. В августе носовую часть переделали, на корабль добавили самолетный ангар. 2 сентября «Шарнхорст» совершил корот­кий испытательный пробег, после кото­рого пришлось провести ряд работ с трубками перегревателей котлов. Перей­дя вместе с «Гнейзенау» на Балтику, он во время учебных стрельб получил по­вреждения ангара и гидросамолета на средней катапульте (от дульных газов), а также испытывал сложности с цент­ральной турбиной. После двухнедельно­го ремонта на верфи (тогда же устано­вили радар) «Шарнхорст» вернулся в Северное море. Произведенного в чин контр-адмирала Отто Цилиакса на посту командира корабля сменил капитан цур зее Курт Хоффманн.

3 сен­тября 1939г в 13.25 флот получил сигнал о начале во­енных действий против Англии, а уже на следующий день «Гнейзенау» вместе с еще не вполне готовым к боевым дей­ствиям «Шарнхорстом» на якорной сто­янке в Брунсбюттеле (устье Эльбы) под­вергся атаке 14 бомбардировщиков «Веллингтон» ВВС Британии, но без ка­ких-либо повреждений. 8 сентября оба кораб­ля прошли Кильским каналом для учеб­ных стрельб по старому броненосцу «Гессен» и мелкого ремонта на верфи Киля.

Потопление вспомогательного крейсера «Равалпинли»

«Гнейзенау» (флаг нового командую­щего линейным флотом вице-адмирала Вильгельма Маршалла) и «Шарнхорст» в сопровождении легких крейсеров «Лейп­циг», «Кёльн» и трех эсминцев 21 но­ября 1939 года вышли из Вильгельмсхафена для нанесения ударов по британ­ским патрульным судам между Исланди­ей и Фарерскими островами. И эта опе­рация имела целью отвлечь француз­ские и британские корабли из южной Ат­лантики, где они сжимали кольцо вокруг рейдера «Адмирал граф Шпее». Как только оба линейных крейсера прошли минные поля, легкие корабли вернулись в базу. Строем пеленга, с «Гнейзенау» во главе и с «Шарнхорстом» в 20 000 м справа сзади, они на 27-узловой скоро­сти устремились в разыгравшееся силь­ным штормом открытое море. От ударов волн оба корабля получили повреждения корпуса, а в носовые башни и погреба стала поступать вода. Пришлось умень­шить скорость до 12 узлов, но вскоре сиг­нальщики обнаружили на горизонте анг­лийские корабли. В 16.07 23 ноября с «Шарнхорста» заметили вспомогатель­ный крейсер «Равалпинди» — бывший лайнер компании Р&О, вооруженный во­семью устаревшими 152-мм орудиями. Этот корабль был крайним с востока в крейсерском патруле, который также включал новый «Ньюкастл» и устарев­шие «Дели», «Калипсо» и «Сириз». В 17.03 «Шарнхорст» открыл огонь по прак­тически беззащитному судну, а спустя восемь минут к нему присоединился «Гнейзенау». В 17.06 залп 283-мм сна­рядов попал в надстройку вспомогатель­ного крейсера, убив капитана Э.Кенне­ди и большинство офицеров. Среди горы обломков начались сильные пожары. Еще через 10 минут огонь германских кораблей превратил «Равалпинди» в пылающую развалину, медленно погру­жавшуюся в воду. Всего «Гнейзенау» израсходовал 53 283-мм снаряда и 106 —125 150-миллиметровых, а «Шарн­хорст», огнем которого управлял корветтен-капитан Доминик, выпустил 89 283-мм и 109 150-мм снарядов, но и сам получил попадание 152-мм снаряда в корму. Имелись раненые и небольшие повреждения от осколков. Вице-адмирал Маршалл приказал «Шарнхорсту» подобрать уцелевших британских моряков. Однако появившийся вскоре «Ньюкастл» заставил немцев прервать это занятие и под прикрытием дымовой завесы быс­тро покинуть поле боя. Они легли кур­сом на север, чтобы, дождавшись пло­хой погоды, вернуться в базу. Из-за пло­хой видимости противники так и не смог­ли точно узнать друг друга. Англичане посчитали, что «Равалпинди» потопил «Дойчланд» с помощью крейсера «Эмден», поэтому они и бросили на помощь сначала только легкие крейсера, воору­женные 152-мм артиллерией. Немцы же, не зная, какие силы перед ними, упусти­ли прекрасную возможность вслед за «Равалпинди» расправиться с четверкой крейсеров. За такую нерешительность, а также за большой расход снарядов при потоплении вспомогательного судна вице-адмирал Маршалл затем подверг­ся резкой критике со стороны командо­вания, хотя немецкая пропаганда поспе­шила объявить этот поход крупным ус­пехом германского оружия.

Обратный путь проходил в такую же штормовую погоду, и корабли снова по­лучили повреждения: вода заливала но­совые башни, а также — через щели между деформированными листами об­шивки — носовые кубрики экипажа. Из-за недостаточной высоты борта линей­ные крейсера большую часть перехода принимали воду всей носовой частью, ледяные потоки заливали даже мостики и платформы носовой надстройки, так что управление пришлось перенести в боевую рубку. Союзники послали в пого­ню мощные силы из линкоров и линей­ных крейсеров («Худ», «Дюнкерк», «Нельсон», «Родней»), но рейдеры, пройдя проливом между Бергеном и Шетландскими островами, 27 ноября благополучно вернулись в Вильгельмсхафен для ремонта штормовых повреж­дений. Тогда же на «Шарнхорсте» про­извели ремонт котлов.

Англичане не хотели смириться с тем, что безнаказанно упустили немецкие рейдеры и 17 декабря предприняли на­лет на Вильгельмсхафен силами 24 бом­бардировщиков «Веллингтон». Стояв­ший там «Шарнхорст» в течение 8 ми­нут вел неэффективную стрельбу свои­ми зенитными автоматами (мешали кра­ны и здания верфи).

11 января 1940 года «Шарнхорст» пе­решел в Киль, где соединился с «Гнейзенау» для учений и артиллерийской практики, которая началась 15 января. Но слишком холодная зима заставила корабли вернуться в главную базу. Пре­одолевая толстый лед в Кильском кана­ле, 4 февраля «Гнейзенау» и днем поз­же «Шарнхорст» вышли в Вильгельмс­хафен.

18 февраля «Гнейзенау», «Шарнхорст», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и два эсминца вышли из устья реки Яде для атаки британских конвоев в Нор­вегию и обратно. Достигнув прохода у Шетландских островов и не встретив ни одного судна, командующий операцией адмирал Маршалл 20 февраля повел соединение в базу. Обе главные боевые единицы Кригсмарине полтора месяца простояли на якорях в Вильгельмсхафене, проводя различные тренировки. Во время учений 6 марта разбился один из самолетов «Шарнхорста» и, хотя по­вреждения удалось исправить, оба лет­чика погибли.

Вторжение в Норвегию (операция «Везерюбунг»):

7 апреля 1940 года «Гнейзенау» (флаг вице-адмирала Гюнтера Лютьенса), «Шарнхорст», «Адмирал Хиппер» и 14 эсминцев на 24-узловой скорости шли вдоль побережья Норвегии, направляясь к Тронхейму и Нарвику. Вторжение пла­нировалось начать силами флота и ар­мии одновременно с севера и юга (Осло). На борту «Хиппера» и эсминцев находи­лись десантные войска, а линкоры осуществляли прикрытие вы­садки. Как только попытались увеличить ход до 27 узлов, на «Шарнхорсте» вы­шел из строя паровой клапан, что при­вело к 15-минутной остановке левого вала. Спустя пару часов немецкую эс­кадру, направлявшуюся к Нарвику и Тронхейму, атаковали 12 бомбардиров­щиков «Бленхейм» 107-й эскадрильи королевских ВВС. Идущие строем фрон­та оба линкора и тяжелый крейсер от­крыли зенитный огонь из всех стволов. Шума и дыма было много, чего нельзя сказать о попаданиях в самолеты. Те ответили той же монетой — все 40 бомб упали мимо. Еще трем эскадрильям по­мешали выйти в атаку немецкие истре­бители прикрытия Bf-110, которым уда­лось сбить два «Веллингтона».

Но английские летчики сообщили о местонахождении противника, и в 20.15 Флот метрополии вышел в море, пред­полагая, что немцы собираются мощными силами напасть на судоходство в се­верной Атлантике. К вечеру погода ис­портилась, разыгрался 8-балльный шторм, и пришлось включить радары. Снова немецкие корабли начали стра­дать от океанской волны, с трудом удер­живая 9 узлов.

Около 8 часов утра 8 апреля прибли­зительно в 100 милях от Тронхейма эс­минец «Бернд фон Арним» в разрыве снежных шквалов обнаружил британский эсминец «Глоуворм», который отстал от своего соединения (линейный крейсер «Ринаун», легкий крейсер «Бирмингем» и эсминцы), находившегося несколько к западу от Тронхейма. После скоротечно­го боя, в котором приняли участие «Хиппер» и 4 эсминца, доблестный «Глоу­ворм» в 9.24 пошел ко дну, пытаясь пе­ред гибелью протаранить немецкий крей­сер. «Хиппер» не получил серьезных повреждений и вместе с четырьмя эс­минцами направился в Тронхейм. Око­ло 21 часа оставшиеся 10 эсминцев с де­сантом отделились для атаки Нарвика.

«Шарнхорст» и «Гнейзенау» заняли по­зицию к западу от Вест-фиорда. На «Шарнхорсте» вода через воздухозаборник попала в КО №2, и скорость пришлось уменьшить до 7 узлов. Ночью вода через вентиляционные шахты проникла в топ­ливные цистерны «Гнейзенау», сделав непригодными 470 кубометров нефти. Низкая облачность, частый дождь и снеж­ные заряды сильно ограничивали видимость, особенно в западном направле­нии, откуда и мог появиться неприятель. Корабли Лютьенса находились в 50 ми­лях к западу от южной оконечности Лофотенских островов, курс 310°, скорость 12 узлов.

