Гремящий (1937)

У этого термина существуют и другие значения, см. Гремящий (значения).

«Гремящий»

Эсминец | ВМФ СССР

«Гремящий»

Служба

СССР

Исторические данные

23 июля 1936 Заложен

12 августа 1937 Спущен на воду

28 августа 1939 Введен в строй

3 апреля 1956 Выведен из боевого состава

1 марта 1958 Сдан на слом

Общие данные

1612 / 2215 т. Водоизмещение
(стандартное/полное)

112,5 / 10,2 / 3,9 м. Размерения
(длина/ширина/осадка)

ЭУ

Экипаж

197-246 чел. Общая численность

15 чел. Офицеры

44-52 чел. Мичманы

138-179 чел. Матросы

Вооружение

Артиллерия главного калибра

4 (4×1) орудия 130-мм/50 Б-13

Универсальная артиллерия

2 (2×1) АУ 76-мм/52 34-К
2 (2×1) полуавтомата 45-мм/43 21-К
2 (2х1) пулемёта 12,7-мм/79 ДШК

Минно-торпедное вооружение

2×3 торпедных аппарата 533-мм 39-Ю
60 мин КБ-3
10 глубинных бомб Б-1
15 глубинных бомб М-1

Однотипные корабли

«Гневный» , «Грозный», «Громкий», «Бодрый», «Быстрый», «Бойкий», «Беспощадный», «Грозящий», «Гордый», «Решительный», «Стремительный», «Сокрушительный», «Рьяный», «Сметливый», «Безупречный», «Бдительный», «Резвый», «Разящий», «Стерегущий», «Расторопный», «Ретивый», «Рекордный», «Разумный», «Резкий», «Ревностный», «Разъярённый», «Редкий»

«Гремящий» — советский эсминец проекта 7. Принимал участие в Великой Отечественной войне. В ходе боевой службы выполнял различные задачи в составе Северного флота ВМФ СССР. 1 марта 1943 года кораблю было присвоено гвардейское звание. Исключен из списков флота 1 марта 1958 года.

Общие сведения

Эсминец «Гремящий» проекта 7 можно без преувеличения назвать самой знаменитой «семеркой» советского флота. Всего за годы войны «Гремящий» выполнил 90 боевых заданий, прошёл 59 850 миль, отразив 112 воздушных атак и обеспечив переходы 63 конвоев. Зенитчики эсминца сбили 14 и повредили более 20 самолётов противника.

История создания

Постройка и испытания

На строительство кораблей нового проекта 7, к которому относился и «Гремящий», мобилизовались практически все заводы судостроительной промышленности СССР.

Эсминец «Гремящий» заложен на Ленинградском судостроительном заводе №190 (строительный № С-515) 23 июня 1936 года. Строительство корпуса велось чуть более года, и уже 12 августа 1937 года эсминец был спущен на воду. После ещё два года велись достройка и испытания. 28 августа 1939 года «Гремящий» был принят в состав флота.

Описание конструкции

Корпус

По архитектуре «Гремящий» представлял собой двухпалубное судно с коротким полубаком, транцевой кормой и значительным отношением длины к ширине. Высота надводного борта до верхней палубы — 1,9 м, до полубака — 4,9 м. Верхняя палуба шла по всей длине корабля, нижняя (жилая) — только в оконечностях корпуса, за пределами машинных и котельных отделений. Бронирование конструкцией предусмотрено не было. Для обеспечения непотопляемости корпус «семерки» разделялся поперечными переборками на 15 водонепроницаемых отсеков. Согласно расчётам, корабль должен гарантированно сохранять плавучесть и остойчивость при одновременном затоплении любых двух отсеков.

Клёпаный корпус эсминца выполнялся из маломарганцовистой стали марок 20Г и ЗОГ, имевшей повышенную прочность, но одновременно и большую хрупкость. Обычную сталь-3 применяли в конструкции палуб и надстроек. В проекте 7 была применена смешанная система набора — в основном продольная, а в оконечностях — поперечная. В основном конструкции были клепаными, но при монтаже переборок, платформ под нижней палубой и ряда других элементов применялась электросварка. Чрезмерное облегчение корпусов и надстроек советских эсминцев привело к тому, что они не только постоянно получали повреждения от штормовых волн, но и нередко страдали от сотрясений при стрельбе собственных орудий.