Бой с линейным крейсером «Ринаун»:

В 4.30 9 апреля радар на «Гнейзенау» обнаружил крупную цель в 25 км по кор­ме и на кораблях объявили боевую тре­вогу. Все еще не доверяя радару, коман­дир «Гнейзенау» капитан цур зее Харальд Нетцбандт приказал артиллерийскому офицеру фон Бухка проверить контакт дальномерами. Радары «Шарнхорста» все еще не давали контакта, а дождь и низкая облачность ограничивали види­мость. Около 5.00 штурман «Шарнхор­ста» в зеркале секстана обнаружил вспышку от огня тяжелых орудий, а спус­тя 5 минут сигнальщики увидели силуэт крупного корабля. Это был «Ринаун», ко­торый с дистанции 11 800 м открыл огонь по «Гнейзенау» из 381-мм орудий. Немцы ответили минутой позже, а в 5.18 «Ри­наун» перенес огонь на «Шарнхорст». Лютьенс приказал повернуть от против­ника, но Нетцбандт попросил у адмира­ла разрешения довернуть на 20 градусов влево, чтобы могли стрелять носовые башни. Артиллерийская дуэль продолжалась до 6 часов, а затем, после 20-минутной паузы, до 7.15.

Через 5 минут после открытия огня «Гнейзенау» с помощью радара добил­ся двух попаданий в противника. Один 283-мм снаряд пробил опору треногой фок-мачты «Ринауна» и улетел за борт, так и не взорвавшись. Второй ударил в правый борт в районе кормовой башни «Y» между верхней и главной палуба­ми — над отделением рулевых машин, пролетел через весь корабль и, пробив левый борт, также упал в море. Почти одновременно и «Гнейзенау» получил два 381-мм снаряда. Первый пробил ба­шенку директора (КДП), повредил мно­жество электрокабелей и улетел за борт без разрыва. Осколками убило старше­го артиллерийского офицера фрегаттен-капитана Х.-Г. фон Бухка и 5 матросов, ранило 8 или 9 человек, уничтожило оп­тические дальномеры носовых 150-мм орудий, башня директора оказалась сдвинутой в корму. Второй снаряд повре­дил кормовую башню 283-мм орудий, ко­торая замолчала до конца боя (по дру­гим данным, в корабль попал один 381-мм снаряд и два среднего калибра). Пос­ле попаданий «Гнейзенау» прекратил огонь и увеличил скорость. Немцы уже определили, что «Ринаун» сопровожда­ется восемью эсминцами, которые тор­педами могли добить их корабли, если бы те получили повреждения или снизи­ли скорость. «Гнейзенау» выпустил 60 283-мм и 8 150-мм снарядов (по другим данным, соответственно 53 и 10), а «Шарнхорст» 195 283-мм снарядов (поч­ти все бронебойные) и несколько 150-мм. Последний так и не добился попа­даний, возможно, из-за вышедшего из строя радара. Расход боезапаса на «Ринауне» оказался много больше: около 230 381-мм и 1065 114-мм (многовато ради двух-трех попаданий, даже прини­мая во внимание погоду и частую смену курса противником).

Немецкие корабли на высокой скоро­сти вышли из боя. Несмотря на сделан­ные модификации корпусов, в штормо­вом море они брали носом огромные массы воды, которая каскадами прони­кала в главную палубу и развернутые за левый траверз носовые башни. Из-за проникновения воды в электроцепи подъемника боезапаса носовой башни «Гнейзенау» возникло короткое замыка­ние. И на «Шарнхорсте» носовая башня вышла из строя под ударами тяжелых волн. Вода проникала в башню через от­верстия для выброса стреляных гильз, кожухи дальномеров и амбразуры орудий. В цепях электромоторов подачи бое­запаса из-за попадания соленой воды произошло короткое замыкание. Когда «Шарнхорст» попытался увеличить ход до самого полного, пришлось остановить правую турбину, из-за чего скорость сни­зилась до 25 узлов.

«Ринаун» и его эсминцы бросились в погоню, ведя непрерывный огонь из ору­дий среднего калибра. Частые вспышки выстрелов с эсминцев заставили немцев предположить, что их преследует мощ­ное соединение. Тем не менее, им уда­лось увеличить дистанцию и уйти сна­чала на север, а потом на запад — по­дальше в Северный Ледовитый океан, где они оставались несколько дней, прежде чем рискнули вернуться в Гер­манию. За это время на «Шарнхорсте» удалось устранить неполадки механиз­мов и он смог дать 28,5 узла. 12 апреля линейные крейсера в Северном море соединились с «Хиппером» и в 22.12 пришли в Вильгельмсхафен. На конеч­ном участке пути англичане бросили про­тив ускользавшего противника более 90 бомбардировщиков, но те не смогли обнаружить цель, а появившиеся немецкие истребители сбили из них не менее де­сятка.

Бой с «Ринауном» заставил немецкие силы дальнего прикрытия уйти на север, оставив назначенный им для патрулиро­вания район у Лофотенских островов.

В результате англичанам удалось 10 и 13 апреля внезапно напасть на находившие­ся в Нарвике эсминцы. Гибель этих 10 современных кораблей стала первым серьезным ударом для Кригсмарине.

«Шарнхорсту» надо было серьезно ремонтировать носовую башню и энер­гетическую установку. Но все надежды его командира о постановке в док похо­ронил приказ ОКМ (Oberkommando Marine), запрещавший начинать любой ремонт, требующий более 6 часов. 1 мая корабль перешел в Везермюнде, а спус­тя 9 дней — на Балтику, чтобы в спокой­ной обстановке пройти курс боевой подготовки, необходимый для 87 вновь при­бывших офицеров и старшин. После не­дели пребывания в районе Готенхафена (Гдыня) «Шарнхорст» отозвали в Киль на долгожданный ремонт. Верфь Дойче Верке запросила на работы 12 суток, но командующий флотом потребовал за­кончить все к 31 мая. Дело в том, что к этому времени из тяжелых немецких ко­раблей в строю оставались только «Шарн­хорст» и «Гнейзенау» («Лютцов» чинил торпедное повреждение, «Адмирал Шеер» проходил плановый ремонт), а события в Норвегии требовали присут­ствия кораблей Кригсмарине у ее берегов. Поднапрягшись, верфь уложилась в указанный срок.

Операция «Джуно»:

«Гнейзенау», «Шарнхорст», «Адмирал Хиппер» и четыре эсминца вышли 4 июня 1940 года для атаки морских сил против­ника в районе Харстада у берегов Нор­вегии. Операцию планировалось прове­сти в тесном взаимодействии с Люфтваффе, поэтому для лучшей идентификации крыши башен на немецких кораблях окрасили в красный цвет. На первом этапе эскадру сопровождали два тральщика и два миноносца типа «Ягуар». 7 июня гер­манские корабли встретились с танкером «Дитмаршен», чтобы «Хиппер» и эсмин­цы смогли пополнить запасы топлива. На следующий день в 5.55 «Хиппер» обна­ружил и потопил британский эскортный траулер «Джупитер», а «Гнейзенау» ог­нем 150-мм орудий (расход 113 снарядов) поджег танкер «Ойл Пайонир», который около 8.00 добили торпедой с эсминца. Для обнаружения конвоев с «Хиппера» и «Гнейзенау» поднялись гидросамолеты, и вскоре те донесли об обнаружении крейсера и торгового судна к югу от гер­манского соединения, а пассажирского и госпитального судов — к северу. «Хип­пер» и эсминцы послали на север, где они перехватили и потопили 19 500-тонное пассажирское судно «Орама», сумев так­же заглушить посылаемые им в эфир сиг­налы бедствия. Госпитальное судно «Атлантис» немцы не атаковали.

После этих действий адмирал Мар­шалл решил отправить испытывавшие недостаток топлива эсминцы и «Хиппер» на заправку в Тронхейм, а сам с двумя линейными крейсерами отправился в рай­он Харстада. Здесь, у берегов Норвегии, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» добились сво­его наибольшего за всю войну успеха.

Потопление «Глориес»:

В 16.46 8 июня наблюдатель на фор-марсе «Шарнхорста» обнаружил дым по пеленгу 60°, а спустя 24 минуты его старший артиллерист фрегаттен-капитан Лёвиш доложил, что удерживает в прицеле авианосец типа «Арк Ройял».

Фактически это был авианосец «Глориес» в сопровождении эсминцев «Акаста» и «Ардент», который эвакуировал из Норвегии 2 истребительных эскадрилий (10 «гладиаторов» из 263-й и 10 «Харрикейнов» из 46-й). Конечно, он не мог использовать эти сухопутные самолеты для атаки противника (да и что могли сделать истребители с линкорами?), но по непонятной причине ни один из его торпедоносцев (в ангаре он имел 6 «Суордфишей», не считая морских «си гла­диаторов») не был готов к старту. А без готовых ударных самолетов этот ко­рабль был практически беззащитен, имея в бортовом залпе всего 8 120-мм пушек в дополнение к такому же их чис­лу на двух эсминцах. Немцы сомкнули интервал, довели скорость до 29 узлов и, эффектно развернувшись на 16 рум­бов, бросились на пересечку курса про­тивника. Шедший головным «Гнейзе­нау» открыл огонь главным калибром по авианосцу, а вспомогательным левого борта по ближайшему эсминцу «Ар­дент». Спустя 4 минуты к флагману огонь своего ГК присоединил «Шарнхорст», чьи 150-мм орудия обрушились на эсминец «Акаста». «Глориес» повер­нул на юго-запад, а эсминцы попыта­лись прикрыть его дымовой завесой. Выпущенные «Ардентом» 4 торпеды немцы вовремя заметили и смогли уклониться. Хотя дым и мешал стрельбе, немецкие корабли, используя в помощь оптическим дальномерам свои радары, быстро превратили авианосец в груду обломков. Вскоре в бой вступили и 105-мм пушки. Начиная с 17.38 в «Глориес» с дистанции около 23 000 м один за дру­гим попали три снаряда: первый разру­шил надстройку, другой взорвался на полетной палубе, уничтожив несколько «харрикейнов». Начавшийся пожар по­мешал закончить вооружение торпеда­ми «суордфишей». Третий снаряд унич­тожил всех и вся на мостике.

В 17.52 «Глориес» пылал как огром­ный костер, но продолжал держать вы­сокую скорость. Выскочивший из-за дыма «Ардент» в самоубийственной ата­ке выпустил последние 4 торпеды, от которых немцы также увернулись. Тут же снаряды всех калибров стали поражать эсминец, он остановился весь в огне и с большим креном и в 18.22 пошел ко дну.

«Акаста» достаточно долго ловко избе­гал смертоносных залпов и в 18.33, как раз перед попаданием в него первого снаряда, сумел выпустить 4 торпеды. «Гнейзенау» от них уклонился, но спус­тя 6 минут одна из торпед попала в кор­му «Шарнхорста», который резко снизил скорость. Около 19.08 «Глориес» пере­вернулся и затонул; всего на 9 минут пережил его доблестный «Акаста», до конца выполнивший свой долг эсминца сопровождения. Поскольку «Глориес» постоянно радировал свое место, при­зывая на помощь корабли Флота метро­полии, германские корабли поспешили укрыться в Тронхейме. Интересно, что это было первое столкновение линкоров с авианосцем и единственное, в котором первые одержали верх.