Энергетическая установка и ходовые качества

Главная энергетическая установка «Гремящего» включала в себя две трехкорпусные турбины Харьковского турбинного завода модели ГТЗА-24, расположенные в двух турбинных отделениях. Проектная мощность указывалась в 48 000 л.с. «Гремящий» оснащался двумя турбогенераторами фирмы Metro-Wikkers мощностью по 50 кВт и двумя аварийными дизель-генераторами ПН-2Ф мощностью по 31,5 кВт., которые обеспечивали питание электросети эсминца постоянными током напряжением 110-115 вольт.

Проектная скорость максимальная – 37 узлов, нормальная – 36 узлов, экономичная – 19 узлов. Дальность плавания: на нормальной скорости – 670 миль, на экономичной – 1670 миль. На испытаниях «Гремящий» развил мощность 54 800 л.с., скорость соответственно составила 39,4 узла. Дальность плавания на нормальной скорости составила 770 миль, на экономичной – соответствовала проекту.

Вспомогательное оборудование

На эсминце было установлено два боевых 90-см прожектора МПЭ-9 и три 45-см сигнальных. «Гремящий» оснащался также одним катером и тремя 6-ти весельными ялами.

Экипаж и обитаемость

По штату мирного времени в 1940 году численность экипажа эсминца составляла 197 человек: 15 офицеров, 44 старшины и 138 матросов. Впоследствии из-за установки дополнительного зенитного вооружения, радиолокационного и другого оборудования численность команды значительно увеличилась.

В 1942-1943 годах экипаж «Гремящего» насчитывал 246 человек: 15 офицеров, 52 старшины и 179 матросов.

Вооружение

Главный калибр

Зенитные орудия 76-мм (на переднем плане кормовой дальномер ДМ-3).

«Гремящий» был оборудован 4 орудиями 130-мм/50 Б-13 в одиночных установках, которые размещались линейно по две на носу и на корме корабля. Живучесть ствола составляла примерно 1100 выстрелов. Качающаяся часть оснащалась устройством продувания канала ствола. Боезапас — раздельный, затвор — поршневой, с пластическим обтюратором. Боекомплект составлял 150 снарядов на ствол и располагался в четырех погребах. Его подача осуществлялась с помощью 2-х элеваторов (один для зарядов, другой для снарядов) на каждое орудие; в случае отказа имелись специальные трубы для ручной подачи.

Перезарядка орудий осуществлялось вручную, скорострельность зависела от угла возвышения и колебалась в пределах 6—10 выстрелов в минуту^[1]. Углы обстрела пары носовых орудий эсминцем проекта 7 составляли от 0° до 14° на оба борта, кормовых — от 14° до 18°.

Систему управления огнем обеспечивал центральный автомат стрельбы ЦАС-2, который размещался в боевом отделении под носовой надстройкой и позволял непрерывно определять полные углы вертикального и горизонтального наведения орудий при постоянном наблюдении за целью или «по самоходу». Наблюдение за надводной целью осуществлялось с помощью двух 4-метровых дальномеров, размещенных в КДП Б-12-4.

Характеристика	130-мм Б-13
Калибр	50
Длина ствола, мм	6 450
Масса АУ, т	11,8
Скорострельность, выстр./мин.	10
Начальная скорость снаряда, м/с	870
Угол возвышения	-5° до +45°
Масса снаряда, кг	33,5
Максимальная дальность стрельбы, км	27,5

Вспомогательная/зенитная артиллерия

На момент ввода в строй «Гремящий» был оборудован двумя орудиями 76-мм/52 34-К в одноствольных установках, двумя отдельно стоящими полуавтоматами 45-мм/43 21-К и двумя пулемётами 12,7-мм/79 ДШК.

В ходе модернизаций с 1942 года на эсминце дополнительно смонтировали автоматы 37-мм/67 70-К, а затем заменили ими малоэффективные орудия 45-мм калибра. В мае 1942 года на всех оставшихся в строю «семерках» СФ, в т.ч. и на «Гремящем», смонтировали по два спаренных пулемета 12,7-мм Colt-Browning. К 1943 году «Гремящий» имел 4 автомата 70-К.