Несмотря на резкий отворот одна из торпед в 18.39 под углом 15 градусов ударила в правый борт «Шарнхорста» у башни «Це­зарь» в трех метрах под главным по­ясом — в самое уязвимое место. По­вреждение оказалось очень серьезным. Боевое отделение и погреба заполни­лись дымом, прислугу башни пришлось эвакуировать. Командир корабля капи­тан цур зее Хоффманн отдал приказ на затопление погребов, но после доклада об отсутствии опасности пожара его от­менил. Бортовую обшивку, принявшую на себя удар, разрушило на площади 6x14 метров. Но взрыв оказался столь мощным, что большая часть его энергии пришлась на внутреннюю структуру, ра­зорвав противоторпедную переборку и загнув ее верхнюю часть внутрь на 1,7 м. Переборка была повреждена на 10 м, считая от бортовой брони на уровне платформы над коридором гребного вала. Поврежденными оказались две траверзных переборки, батарейная па­луба и палуба первой платформы. Чуть меньше пострадали шельф под броню и соседние элементы структуры корпуса.

Попадание пришлось в место прохо­да гребного вала через противоторпед­ную переборку, где ее эластичность была недостаточной из-за дополнительных подкреплений. Сказалось и недостаточ­но надежное соединение переборки с броневой палубой, что не позволило напряжениям от взрыва распространить­ся на большую площадь жестких элемен­тов структуры корпуса. Переборка нача­ла эластично выгибаться, но верхнее ее крепление не выдержало, что привело к большим затоплениям внутреннего объема: вода частично заполнила 22 главных водонепроницаемых отсека, а всего 30 отсеков в районе взрыва при­няли 2500 т. «Шарнхорст» получил крен на правый борт в 3 градуса и осел кор­мой на 3 м. При взрыве погибло 48 чле­нов экипажа.

Большие затопления и повреждения сказались на энергетической установке. Была уничтожена часть правого гребно­го вала, которая проходила через ниж­ние отсеки противоторпедной защиты около башни «Цезарь», а весь коридор его быстро заполнила вода. Там остал­ся один из матросов, и, когда другой, пы­таясь его спасти, открыл водонепрони­цаемую дверь, кормовое машинное от­деление, дававшее энергию на средний гребной вал, стало быстро затапливаться. Сохранить его в строю, мгновенно остановив турбины, оказалось невоз­можным. Кожух одной из турбин, вра­щавшейся на полной мощности, остыл так быстро, что лопатки ротора врезались в его внутреннюю поверхность. Пришлось перекрыть все паропроводы этого отделения. Корабль остался толь­ко с левым работающим валом.

Вышла из строя и башня «Цезарь», некоторые отсеки под ее погребами за­полнило водой, большая часть оборудо­вания в погребах оказалась поврежден­ной. Отдельные заряды в гильзах и фут­лярах загорелись, многие оказались ис­порченными. В погребе находилось 283 собранных снаряда и заряда в гильзах, готовых к подаче в башню, другие сна­ряды без зарядов лежали на загрузоч­ной платформе в нескольких метрах от места удара торпеды. Кормовая 150-мм башня правого борта вышла из строя из-за затопления подбашенных помещений и повреждения электросистем. Отказа­ла и система управления огнем кормо­вой группы 105-мм орудий.

На пути в Тронхейм корабль с трудом мог держать 20 узлов. Для предотвраще­ния дальнейших повреждений корпуса стали использовать кранцевые маты, однако это мало что давало, и приказ отменили. Оба корабля достигли Трон­хейма около полуночи 9 июня. Там на швартовах стояло ремонтное судно «Хуаскаран», экипаж которого приступил к временному ремонту «Шарнхорста».

10 июня самолет-разведчик Берегово­го командования Королевских ВВС обна­ружил немецкие корабли и на следую­щий день дюжина бомбардировщиков «Гудзон» («Хадсон») с высоты 4570 м сбросила 36 227-кг бронебойных бомб по «Шарнхорсту», ни одна из которых не достигла цели. Два самолета немцы сби­ли. Адмирал Маршалл с «Гнейзенау», «Хиппером» и четырьмя эсминцами сно­ва вышел на поиски торговых судов, но, убедившись, что все конвои имеют силь­ное прикрытие, 11 числа вернулся в Тронхейм.

Затем настала очередь британского соединения в составе линкора «Нельсон» и авианосца «Арк Ройял», которые 13 июня находились в 170 ми­лях от Тронхейма. Поднятые в воздух 15 бомбардировщиков «Скьюа» были пере­хвачены германскими истребителями, и англичане потеряли восемь машин. Ос­тальные прорвались к цели, но в «Шарнхорст» попала всего одна бомба, кото­рая, к тому же, не взорвалась, хотя и про­била верхнюю палубу.

Ремонт турбин среднего вала «Шарн­хорста» занял 10 суток. Отремонтиро­вать правый вал можно было только в сухом доке, поскольку предполагалось, что его погнуло и винт при вращении будет задевать корпус. На пробах 18 июня при скорости свыше 13 узлов на­блюдалась такая вибрация, что остава­лось надеяться только на два вала и максимальную скорость в 24 узла. 20 июня корабль вышел в Германию в сопровождении эскорта. На следующий день соединение у о.Утсир обнаружили самолеты британского Берегового ко­мандования и около 15.00 шесть торпе­доносцев «Суордфиш» 821-й и 823-й эскадрилий Королевского флота вышли в атаку, которую немцы легко отразили зенитным огнем. Английские летчики не имели практики, и эта атака крупного корабля была их первой в жизни. Все торпеды пошли практически параллель­но курсу кораблей, которым ничего не стоило от них уклониться, сбив при этом два торпедоносца зенитками. Почти тут же четыре «Гудзона» с большой высоты со столь же большой неточностью сбро­сили 227-кг бомбы. Две из атакующих машин погибли, две с трудом вернулись на базу, имея тяжелые повреждения. Спустя полтора часа над соединением появилось девять «бофортов», воору­женных 227-кг бронебойными бомбами, но и они были отбиты зенитным огнем и истребителями, потеряв три самолета. А последнюю атаку со все тем же резуль­татом провели еще шесть «гудзонов». Отражая атаки, «Шарнхорст» выпустил 900105-мм снарядов и 3600 мелких. К вечеру воздушное прикрытие состоя­ло из 10 «мессершмиттов» (Bf-109), двух «хейнкелей-111», летающей лодки «До-18» и двух бортовых «Арадо-196». Вско­ре немцы перехватили британское сообщение, из которого стало понятно, что в море находятся крупные силы Флота метрополии. «Шарнхорст» получил при­каз укрыться в порту Ставангер. В этот момент некоторые британские корабли находились всего в 35 милях от него. 22 июня «Шарнхорст» вышел из Ставангера в Киль, где в плавучем доке «С» сле­дующие шесть месяцев проходил ре­монт, часто прерываемый налетами бри­танской авиации. 21 ноября корабль вы­шел в пробное плавание по Балтике, но 19 декабря вернулся в Киль, чтобы в плавучем доке «В» еще четверо суток заканчивать ремонтные работы.

Действия в Атлантике (операция «Берлин»):

28 декабря 1940 года «Гнейзенау» и «Шарнхорст» под командованием адми­рала Лютьенса вышли в Северную Ат­лантику для операций против британ­ского судоходства. Жестокий шторм в Северном море заставил корабли идти малым ходом; «Гнейзенау» получил серь­езные повреждения корпуса как раз в тех местах, где в ходе ремонта сняли стойки и подпорки. Под ударами тяже­лых волн погнулись шпангоуты за обшив­кой и палубные бимсы, главная палуба и обшивка в носу в нескольких мес­тах искривились. Из-за больших напря­жений, которым подвергался корпус на огромных волнах, вышли из строя сис­темы управления огнем, включая зенит­ные калибры.

Хотя с «Шарнхорстом» непогода обо­шлась менее жестоко, кораблям при­шлось повернуть назад: «Шарнхорст» вернулся в Готенхафен (польский порт Гдыня), а «Гнейзенау» — в Киль. Из-за тяжелых штормовых повреждений ко­мандир «Гнейзенау» капитан цур зее Отто Фаин (назначен в августе) потребовал снова переделать носовую часть корабля, что специалисты военной вер­фи выполнили в рекордный срок.

«Шарнхорст» вернулся в Киль 19 ян­варя, а через три дня оба корабля снова под командой Лютьенса вышли из Киля в Атлантику для выполнения операции «Берлин». Во время прохода проливами Каттегат и Скаггерак их обнаружила анг­лийская агентура в Дании, и Флот мет­рополии в ночь на 26 января вышел из Скапа-Флоу, чтобы блокировать проход Фареры-Исландия. Немецкие радары вовремя обнаружили прямо по курсу большое число кораблей (это были лин­коры «Нельсон», «Родней», «Рипалс», 8 крейсеров и 11 эсминцев), и Лютьенс приказал изменить курс. На повороте германские корабли с дистанции 5000 м обнаружил легкий крейсер «Найяд». Он доложил командованию и следил за нем­цами, пока те не скрылись за снежным зарядом. К сожалению, командующий Флотом метрополии адмирал сэр Джон Тови счел это сообщение ошибочным и прекратил поиск.

После дозаправки топливом к восто­ку от о.Ян-Майен с танкера «Адриа» («Шарнхорст» принял 1700 м3) немцы повернули на юг и на высокой скорости устремились к Датскому проливу — во­ротам в Атлантику. Они вышли на опе­ративный простор после 3 часов 3 фев­раля, когда удачно миновали последний британский крейсерский патруль. Чтобы еще более запутать англичан, 1 февра­ля из Бреста в свою вторую «атланти­ческую» операцию вышел «Адмирал Хиппер», который должен был действо­вать против конвоев на маршруте Гиб­ралтар-Фритаун.

Утром 6 февраля 1941 года оба ли­нейных крейсера дозаправились с тан­кера «Шлеттштадт» к югу от мыса Фареуэлл («Гнейзенау» принял 1515 м3 топ­лива), а на следующий день приступили к поиску судов. Качка была настолько сильной (шторм доходил до 10 баллов), что на «Гнейзенау» при резком крене один из унтер-офицеров размозжил го­лову о башню. Корабли снизили ход, что­бы уменьшить дискомфорт экипажа и снизить риск повреждений.

В 8.35 8 февраля с «Гнейзенау» за­метили мачты конвоя НХ-106, шедшего из Галифакса, и корабли приготовились к атаке. «Шарнхорст» послали вперед, чтобы атаковать с севера, но в 9.47 его сигнальщики усмотрели в охранении кон­воя старый дредноут «Рамиллиес», во­оруженный восемью 381-мм орудиями. Узнав о присутствии столь мощного при­крытия, адмирал Лютьенс отменил ата­ку конвоя, поскольку имел приказ не ввя­зываться в бой с линейными кораблями. Тем не менее, к 9.50 «Шарнхорст» сбли­зился с конвоем до 23 000 м, пытаясь отвлечь на себя корабли охранения, что­бы «Гнейзенау» смог атаковать оставшие­ся без защиты суда. Но Лютьенс пря­мым приказом отменил эту попытку и вернул «Шарнхорст» к флагману.

Оба корабля после этого ушли на се­веро-запад к проливу Дэвиса, а после нескольких дней безрезультатного крей­серства в том районе спустились на юг. Штормовая погода препятствовала на­блюдению за морем, поврежденные вен­тиляционные раструбы не обеспечива­ли нормальную работу в машинно-ко­тельных отделениях, на открытых постах зенитных батарей просто невозможно было находиться. Скорость снова сни­зили, чтобы уменьшить заливаемость носовой оконечности и надстроек. Ког­да погода несколько улучшилась, 14 и 15 февраля корабли снова провели доза­правку с танкеров «Шлеттштадт» («Гней­зенау» принял 2550 м3) и «Эссо Гам­бург». Только 22 февраля приблизитель­но в 500 милях к востоку от о.Ньюфаундленд обнаружили идущий на запад кон­вой транспортов в балласте. Увидев гер­манские корабли, суда бросились врас­сыпную. Используя для поиска разбе­жавшейся «добычи» бортовые самоле­ты, «Гнейзенау» и «Шарнхорст» смогли потопить всего пять судов общим водо­измещением 25 874 брутто-тонн (брт): первый, как и подобает флагману, запи­сал на свой счет четыре — транспорты «Трелони» (4689 брт), «Кантара» (3327 брт), «Э.Д.Хафф» (6219 брт) и «Харлсден» (5483 брт) — а «Шарнхорсту» дос­тался только танкер «Ластрес» (6156 брт). Некоторые из них успели послать в эфир сообщение о германских рейдерах, заставив их сменить район действий.

Адмирал Лютьенс перенес операции в юго-восточную часть северной Атлан­тики, чтобы перекрыть маршрут конво­ев Кейптаун — Гибралтар в точке к се­веру от м. Верде-Айлендс. Перед прихо­дом в этот район корабли заправились топливом у Азорских островов 27 — 28 февраля с танкеров «Эрмланд» и «Бреме». 7 марта недалеко от берега Афри­ки наблюдатели «Шарнхорста» обнару­жили линейный корабль «Малайя», так­же вооруженный восемью 381-мм оруди­ями, а за горизонтом — мачты, по мень­шей мере, 12 торговых судов. Лютьенс снова приказал «Шарнхорсту» отойти на соединение с флагманом, шедшим в 40 милях позади. Отдавая такой приказ, Лютьенс, очевидно, руководствовался опытом Ютландского боя. «Рамиллиес» и «Малайя» со скоростью 23 —25 узлов не могли догнать 30-узловые германские корабли, но высокая скорость — слиш­ком хрупкое преимущество в бою. Един­ственное попадание 381-мм снаряда могло его лишить.

Замеченные 12 торговых судов входи­ли в состав конвоя SL-67, направлявше­гося в Великобританию. Чтобы избежать боя с линкором, Лютьенс решил выйти в хвост конвоя и навести на него подвод­ные лодки, отправив радиограмму в Бер­лин. Германское военно-морское коман­дование направило к конвою субмари­ны U-124 и U-105, которые за ночь 7 — 8 марта пустили ко дну судов на 28 488 брт. Немецкие рейдеры также были обнару­жены гидросамолетом с одного из кораб­лей эскорта, и «Малайя» сблизился с ними на 24 000 м. Немецкие 283-мм ору­дия уже доставали до противника, но Лютьенс не решился на артиллерийскую дуэль. Местом дальнейших операций он избрал центральную часть Атлантики. По пути к месту заправки 9 марта рей­деры потопили одиночный греческий па­роход «Маратон» с грузом угля для Алек­сандрии, имевший несчастье наткнуть­ся на «Шарнхорст».

Линкоры 12 марта запра­вились и получили необходимые припа­сы с вооруженных кораблей снабжения «Уккермарк» (бывший «Альтмарк») и «Эрмланд». В тот же день все четыре корабля двинулись на север, образовав поисковую линию шириной 120 миль. Спустя трое суток они перехватили не­сколько танкеров, из которых «Гнейзе­нау» один потопил (британский 6197-тон­ный «Симния») и три захватил в качест­ве призов (норвежские 5684-тонный «Бианка» и 6405-тонный «Поликарб», 8046-тонный «Сан Казимиро»). «Шарн­хорст» отправил на дно «Бритиш Стренге» 7139 т) и «Ателфоум» (6554 т). Рейдеры продолжили движение на се­вер, надеясь найти конвои, следующие в Британию из Галифакса. Тем време­нем британские линкоры «Родней», «Нельсон» и новейший «Кинг Джордж V» ожидали немцев в северных водах Ат­лантики, рассчитывая, что те, исчерпав запас автономности, скоро вынуждены будут прорываться домой.

Утром 16 марта линкоры обнаружили еще несколько отставших от конвоев судов. Тут уж рейдеры порезви­лись вволю, как лисы в курятнике. «Гнейзенау» потопил шесть транспортов: «Эмпайр Индастри» (3648 т), норвежский «Гранли» (1577 т), «Ройял Кроун» (4364 т), «Майсон» (4564 т), «Рио Дорадо» (4507 т) и датский «Чилиан Рифер» (1739т), а «Шарнхорст»—четыре: «Мангхай» (8290 т), «Сильверфир» (4347 т), «Сардиниан Принс» (3200 т), «Деметертон» (5200 т). Но одно из судов успело ради­ровать о нападении и в данный район полным ходом направились «Родней» и «Кинг Джордж V». Последним столкно­вением стал бой с небольшим фруктовозом «Чилиан Рифер», который мастер­ски избегал огня «Гнейзенау» и постоян­но радировал открытым текстом свое точное местонахождение. В конце кон­цов, транспорт, поставив дымзавесу, по­вернул на «Гнейзенау», ведя огонь из единственного палубного орудия. Та­кое яростное сопротивление убедило немцев, что перед ними, как минимум, вспомогательный крейсер. Поэтому они решили добить его с дальней дистанции, выпустив 73 283-мм снаряда — больше, чем затратит на потопление остальных судов за все время крейсерства. Всего за 15 —16 марта немцы потопили или захватили 16 судов. Захваченные три судна под конвоем «Эрмланда» и «Уккермарка» отправили в Брест.

Доблестный «Чилиан Рифер» еще сражался, когда на экране радара «Гней­зенау» появились отметки неопознанно­го крупного корабля. Немцы на большой скорости скрылись в дождевом шквале. С «Роднея» — а это был он—успели заметить флагман Лютьенса и около 21.00 даже запросили прожектором: «What ship?» («Что за корабль?»). Ко­мандир «Гнейзенау» капитан цур зее Отто Фаин приказал ответить: «HMS «EmeraeSd» (корабль его величества «Эмерод» — этот крейсер входил в со­став Флота метрополии и вполне мог ока­заться в северной Атлантике). После это­го, не дожидаясь нового запроса, резко положив руль на борт, немецкий корабль на полном ходу удалился от грозного противника. Истина англичанам откры­лась буквально через несколько минут, когда «Родней» наткнулся на обломки тонущего транспорта и начал спасать его экипаж. Капитан судна после слов бла­годарности сказал: «Нас только что по­топил «Гнейзенау»...

Адмирал Лютьенс приказал проло­жить курс на Брест, понимая, что кольцо вокруг его кораблей сужается и шансов на дальнейший успех не много. Герман­ский морской штаб полагал, что дальней­шее присутствие в океане линейных крейсеров, потревоживших «осиное гнез­до» британских поисковых групп, ослож­нит возвращение в Германию «Адмира­ла Хиппера» и «Адмирала Шеера», так­же находящихся на «большой дороге» в Атлантике. К тому же, на «Шарнхорсте» начались проблемы с котлами — частые выходы из строя трубок перегревателей.

Вечером 20 марта разведывательный биплан «Суордфиш», поднятый с авиа­носца «Арк Ройял», обнаружил герман­ские корабли в 700 милях от Бреста. Лютьенс тут же повернул на север и дер­жался этого курса, пока самолет не исчез за горизонтом, а затем снова повер­нул на восток. «Арк Ройял» находился всего в 160 милях от немецкого соеди­нения, но приближающаяся темнота и плохая погода сделали невозможным подъем самолетов для нанесения уда­ра. На следующий день самолет британ­ского Берегового командования обнару­жил оба немецких корабля в 200 милях от Бреста, а 22 марта они благополучно достигли этого французского порта, ускользнув от погони Флота метрополии. В ходе двухмесячного крейсерства «Гнейзенау» и «Шарнхорст» потопили и за­хватили 22 судна общим тоннажем 115 335 брт (на счету первого 14 судов и 66 449 брт), большинство из которых шли в балласте. Дополнительным успехом опе­рации можно считать возвращение «Ад­мирала Шеера». Увлекшись охотой за линкорами, англичане прос­то «прозевали» одиночный рейдер, ко­торый проскользнул домой по тому же маршруту, что и в Атлантику — вокруг Исландии и Британских островов.

«Брестская» группа:

Остаток года «Шарнхорст» и «Гнейзе­нау» провели на военной верфи Бреста, которую немцы частично восстановили после захвата и укомплектовали рабо­чими с военной верфи Вильгельмсхафена. После прихода немецких линкоров в Брест англичане, опасаясь их нового выхода в океан, приступили к регулярным налетам на эту базу, исполь­зуя специальные 227-кг бронебойные бомбы. Достаточно привести только цифры: с 27 марта по 7 мая самолеты Командования Бомбардировочной Авиа­ции и Берегового командования Вели­кобритании сбросили на Брест 1013 тонн бомб и выставили 201 магнитную мину. Особенно массированными были нале­ты в ночь на 31 марта и 5 апреля. В ходе последнего одна 227-кг бомба упала в воду в 4 м от «Гнейзенау», стоявшего в сухом доке, но не взорвалась. Сразу же корабль вывели из дока и поставили на швартовую бочку гавани Бреста.