Зенитное вооружение эсминца «Гремящий»
Характеристика	76-мм 34-К	45-мм 21-К	37-мм 70-К	12,7-мм ДШК	12,7-мм Colt-Browning
Калибр	52	43	67	79	90
Длина ствола, мм	4 223	2 397	2 315	1 070	1 143
Масса АУ, кг	4800	507	1 350	195	116
Скорострельность, выстр./мин.	15-18	25-30	150	600	750-850
Начальная скорость снаряда, м/с	816	760	880	830-850	866
Масса снаряда, кг	11,5	2,89	1,496	0,124-0,134	0,116
Угол возвышения	-5° до +85°	-10° до +85°	-10° до +85°	-34° до +85°	-10° до +80°
Максимальная дальность стрельбы, км	9,5	6	5	5,4	4,5

Минно-торпедное вооружение

Вид в корму эсминца пр.7. Хорошо видны бомбомёты БМБ-1.

«Гремящий» был оснащен двумя трёхтрубными 533-мм торпедными аппаратами (ТА) 39-Ю. Боезапас составлял 6 парогазовых торпед 53-38 и 53-39 в ТА и 6 запасных на стеллажах.

Эсминец мог принять на верхнюю палубу до 56 мин КБ-3 или до 80 мин образца 1908 г.

Противолодочное и противоминное вооружение

По проекту «Гремящий» оснащался двумя рычажными бомбосбрасывателями глубинных бомб и двумя бомбомётами БМБ-1 с боезапасом 10 глубинных бомб Б-1 и 16 глубинных бомб М-1, а также ныряющими снарядами для 130-мм орудий Б-13. Далее боезапас был увеличен до 30 бомб Б-1 и 24 М-1.

Средства связи, обнаружения, вспомогательное оборудование

«Гремящий» был оснащён двумя оптическими дальномерами ДМ-4, одним ДМ-3, зенитным дальномером ЗД-1 и двумя стереотрубами БСТ. Штурманское оборудование включало гирокомпас «Курс-1», четыре 127-мм магнитных компаса ЗМИ, лаг типа ГО, эхолот и механический лот ЗМИ. Из гидроакустических средств «Гремящий» был оснащен шумопеленгаторами «Марс» и гидрофонами станции звукоподводной связи «Арктур» (в 1943 г. заменена на «Асдик»). Радиолокационное оборудование проектом не предусматривалось, только в 1942 году в ходе модернизации «Гремящего» была установлена радиолокационная станция типа 286-М.

Радиооборудование состояло из передатчиков «Шквал-М», «Бухта», «Бриз», приемопередатчика «Рейд», двух приемников «Метель» и «Дозор» и одного приемника 45-ПК-1. Кроме того, имелся радиопеленгатор «Градус-К».

«Гремящий» имел кормовую дымоаппаратуру ДА-2Б (время непрерывного действия 30 минут, производительность 50 кг/мин), паро-нефтяной аппаратуру ДА-1 с выхлопом через дымовую трубу (по три форсунки белого и черного дыма) и дымовые шашки МДШ (10-20 штук). Кроме того, эсминец был оборудован двумя 90-см прожекторами МПЭ-9.

Модернизации и переоборудования

История службы

Начало службы

Первый командир эсминца «Гремящий» Гурин А.И.

В ноябре 1938 года командиром на эсминец «Гремящий» был назначен бывший командир подводных лодок капитан-лейтенант Гурин А.И. После завершения всех испытаний в Финском заливе эсминец начал подготовку к переходу на Север. С него сняли винты, вооружение, для уменьшения осадки под корпус подвели специальные баржи-понтоны.

В сентябре 1939 года «Гремящий» в паре с однотипным эсминцем «Сокрушительный» совершает переход, на буксире через Ладожское озеро, по реке Свирь и затем по Беломорско-Балтийскому каналу до порта Сорока (ныне Беломорск). В Сороке на эсминцы установили винты (с помощью специального кессона), мачты, артиллерию и торпедные аппараты. Далее они шли своим ходом и 8 ноября прибыли в Полярный. Там его включают в состав Северного флота.

Во время войны с Финляндией «Гремящий» нес дозорную службу и сопровождал транспорт, непосредственно в боевых действиях участия не принимал. С ноября 1940-го по май 1941 года корабль прошел гарантийный ремонт и к моменту нападения гитлеровской Германии находился в хорошем техническом состоянии.

Великая Отечественная война

1941 год

22 июня 1941 года сразу после объявления готовности №1 эсминец переходит из Полярного в Ваенгу. 23 июня 1941 года, находясь в Ваенге, «Гремящий» впервые открывает огонь в боевой обстановке по немецким самолётам. 24 июня 1941 года «Гремящий» выходит в первый боевой поход с задачей эскортировать транспорты «Моссовет» и «Циолковский» с войсками из Мурманска в Титовку.