В ходе рейдерства «Шарнхорст» по­стоянно испытывал трудности с трубка­ми перегревателей своих котлов, и толь­ко самоотверженная работа экипажа позволила избежать крупных поломок. В Бресте специалисты определили, что на замену трубок потребуется, по меньшей мере, 10 недель. Причина повреждений оказалась чисто технологической — при­мененный металл не соответствовал рабочим температурам. Требуемый обо­ими кораблями ремонт исключил их уча­стие в операции с «Бисмарком», которая планировалась на апрель, а состоялась в мае 1941 года. Но англичане-то об этом не знали, и Брест надолго стал главной целью налетов их авиации. Пришлось закрыть корабли камуфляжными сетями, посты зениток защитить мешками с пес­ком, а для постановки дымзавес устано­вить вокруг базы и на подходах к ней ог­ромное количество дымогенераторов. Приходилось принимать меры и против английской агентуры из числа рабочих верфи. Тем не менее, за время стояния в Бресте оба корабля получили серьез­ные повреждения.

Параллельно ремонту повреждений на «Гнейзенау» и текущему ремонту котлов на «Шарнхорсте» ре­шили провести модернизацию обоих ко­раблей, включавшую замену систем управления стрельбой и установку рада­ров, торпедных аппаратов и дополни­тельных 20-мм автоматов (14 на «Гней­зенау» и 18 на «Шарнхорсте»). Бой с «Чилиан Рифер» убедил адмирала Лютьенса в необходимости топить торговые суда торпедами, и корабли получили по два трехтрубных 533-мм аппарата — по бортам, перед кормовой группой 150-мм орудий. Катапульту над ангаром сняли, а все оборудование ангара заменили новым. Эти работы помешали обоим ко­раблям принять участие в апрельской операции «Бисмарка» и «Принца Ойгена».

С начала июня налеты возобновились и самый массированный из них состоял­ся 24 июля 1941 года. «Гнейзенау», на­дежно замаскированный сетями, больше повреждений не получал. «Шарнхорста» в Бресте не было. Он к этому времени закончил ремонт корпуса (9 июня), ар­тиллерии (13-го, включая установку тор­педных аппаратов) и механизмов (18-го). Назначенные на следующий день ходо­вые испытания пришлось отложить из-за недостаточного воздушного прикры­тия. Только 21 июля «Шарнхорст» в со­провождении 5-й флотилии эсминцев вышел в Ла Паллис для испытаний, на которых свободно развил 30 узлов. За­тем наступил черед торпедных стрельб и других упражнений, необходимых для застоявшегося в брестской мышеловке экипажа. Перед возвращением в Брест корабль стал на якорь в Ла Паллисе. Англичане, почти ежедневно произво­дившие аэрофотосъемку Бреста, вскоре обнаружили, что штатное место «Шарнхорста» занято танкером и еще двумя судами, пришвартованными друг к дру­гу, чтобы с воздуха создать эффект круп­ного корабля. Все силы разведыватель­ной авиации бросили на поиск, и уже 23 июля один из «спитфайров» обнаружил стоявшего на якоре «беглеца». Подготов­ленные для очередного рейда на Брест тяжелые бомбардировщики перенацели­ли на Ла Паллис. Первые шесть «стирлингов» не добились попаданий, также как 30 ночных устаревших «уитли». Не удалась и попытка семи «бофортов» обставить линкор магнитными минами. И только произведенная днем 24 июля с высоты 3000 — 3700 м атака 15 «Галифаксов», вооруженных 227-кг фугасны­ми и 454-кг бронебойными бомбами (по другим данным, первые были полубро­небойными, а вторые весили 908 кг), дала результат.

Самолеты обнаружили с дистанции 200 — 250 км, а первые из них появились над целью спустя 28 минут — в 14.13. Из сброшенных девятью самолетами 15 бронебойных и 53 фугасных бомб пять (соответственно 3 и 2) в 14.16 одновре­менно поразили корабль в правый борт — почти по прямой линии, парал­лельной диаметральной плоскости. Над кораблем поднялись сполохи пламени и столбы смешанной с нефтью воды. Пять машин немцы сбили и еще одна разби­лась при посадке.

Первая 227-кг бомба ударила сбоку от боевой рубки, чуть впереди от 150-мм башни. Она прошла верхнюю и среднюю палубы и взорвалась на броневой, кото­рая осталась неповрежденной. От взры­ва образовалась трещина в палубе пер­вой платформы, которую в месте взры­ва сильно вспучило. Плиту бортовой бро­ни, в которой пробило небольшое отвер­стие, выдавило наружу на 200 мм. В месте соединения противоторпедной переборки с главной бронепалубной ослабли заклепки, через которые начала течь вода. Боезапас к 150-мм орудиям, находившийся всего в трех метрах от места взрыва, не пострадал. Осколоч­ные повреждения оказались незначи­тельными.

Бомба весом 454 кг, попав между 105-мм и 150-мм установками, в 3,5 м от кромки палубы, пробила верхнюю, ниж­нюю броневую палубы и первую плат­форму, но, будучи отклоненной противо­торпедной переборкой, пробила днище и ушла в воду без разрыва. Через про­боину корабль принял небольшое количество воды. Осколками пробило борто­вые цистерны. Отделение генераторов № 4 заполнилось водой, вышли из строя несколько электроустановок, а осколки и забортная вода повредили кабели, иду­щие в боевой пост управления, посты управления стрельбой носовых зенит­ных батарей и башни «Антон».

Вторая 454-кг бомба попала посере­дине между 150-мм и 105-мм орудиями в 2,6 м от кромки палубы, и также проби­ла все палубы, прежде чем вышла в воду через бортовую обшивку под броневым поясом с правого борта, тоже не взор­вавшись. Затопило пять отсеков на про­тяжении 10 м. В некоторых помещениях погасло освещение, начались течи в по­греба 150-мм боезапаса, осколки повре­дили жилые помещения.

Третья 454-кг бомба попала чуть сза­ди кормовой башни и в трех метрах от кромки борта, пробила верхнюю палубу и бортовую обшивку. Как позже выясни­лось, и она ушла в воду без разрыва. Бортовую обшивку повредило весьма серьезно, а 10 водонепроницаемых от­секов, включая часть коридора правого гребного вала, заполнило водой. Зато­пило также погреба башни «Цезарь» и вывело из строя ее подъемник боезапа­са.

Еще одна 227-кг бомба упала перед носовой башней в трех метрах от кром­ки борта. Она пробила две палубы и взорвалась на главной броневой, проде­лав в ней небольшое отверстие и повре­див место присоединения противотор­педной переборки. Осколки перебили несколько шпангоутов. Палубы вокруг пробоин вспучило и сильно испещрило осколками, затопило несколько отсеков у борта, повредило трубы отопления, питьевой воды и канализации под бата­рейной и средней палубами. Вышли из строя подъемники 37-мм боезапаса, хотя сам боезапас не пострадал. Согласно другим данным, бомбы попали в райо­нах шпангоутов 133, 52 (обе фугасные), 120, 87 и 40.

Корабль получил крен 8 градусов на правый борт, поскольку затопило боль­шинство отсеков системы контрзатопле­ния. Количество принятой воды достиг­ло 3000 т (из них 1200 т в результате контр­затопления), осадка кормой увеличи­лась на 3 м. Временно вышли из строя носовая и кормовая башни главного ка­либра, а также половина зенитной артил­лерии. Несколько начавшихся мелких по­жаров были быстро погашены. Погибло два члена экипажа и 15 получили ране­ния. От более тяжелых повреждений спасло то, что 454-кг бомбы не взорва­лись.

Благодаря организованной борьбе за живучесть крен и дифферент исправи­ли довольно быстро. Пар в котлах под­няли вообще в рекордное время. Осад­ка осталась на метр больше, но к 19.30 корабль смог выйти в Брест, развив ско­рость 25 узлов. На рассвете эсминец эскорта обнаружил и сбил британский разведывательный самолет. Когда 25 июля «Шарнхорст» прибыл в Брест, единственным видимым свидетельством повреждений осталась увеличенная осадка, из-за чего иллюминаторы в кор­ме оказались почти у самой воды. Но невидимые глазу повреждения оказа­лись очень серьезными. Кроме работ по корпусу, требовалось заменить около 50 км кабелей системы управления огнем и 150 км силовых кабелей. Ре­монт «Шарнхорста» занял 4 месяца. За это время на корабле установили новый радар в корме, а выходную мощность носового радара увеличили до 10 кВт.

Очередной всплеск активности англи­чан пришелся на декабрь, когда они, за­детые удачей японцев в Пёрл-Харборе, снова стали посылать на Брест по сотне самолетов зараз и те добросовестно высыпали из своих люков по 100 —150 тонн металла и взрывчатки. Но резуль­тат оставался тот же — мимо.

Прорыв через Ла-Манш (Операция «Церберус»):

Изображение Шарнхорста и Гнейзенау во время операции «Церберус». Автор: Michel Guyot

Около 23.00 11 февраля 1942 года немцы начали одну из самых дерзких операций Второй мировой войны. Выход «Шарнхорста» (флаг Цилиакса), «Гнейзенау» и «Принца Ойгена» на два часа задержал воздушный налет на Брест, так что корабли вошли в Канал сразу после полуночи. На 27-узловой скорости они прошли вдоль французского побережья, и в 06.30 около Шербура к ним присо­единилась флотилия миноносцев. Чтобы дезориентировать английские радары, самолеты Люфтваффе кружились над самыми мачтами своих кораблей. Тесное взаимодействие флота и авиации обес­печивалось генералом Адольфом Галландом, который на каждый крупный ко­рабль назначил для связи офицера Люфтваффе. Затем немецкие самолеты ме­шали работе британских радаров, сбра­сывая отражатели из фольги. В 13.00 эскадра без сопротивления прошла ска­лы Дувра, но спустя 34 минуты ее атако­вали шесть торпедоносцев «Суордфиш» в сопровождении истребителей «Спитфайр». Мощное воздушное прикрытие связало боем «спитфайры», а тихоход­ные торпедоносцы подверглись атакам других самолетов и яростному зенитно­му огню кораблей. Все шесть самолетов были сбиты, так и не добившись попа­даний. Флагман открыл огонь по одному из «суордфишей» с дистанции около 1 км. Самолет упал в воду примерно в ста метрах от левого борта корабля, но ус­пел выпустить торпеду, от которой уда­лось уклониться резким отворотом.

Но в 14.31 в 30 м от левого борта «Шарнхорста» напротив башни «Бруно» взорвалась одна из магнитных мин, по­ставленных британскими самолетами на глубине 38 м несколькими днями ранее. На корабле из-за повреждения предо­хранителей вышли из строя электричес­кие системы, оставив все помещения без освещения на 20 минут. Оставшиеся без питания аварийные выключатели на кот­лах и турбинах не позволили сразу остановить турбины.

Пока «Шарнхорст» стоял без движе­ния, вице-адмирал Отто Цилиакс пере­нес флаг на эсминец Z-29. При этом на эсминце, подошедшем близко к борту линкора на сильном волнении, оторва­ло крыло мостика, которое зацепилось за надстройки «Шарнхорста». Взрыв мины образовал обширную пробоину в районе башни «Бруно», в 30 водонепро­ницаемых отсеках пяти главных отсеков на длине 40 м, набралось около 1220 т воды, корабль получил крен на левый борт в 1 градус и дифферент на нос в 1 м. Повреждения от удара также оказа­лись серьезные. Башню «Бруно» вре­менно заклинило с серьезным повреж­дением главного электромотора. Закли­нило также носовые 150-мм башню и одиночную 150-мм установку левого бор­та, повредило 105-мм установку № 2. Было уничтожено несколько трансфор­маторов и некоторое оборудование сис­тем управления стрельбой. Из-за слабых фундаментов, не рассчитанных на такие ударные нагрузки, вышли из строя под­шипники питательных насосов и турбо­генераторов, что вынудило корабль остановиться. Из-за подшипников вышли из строя все турбогенераторы, за исклю­чением находившихся в отделении №4. На короткое время вышли из строя кор­мовой гирокомпас, директор и эхолот.

Возможно, из-за плохого качества свар­ки в киле и обшивке днища перед носо­вой башней образовались трещины и раковины. То же, но из-за плохого каче­ства отливки, произошло с клюзовой тру­бой правого борта.

Спустя 18 минут после взрыва запус­тили первую турбину, через 6 минут - вторую и в 15.01 —третью, что позво­лило дать ход в 27 узлов. Вскоре после этого двухмоторный бомбардировщик сбросил несколько бомб в 90 м от лево­го борта, которые не причинили повреж­дений. Чуть позже «Шарнхорст» в тече­ние 10 минут атаковали 12 «бофортов», но их отогнали зенитный огонь и истре­бители Люфтваффе. Затем удалось уклониться от торпеды, сброшенной само­летом с кормового угла. Было еще не­сколько воздушных атак, но интенсивный огонь зениток и умелое маневрирование свели на нет все усилия англичан. Ство­лы зенитных автоматов раскалились докрасна, один даже разорвало, а у не­скольких других заклинило приводы го­ризонтальной наводки.

«Шарнхорст» отстал от главных сил на 23 км. В 16.08 состоялась атака, в которой при­няли участие около 100 бомбардировщиков «Гудзон» и «Бофорт». Снова попа­даний в корабли не было, а, по меньшей мере, пять самолетов немцы сбили.

К 18.00 «Шарнхорст» подошел к по­бережью Голландии. В 19.16 за его кор­мой упало несколько бомб, сброшенных с большой высоты. А в 21.34 с правого борта на глубине 24 м взорвалась еще одна магнитная мина. На две минуты вышли из строя гирокомпасы и освеще­ние. Снова пришлось остановить все турбины: левую и среднюю заклинило, а правая оказалась почти не поврежден­ной.

Около кормовой установки 105-мм зениток образовалась большая пробои­на. Десять помещений в четырех глав­ных водонепроницаемых отсеках приня­ли около 300 т воды. Крепления паро­проводов в машинном отделении право­го борта не выдержали удара и из-за образовавшихся утечек пара соответ­ствующие котлы пришлось отключить. Фундаментные болты внешних подшип­ников гребного вала разрушились. При­шлось идти только под средней турби­ной на скорости 10 узлов, пока не дали часть нагрузки на правый вал, после чего скорость довели до 14 узлов. Крен на левый борт, образовавшийся после пер­вого взрыва, выровнялся, но осадка уве­личилась еще больше. Правую турбину запустили в 22.11, но левая требовала ремонта на верфи. Дополнительные по­вреждения получили электрические сис­темы, из-за выхода из строя автомати­ческого оборудования переключатели не работали 30 минут, вышло из строя от­деление генераторов № 5, а отделение № 2 с трудом поддерживало устойчивую подачу тока. Механизмы и вращающие­ся части башен главного калибра из-за сильного удара получили незначитель­ные повреждения, чуть серьезнее повре­дило несколько 105-мм установок.

В 8.00 13 февраля «Шарнхорст» встретил несколько задержавший его продвижение лед в устье реки Яде. Вице-адмирал Цилиакс снова перенес на него флаг; днем корабль пришел в Вильгельмсхафен, где его поставили в док для осмотра корпуса. Оказалось, что повреж­дения не настолько серьезные, чтобы корабль долго держать на верфи в Вильгельмсхафене, которая была слишком близко от авиабаз англичан и подверга­лась частым налетам. Поэтому корабль для ремонта повреждений перешел в Киль.

Успеху прорыва во многом способ­ствовало взаимодействие с Люфтваф­фе, которые выделили для воздушного прикрытия 252 истребителя. Это был один из немногих случаев, когда герман­ские флот и авиация так хорошо действо­вали вместе, что почувствовали и анг­личане, потерявшие в налетах на про­рывавшуюся «брестскую эскадру» более 40 самолетов.

Бой у Нордкапа:

В Рождество 25 декабря около 9.00 гер­манская подлодка U-601 донесла точные координаты конвоя JW-55B и адмирал Дёниц приказал выйти на перехват. Его приказ адмиралу Бею содержал следующее: «Операция может быть прервана по Вашему усмотрению. В принципе, Вы должны прервать бой в случае появле­ния превосходящих сил противника. Так­тическую ситуацию следует использо­вать с мастерством и дерзостью. Бой не должен закончиться патом. Следует ис­пользовать любую возможность для ата­ки. Превосходство «Шарнхорста» в ору­дийной мощи дает лучший шанс на ус­пех, и он должен быть использован. Эс­минцы следует использовать позднее. Соответственно проинформируйте эки­пажи. Я полностью уверен в Вашем на­ступательном духе».

Германское соединение («Шарнхорст», эсминцы Z-29, Z-30, Z-33, Z-34, Z-38) вышло в море около 19 часов, а в 23.00 норвежский берег скрылся за го­ризонтом. Адмирал Бей поддерживал постоянный контакт со штабом военно-морской группы «Север» и в 3.19 коман­дование флотом передало ему решение германского Адмиралтейства о возвра­щении эсминцев в случае ухудшения погоды и о действии «Шарнхорста» в одиночку. Англичане смогли перехватить и расшифровать это сообщение, и, когда Бей читал новый приказ, британские ад­миралы Бернет и Фрэйзер уже держали в руках его английский перевод. В 7.03 26 декабря немецкое соединение, нахо­дясь в 40 милях к юго-западу от о. Мед­вежий, повернуло к точке, где в утрен­них сумерках — около 10 часов — по расчетам, должна была состояться встреча с конвоем. Эсминцы вели поиск в 10 милях к юго-западу от «Шарнхор­ста», экипажи с 03.00 находились в со­стоянии полной боевой готовности. В штормовом море эсминцам приходи­лось тяжело и их скорость пришлось уменьшить до 10 узлов.

На вышедшем 23 декабря из Ислан­дии соединении дальнего прикрытия, находившемся в 270 милях к западу от м. Норд-Кап, адмирал Фрэйзер получил перехват «Ультры», что «Шарнхорст» устремился к конвою. Британская раз­ведка смогла расшифровать приказ — «Остфронт (17.00). «Шарнхорсту» вый­ти в море 25-го в 17 часов» — и адмира­лу Фрезеру предложили приготовиться к действиям, чтобы отрезать немецкому линкору путь назад в Норвегию. К 9.25 корабли Фрезера находились в 125 ми­лях к юго-западу от «Шарнхорста», а адмиралу Бернету сообщили о планах Фрезера и о содержании расшифровки «Ультры». Адмирал Фрезер приказал 36-му дивизиону эсминцев из состава эс­корта конвоя RA-55A, который благора­зумно направили на север от предполагае­мого района боя, идти на соединение с конвоем JW-55B ( главной цели «Шарн­хорста»). Вице-адмирал Бернет располо­жил свое соединение между конвоем и возможным направлением появления «Шарнхорста». Командующий советским Северным флотом адмирал А.Головко приказал подводным лодкам Л-20, К-21 и С-102 выйти в район мыса Нордкап и перехватить немецкий рейдер. Одновременно в базе эсминцы прогревали тур­бины, самолеты на аэродромах вооружа­лись торпедами и бомбами.

Когда радар «Белфаста» в 8.40 26 декабря обнаружил «Шарнхорст» с дис­танции 33 000 м по пеленгу 295°, на ко­раблях ближнего прикрытия сыграли бое­вую тревогу. Немецкий рейдер в этот момент находился примерно в 32 милях от конвоя, и три британских крейсера начали сближение с противником. «Шарн­хорст» пока не подозревал о присутствии британских кораблей, поскольку для большей скрытности не включал свой радар. В 9.21 сигнальщики крейсера «Шеффилд» с дистанции 11 000 м по пеленгу 222° заметили германский ко­рабль, а спустя три минуты «Белфаст» с дистанции 8600 м открыл огонь осве­тительными снарядами. В 9.25 первый же залп с крейсера «Норфолк» лег все­го в 500 метрах от борта «Шарнхорста», который ответил залпом из башни «Це­зарь», а затем на 30-узловой скорости стал отходить. «Белфаст» и «Шеффилд» использовали беспламенный порох, а «Норфолк» — более старый, дававший сильные демаскирующие вспышки. Анг­личане использовали артиллерийские радары и в этом превосходили против­ника, имевшего преимущество в скорости и орудийной мощи. В течение 20-минут­ной перестрелки в «Шарнхорст» попало три 203-мм снаряда. Первый ударил в верхнюю палубу с левого борта между палубной 150-мм установкой и торпед­ным аппаратом и, не взорвавшись, про­шел в кубрик водонепроницаемого отсе­ка IX. Начавшийся там небольшой пожар быстро потушили. Другой снаряд спустя несколько минут попал в носовые даль­номеры и засыпал осколками прислугу зенитной артиллерии. Уничтожило ан­тенну носового радара, а осколки про­никли в каюту приемной радарной станции, убив там весь персонал. Ко­рабль «ослеп» с носовых углов, пример­но 69—80°, так как кормовой радар, рас­положенный ниже носового, имел огра­ниченный угол действия вперед. Третий снаряд попал в полубак и взорвался в кубрике.