14 июня 1941 года – 15 августа 1941 года «Гремящий» базируется в Ваенге, совершая кратковременные выходы в море. За это время было отражено более 20 воздушных атак.

14-15 июля 1941 года, ведя огонь по самолётам противника, зенитчики «Гремящего» сбивают немецкий бомбардировщик, ещё один повреждают прямым попаданием. Таким образом, «Гремящий» записал на свой счёт первую документально подтверждённую победу.

15-18 августа 1941 года эсминец совершает переход в Мурманск. 22 августа 1941 года во время стоянки в Мурманске корабль попадает под воздушный налет и получает повреждения: 8 250-кг бомб взорвались в 10-15 м от борта. «Гремящий» незамедлительно поставлен в срочный ремонт. 27 августа 1941 года «Гремящий» вместе с эсминцем «Громкий» получает приказ оказать помощь торпедированной плавбазе ВВС Северного флота «Мария Ульянова» и сопроводить её в Териберк. Во время эскортирования корабли в течении 4-х часов отражают налёты вражеской авиации, «Гремящий» прямым попаданием сбивает немецкий Ju-88. Расход боезапаса за этот день составил 55 76-мм снарядов, 138 45-мм и 265 37-мм, а также 328 12,7-мм патронов. От близких разрывов бомб корпус эсминца получает множество вмятин, была сорвана одна малая глубинная бомба и повреждена дымаппаратура. Плавбазе удалось добраться до Териберка без серьёзных повреждений.

В сентябре 1941 года «Гремящий» занимается постановкой оборонительных минных заграждений, а в конце сентября четыре раза выходит для обстрела вражеских сухопутных позиций на побережье Мотовского залива. Всего было поставлено 194 мины и выпущено свыше 300 130-мм фугасных и осколочно-фугасных снарядов.

24-25 ноября 1941 года «Гремящий» совместно с эсминцем «Громкий» и английским соединением (крейсер HMS Kenya и 2 эсминца) участвует в обстреле норвежского порта Варде. За 6 минут корабль, следуя 21-узловым ходом, выпустил 87 130-мм снарядов.

1942 год. Сопровождение конвоев

Схема действий немецких ПЛ *U-585*, *U-435* и ЭМ «Гремящий», 30 марта 1942 г.

Тренировка расчёта носового 130-мм орудия ЭМ «Гремящий», 1942 г.

12,7-мм пулемёт *Colt-Browning* на кормовой настройке ЭМ «Гремящий».

21 февраля 1942 года эсминец в течение 3 часов обстреливает вражеские наземные позиции из губы Ара (Мотовский залив), израсходовав 121 снаряд главного калибра.

С марта 1942 года «Гремящий» начинает сопровождать «полярные» конвои. 22 марта 1942 года во время сопровождения конвоя QP-9 «Гремящий» попадает в 8-балльный шторм, получает повреждения корпуса и теряет конвой. Командир корабля Гурин А.И. принимает решение вернуться на базу. 24 марта 1942 года корабль возвращается в Мурманск.

29 марта 1942 года «Гремящий» совместно с эсминцами «Сокрушительный» и английским HMS Oribi вновь выходит в море для встречи очередного конвоя PQ-13. К вечеру 29 марта эсминцы оказались в сплошном поле льда. 30 марта 1942 года ветер усиливается до 7-8 баллов. В 19:16 на Кильдинском плёсе сигнальщик с «Гремящего» на дальности около 10 кбт замечает рубку подводной лодки. «Гремящий» на скорости 20 узлов выходит на боевой курс и сбрасывает 9 больших и 8 малых глубинных бомб на месте погружения подводной лодки. Бомбометание оказалось успешным: на поверхности воды всплыли пятна масла, обломки, немецкая сумка. После войны было установлено, что «Гремящий» потопил U-585.

10-13 апреля 1942 года вместе с «Сокрушительным» и английскими кораблями «Гремящий» эскортирует конвой QP-10. 11 апреля в 14:15 транспорты были атакованы немецкой авиацией. «Гремящий» добивается прямого попадания в Ju-88 и сбивает его. В 15:45, во время второго налета, «Гремящий» записывает на счёт ещё один Ju-88. 16-17 апреля 1942 года во время обратного перехода в Мурманск, «Гремящий» дважды атакует немецкие подводные лодки, сбросив 7 глубинных бомб, однако, безрезультатно.