Пытаясь выйти из боя, «Шарнхорст» несколько раз менял курс. В 9.55 адми­рал Бей радировал о бое с британскими крейсерами, но спустя несколько минут он смог оторваться от противника, кото­рый в штормовом море не мог давать больше 24 узлов. Имея преимущество в 4 — 6 узлов, «Шарнхорст» быстро уве­личивал дистанцию от преследователей. В 10.30 36-й дивизион присоединился к крейсерам Бернета, образовав кильва­терную колонну слева и спереди от «Бел­фаста».

Оторвавшись от крейсеров, «Шарн­хорст» снова начал поиски конвоя и к 12 часам вышел к северо-востоку от него. Спустя пять минут «Белфаст» восстано­вил радиолокационный контакт с немца­ми, но только в 12.21 британские крей­сера смогли сократить дистанцию. В этот момент «Шарнхорст» обнаружил их сво­им кормовым радаром, а затем и визу­ально. Англичане выпустили осветитель­ные снаряды, но линейный крейсер бы­стро открыл огонь из носовых башен и снова изменил курс на северо-запад, введя в бой кормовую башню. Этот от­ворот помешал британским эсминцам выйти в торпедную атаку. Три залпа на­крыли концевой корабль 36-го дивизио­на «Вираго», который только что проско­чил под носом у крейсеров.

В 12.23 «Норфолк» получил попада­ние в район кормовой трубы. Спустя не­сколько секунд второй 283-мм снаряд ударил в барбет его башни «X», выведя ее из действия. Для предотвращения взрыва погреба башни пришлось зато­пить. Первое попадание оказалось серь­езнее. Снаряд пробил надстройку с правого борта и взорвался у самой об­шивки левого борта, разорвав ее на большой площади. Осколки полностью вывели из строя радарную установку, после чего крейсер не мог поддерживать точный огонь. На нем оказалось 7 уби­тых (1 офицер) и 5 раненых. Башня «В» дала еще 4 залпа, используя старые дан­ные, а потом «Норфолк» временно пре­кратил огонь. Через несколько минут уже «Шеффилд» был засыпан градом круп­ных осколков. Ошибочный приказ его ар­тиллерийского офицера резко снизил ин­тенсивность огня — вместо стрельбы всем бортом крейсер перешел на побашенную. В 12.41, когда ситуация стала складываться плохо для англичан — все-таки «Шарнхорст» был гораздо силь­нее трех крейсеров, адмирал Бей изме­нил курс и увеличил скорость. Он не хо­тел продолжать неприятный бой с крей­серами, его целью был конвой. После окончания этой фазы боя с юго-запада подошли корабли адмирала Фрезера, а крейсера Бернета продолжали держать­ся за пределами огня «Шарнхорста», поддерживая радиолокационный контакт и сообщая координаты противника на свой линкор.

С немецких эсминцев видели освети­тельные снаряды, которые английские крейсера выпускали в утреннем бою, но они находились далеко от «Шарнхор­ста». Адмирал Бей приказал им идти на северо-восток на соединение с флагма­ном, но в 11.58 снова послал их на запад для поиска конвоя. После этого уже никакого тактического взаимодействия между «Шарнхорстом» и немецкими эс­минцами не было. Около 13 часов эсмин­цы, сами того не зная, прошли всего в 15 000 м к югу от конвоя. Наконец, в 13.43 адмирал Бей приказал им прекратить по­иск и возвращаться на базу. На следую­щий день около 10.00 они вернулись в Каа-фиорд. Их отсутствие в финальной фазе боя у м.Нордкап оказалось фа­тальным для «Шарнхорста». Ведь при выходе из строя его носового радара эс­минцы могли бы своевременно обнару­жить противника, помогать флагману от­ражать торпедные атаки, да и сами пред­ставляли бы серьезную опасность для английских кораблей, имея 150-мм ору­дия и по 8 торпедных аппаратов.

Около 13.15 адмирал Бей решил воз­вращаться в базу, не ожидая больше ка­ких-либо стычек. Экипаж корабля, не корм­ленный с самого утра, приступил к обеду, но боевая готовность сохранялась. Кормовой радар выключили, чтобы не обнаруживать себя его работой. В 15.25 Бей радировал в штаб группы «Север» предполагаемое время своего возвраще­ния. Он не знал, что идет как раз на пе­ресечку курса «Дюк оф Йорка», «Ямай­ки» и четырех эсминцев, наводившихся на него крейсерами по радио. С уничто­женным носовым радаром и выключен­ным кормовым, к тому же не способным производить поиск прямо по курсу, «Шарнхорст» шел прямо в ловушку, из кото­рой не было выхода. В 75 кбт сзади (при видимости в 70), как стая гончих, стро­ем фронта, сомкнутым, чтобы не заби­вать лишними отметками экраны своих радаров, шли крейсера Бернета и 36-й дивизион. Этот своеобразный «гон» про­должался более трех часов. Был момент в начале пятого часа пополудни, когда ситуация могла измениться. «Норфолк» снизил скорость, чтобы потушить пожар, а спустя 7 минут до 8 узлов сбросил ско­рость «Шеффилд», на котором сломал­ся кронштейн левого внутреннего греб­ного вала. Но уже в 16.17 поисковый радар британского линкора обнаружил про­тивника на дистанции 225 кбт. Смертный приговор «Шарнхорсту» был подписан. Фрезер приказал продолжать слежение до тех пор, пока корабли не сблизятся на дистанцию действенного огня.

В 16.32 артиллерийский радар типа 284 на «Дюк оф Йорк» нащупал цель в 147 кбт (27 200 м) и спустя 11 минут Фрэйзер приказал «Белфасту», един­ственному крейсеру Бернета, который мог вступить в бой, открыть огонь осве­тительными снарядами, а своим эсмин­цам — быть готовыми к торпедной атаке по сигналу адмирала. «Дюк оф Йорк» и «Ямайка» легли на курс 80, чтобы ис­пользовать и кормовые башни. Немец­кий корабль был зажат между Соедине­ниями 1 и 2.

Когда в 16.47 в небе разорвались сна­ряды первого залпа, англичане с удив­лением обнаружили, что на «Шарнхорсте» башни главного калибра разверну­ты в походное положение. Спустя мину­ту «Дюк оф Йорк» открыл стрельбу осветительными 133-мм снарядами, а еще через две начал стрельбу залпами с ди­станции 11 000 м. В 16.52 к нему с дис­танции 12 000 м присоединился крейсер «Ямайка», добившись накрытия третьим залпом (одно попадание). Хотя «Шарнхорст» и оказался застигнутым врасплох, после разрыва осветительных снарядов он быстро открыл ответный огонь и, не мешкая ни минуты, повернул на север. Дуэль между ним и линкором «Дюк оф Йорк» была неравной — немецкие 283-мм снаряды не могли пробить толстую броню, защищавшую жизненно важные части английского линкора. В 16.55 356-мм снаряд первого же залпа попал в пра­вый борт «Шарнхорста» напротив баш­ни «Антон». Башню заклинило с подня­тыми орудиями, приводы горизонталь­ной и вертикальной наводки вышли из строя. В погребах от раскаленных оскол­ков начался пожар, причем осколки про­били и пламянепроницаемую дверь в погреба башни «Бруно». Погреба обеих башен пришлось затопить, но под баш­ней «Бруно» их осушили так быстро, что это почти не сказалось на скорости ее стрельбы. Прислуга на подаче работала по пояс в ледяной воде, пытаясь спасти хотя бы часть боезапаса. Несмотря на повреждения, корабль под­держивал высокую ско­рость. Второй снаряд по­вредил вентиляционный ка­нал башни «Бруно», из-за чего ее боевое отделение после каждого открытия орудийного замка заполня­лось газами и дымом. Еще один снаряд ударил рядом с башней «Цезарь» и про­бил в батарейной палубе отверстие диаметром 0,5 м. Отверстие быстро задела­ли, но отсеки, где разорвал­ся снаряд, затопили водой и не осушили. Осколками изрешетило два самолета, разбило несколько зенит­ных орудий, уничтожив большую часть их прислу­ги. После этого капитан цур зее Хинтце приказал уце­левшим укрыться.

Эти попадания пока не представляли опасности для «Шарнхорста». Глав­ное — он сохранял преиму­щество в скорости и начал отрываться от противника. За ним смог последовать только эсминец «Сэведж», который немцы никак не могли сбросить «с хвоста», хотя снаряды падали от него всего в 20 метрах. Эсминец подошел настолько близко, что был вынужден от­вернуть, так и не получив приказ о тор­педной атаке. Попав под обстрел «Бел­фаста» и «Норфолка», «Шарнхорст» по­вернул на восток и 30-узловым ходом быстро увеличил дистанцию. Фрезер приказал эсминцам провести атаку, но те никак не могли сблизиться с целью. «Сэ­ведж» и «Сомарец» держались слева сзади, а «Сторд» и «Скорпион»—спра­ва сзади от преследуемого противника. В 17.42 из-за увеличившейся дистанции прекратила огонь «Ямайка» и только флагман Фрэйзера продолжал методич­но выпускать залпы по удаляющемуся «Шарнхорсту».

К счастью для англичан, стрельба «Дюк оф Йорк» была точной. Одна за другой выходили на немецком корабле орудийные башни, осколки тяжелых сна­рядов проникали даже в погреба, выби­вая работавшую на подаче прислугу. А около 18.00 в котельным отделением № 1, произошел взрыв. На кораб­ле сначала показалось, что это торпед­ное попадание — настолько сильными были удар и взрыв. Разорвало множе­ство паропроводов четырех находящих­ся в этом отделении котлов. Осколки сна­ряда пробили двойное дно, из-за чего от­деление затопило до уровня настила пола. Скорость корабля упала до 8 уз­лов. Аварийные меры были приняты быстро и эффективно, но при задраивании водонепроницаемых дверей и люков

в котельном отделении оказались запер­тыми 25 человек. Давление пара увели­чили, и старший механик фрегаттен-капитан Отто Кёниг доложил на мостик: «Могу дать ход 22 узла», на что коман­дир корабля Хинтце ответил: «Браво, держите его!» «Шарнхорст» вел огонь с дистанции 15 000 — 20 000 м и несколь­кими залпами накрыл «Дюк оф Йорк», борт которого засыпало осколками, а прямым попаданием в фок-мачту снес­ло за борт одну из ее опор и временно вывело из строя артиллерийский радар типа 284. Взобравшемуся на мачту лей­тенанту Бейтсу удалось починить пере­битый кабель между антенной и экраном радара, и огонь удалось продолжить с прежней эффективностью.

Артиллерийская дуэль длилась уже почти 90 минут, и «Шарнхорст» получил значительные повреждения. Его над­стройки были во многих местах пробиты осколками, а кое-где разрушены прямы­ми попаданиями 152-мм, 203-мм и 356-мм снарядов. Начались пожары, иногда сопровождавшиеся взрывами. В этих ус­ловиях экипаж продолжал квалифициро­ванно и спокойно делать свое дело. По­жар в ангаре, уничтоживший два гидро­самолета, погасили через 10 минут, но попытка запустить оставшийся самолет с катапульты не удалась, так как уничто­жило запасы сжатого воздуха. Разруши­ло или вывело из строя почти все артил­лерийские установки и торпедный аппа­рат левого борта. Уцелевшей прислуге приказали укрыться и бороться с пожа­рами. В 17.30 356-мм снаряды попали в обе носовые 150-мм башни: правую пол­ностью разрушило, причем погибли все люди в башне и на подаче, а левую за­клинило. Но и она спустя 10 минут пол­ностью вышла из строя.

Торпедный офицер под ураганным огнем храбро бросился к торпедному ап­парату левого борта еще до того, как последний вывело из строя. Он смог раз­вернуть аппарат и выпустил две торпе­ды, а третью заклинило в трубе. По сви­детельству очевидцев, этот офицер был убит осколками взорвавшего рядом сна­ряда или снарядом, попавшим в закли­ненную торпеду, которая сдетонировала в аппарате. Попавшим в полубак снаря­дом разорвало цепь правого якоря, ко­торый с остатками цепи упал в море. Вскоре то же случилось с носовым яко­рем.

Контр-адмирал Бей теперь точно знал, что его загнали в угол и в 18.24 приказал отправить последнюю радио­грамму Гитлеру: «Мы будем сражаться до последнего снаряда».

В 18.42 «Дюк оф Йорк» прекратил огонь, выпустив 52 залпа, из которых 31 лег накрытием и дал, по меньшей мере, 13 прямых попаданий. Этими снаряда­ми и снарядами с крейсеров убило и ра­нило на борту «Шарнхорста» большое количество людей, вывело из строя поч­ти все 150-мм орудия. Однако «Шарн­хорст» все еще держал высокую ско­рость, и адмирал Фрезер, опасаясь, что противнику удастся ускользнуть, отдал приказ эсминцам на торпедную атаку.

Благодаря падению скорости «Шарн­хорста», эсминцам типа «S» из Соеди­нения 2 удалось приблизиться к нему на 60 кабельтовых. Германский корабль уже не имел средств отражения таких атак, что позволило эсминцам подойти на ди­станцию торпедного залпа почти без про­тиводействия. Около 18.50 «Сторд» и «Скорпион» на правой циркуляции, на­ходясь на обоих крамболах своей жерт­вы, выпустили по 8 торпед с дистанции 1650 и 1900 м. «Шарнхорст» резко по­вернул вправо, но три торпеды все же достигли цели. Этим поворотом он под­ставил борт эсминцам «Сэведж» и «Сомарец». Первый выпустил восемь тор­пед, а второй, сблизившись до 1600 м, попал под огонь немногих уцелевших мелких орудий правого борта и одной башни ГК германского корабля. Снаряды пробили на эсминце директор и даль­номер, осколки изрешетили борт и над­стройки, скорость его упала до 10 узлов. На корабле погибли офицер и 10 матро­сов, 11 человек было ранено. Кое-как набрали людей для расчета одного тор­педного аппарата, второй все равно был разбит. Выпустив четыре торпеды, «Сомарец» отвернул, ставя дымовую заве­су. Подожгли даже дымовой буй на кор­ме, после чего команда, решив, что эс­минец горит, затопила кормовые погре­ба.

Имеющая­ся информация о торпедных поврежде­ниях весьма отрывочная. Одна торпеда взорвалась с правого борта напротив башни «Бруно», заклинив в ней приво­ды горизонтальной и вертикальной на­водки, а также главный входной люк, так что прислуга долго не могла выбраться на палубу. Началось затопление погре­бов. Другая торпеда попала в район ко­тельного отделения левого борта и вы­звала некоторое затопление за противо­торпедную переборку. Третья ударила в корму с левого борта в то место, где уже несколько отсеков были затоплены, и повредила гребной вал. Четвертая тор­педа попала с того же борта в нос. Все торпеды имели 340-кг заряд.

В результате попаданий торпед ско­рость «Шарнхорста» упала до 12 узлов, хотя главный механик докладывал, что готов держать 22 узла. «Дюк оф Йорк» смог снова сблизиться, теперь уже на «пистолетную» для 356-мм снарядов дистанцию 9100 м. Начался окончатель­ный расстрел германского корабля, ко­торый даже не мог достойно отвечать: две его носовых башни заклинило, а третья испытывала нехватку снарядов. Все свободные члены экипажа (вероят­но, прислуга 105-мм орудий) работали на передаче боезапаса из погребов башни «Бруно» в башню «Цезарь», ко­торая спустя несколько минут возобно­вила огонь.

По мере заполнения корпуса водой скорость «Шарнхорста» упала до 5 уз­лов и он почти не слушался руля. Англи­чане еще после боя с «Бисмарком» по­няли, что крупный германский корабль потопить только артиллерией невозмож­но. Поэтому адмирал Фрезер приказал крейсерам добить «Шарнхорст» торпе­дами.

В 19.25 «Ямайка», до этого давший по врагу 22 бортовых залпа, выпустил две торпеды из левого аппарата (третья труба оказалась неисправной). Спустя две минуты еще три выпустил «Белфаст». Затем «Ямайка» развернулась и, сбли­зившись до 3500 м, через 10 минут вы­стрелила тремя торпедами с другого бор­та. Попадания различить было невоз­можно из-за дыма и тумана. Крейсера оставили арену боя, на которую вышли эсминцы 36-го дивизиона. «Маскетир», пройдя в 900 м от ползущего 3-узловой скоростью «Шарнхорста», выпустил 4 торпеды на правый борт в 19.33 и видел три взрыва между трубой и грот-мачтой. Минутой позже это попытался сделать «Матчлесс», но огромная волна, накрыв корабль, повредила механизмы наводки аппаратов. Вторая волна, залившая мос­тик, вывела из строя приборы внутри-корабельной связи, так что приказ повер­нуть аппараты направо не достиг торпед­ного офицера. «Матчлессу» пришлось вернуться, чтобы атаковать левым бор­том. «Оппортьюн» разрядил один аппа­рате 19.31 с дистанции 1900м, другой — спустя две минуты с 2300 м, и его на­блюдатели ясно видели по одному попа­данию с каждого залпа в правый борт ли­нкора между грот-мачтой и трубой. Эффект от их взрыва был незначителен, так как «Шарнхорст» уже глу­боко сидел в воде, и торпеды попали в главный броневой пояс. В 19.34 с дис­танции 2500 м семь торпед выпустил «Вираго», также претендующий на два попадания. После этих атак немецкий корабль практически остановился, оку­тавшись густым дымом и паром. С анг­лийских кораблей мало что можно было разобрать — виднелось тусклое зарево, доносились глухие взрывы. Пелена дыма была настолько плотной, что ее не мог­ли пронзить ни лучи прожекторов, ни осветительные снаряды.

Около 19 часов командир «Шарнхор­ста» приказал сжечь все секретные до­кументы. Поскольку все остальные ору­дия уже молчали, он сказал прислуге 150-мм башни № 4: «...все зависит от вас». Корабль кренился на правый борт и погружался носом. Последняя баш­ня 150-мм орудий стреляла, пока у нее не заклинило подъемник боезапаса. Продолжало стрелять 20-мм орудие на крыше башни «Бруно». К 19.40 крен сильно увеличился, а носовая часть почти ушла под воду. Все люки и водо­непроницаемые двери подкреплялись, чтобы сдерживать затопление и дать экипажу больше времени для спасе­ния. Однако, торпедные повреждения лишили корабль большей части запа­са плавучести. В 19.45 «Шарнхорст» носом ушел под воду с медленно вра­щавшимися винтами. Еще некоторое время из-под воды доносился сильный грохот. Англичане зафиксировали пе­ред затоплением сильный взрыв, при­писав его погребам. «Белфаст» в 19.48 намеревался провести вторую атаку торпедами, но цель пропала. «Матч-лесс» также не нашел «Шарнхорста» и вместе со «Скорпионом» начал подби­рать барахтавшихся в ледяной воде людей. До 20.40 эсминцы «Белфаст» и «Норфолк» искали спасшихся. «Скор­пион» подобрал 30 человек, и одно вре­мя с него видели командира корабля Хинтце и старшего офицера фрегаттен-капитана Ф.Доминика. Но Хинтце умер прежде, чем подошла помощь, а Доми­ник, хотя и успел схватиться за брошен­ный линь, не смог взобраться по нему на палубу; его подняли уже мертвым. Из экипажа в 1968 человек спасти уда­лось только 36.

При потоплении «Шарнхорста» англи­чане израсходовали 446 356-мм снаря­дов, 161 203-мм, 974 152-мм, 531 133-мм (плюс 155 осветительных) и 83 102-мм, а также 55 торпед, из которых 11 попали в цель: по 2 попадания добились «Ямай­ка» и «Вираго», по 3 — «Маскетир» и «Сэведж» и 1 — «Скорпион». При стрельбе крупным калибром имелись некоторые трудности с отказом матчасти. Из-за этого, например, в носовой башне «Дюк оф Йорк» при 77 данных залпах одно орудие выпустило 71 сна­ряд, а остальные 47, 6 (!) и 64.

Капитаны

7 января 1939 — 23 сентября 1939: Kapitän zur See Otto Ciliax.

23 сентября 1939 — 31 марта 1942: Kapitän zur See Kurt Hoffmann.

31 марта 1942 — 13 октября 1943: Kapitän zur See Friedrich Hьffmeier.

13 октября 1943 — 26 декабря 1943: Kapitän zur See Fritz Hintze.

Литература

1. Балакин С. А., Дашьян А. В. и др. Линкоры Второй мировой.
2. С.В. Сулига Линкоры типа «Шарнхорст».
3. Фотогалерея на Maritime quest
4. KBismarck.com

Галерея изображений

• 

  Строительство линкора Шарнхорст.

• 

  Линкор Шарнхорст в море на учениях. Начало 1939 года.

• 

  Силуэт Шарнхорста после модернизации.

• 

  Шарнхорст на испытаниях после модернизации. Осень 1939 года.

• 

  Художественная иллюстрация линкоров Шарнхорст и Гнейзенау во время операции "Церберус"