30 апреля 1942 года «Гремящий» вместе с «Сокрушительным» вступает в охранение торпедированного немецкой подлодкой английского крейсера HMS Edinburgh. Нехватка топлива заставляет советские эсминцы уже ночью 1 мая возвратиться в базу. На следующий день, когда «Гремящий» и «Сокрушительный» вновь выходят в море, выясняется, что HMS Edinburgh был повторно торпедирован и затоплен командой.

4 мая 1942 года эсминец выходит в море для встречи конвоя PQ-15. На пути к конвою «Гремящий» атакует немецкую подлодку серией из 19 глубинных бомб. С корабля наблюдали сильный взрыв, на поверхности воды появился большой воздушный пузырь и масло, но после войны факт гибели лодки не подтвердился. 7 мая 1942 года «Гремящий» обстреливал позиции противника из губы Вичаны (Мотовский залив). Стрельба велась с помощью берегового корректировочного поста. Всего было выпущено 238 130-мм снарядов.

«Гремящий» ставит дымовую завесу, 1942 год.

С 9 мая по 27 июня 1942 года «Гремящий» находился в текущем ремонте около плавмастерской №104. Также была произведена модернизация по замене 45-мм полуавтоматов четырьмя 37-мм. Несмотря на ремонт, эсминцу приходилось практически ежедневно отражать налеты вражеской авиации. За это время «Гремящий» сбил 3 Ju-88 и столько же повредил.

9-10 июля 1942 года «Гремящий» совместно с «Сокрушительным» и «Грозным» осуществляет поиски одиночных транспортов разгромленного конвоя PQ-17, следующих в Белое море. По пути эсминцы попадают в плавучий лед, волнение достигает 4-х баллов. Вынужденные сбавить ход до малого и лишенные возможности маневрировать, эсминцы подвергаются атаке четырех бомбардировщиков Ju-88, сбросивших на каждый корабль по 8 бомб. 4 бомбы взорвались в воде в 4-5 м от его левого борта «Гремящего». От сотрясения вышли из строя гирокомпас, 2-й дальномер ДМ-4, лопнул приемный патрубок циркуляционного насоса. В дальнейшем управление кораблем велось по магнитному компасу. 25 августа 1942 года «Гремящий» приходит в Ваенгу, где, стоя на якоре и маневрируя на рейде, отражает почти ежедневные налеты авиации.

Матрос наблюдает за воздушной обстановкой в походе. На заднем плане - «Гремящий». 1942 год.

25-28 августа 1942 года «Гремящий» конвоирует до Новой Земли транспорт «Диксон». 29 августа – 15 сентября 1942 года эсминец стоит в Мурманске, производя чистку и щелочение котлов и одновременно выполняя роль зенитной батареи, включенной в систему ПВО Мурманска. 5 сентября зенитчики «Гремящего» сбивают 3 Ju-88.

18 сентября 1942 года во время эскортирования конвоя PQ-18 в 10:35 в районе мыса Канин Нос корабельные наблюдатели с «Гремящего» своевременно замечают 18 немецких торпедоносцев, летящих на малой высоте по направлению к конвою. Корабли эскорта открыли сильный зенитный огонь, в том числа и из главного калибра. В результате примерно из 60 немецких самолетов (39 He-111, 19 Ju-88 и несколько четырехмоторных FW-200), налетевших на конвой двумя волнами, 15 были сбиты, в том числе 3 огнем с «Гремящего». При этом конвой потерял лишь один транспорт, в который попала торпеда с He-111. Расход боеприпасов на «Гремящем» составил 72 130-мм снаряда, 145 76-мм снарядов, 1494 37-мм снарядов и 1704 12,7-мм патронов. Не пострадав во время боя, эсминец на следующий день попадает в 8-балльный шторм и получает ряд повреждений. 20 сентября эсминец вместе с судами конвоя прибывает в Архангельск.

21 сентября 1942 года «Гремящий» совершает переход в Полярный. 14 октября 1942 года под флагом командующего флотом адмирала А.Г. Головко «Гремящий» встречает в море прибывших с Дальнего Востока лидера «Баку» и эсминцы «Разумный» и «Разъяренный».

30 октября 1942 года «Гремящий» попадает в 7-8 -балльный шторм. Крен корабля при качке достигал 52°. Вскоре в 1-м и 3-м котлах попеременно начали лопаться водогрейные трубки. Котлы приходилось выводить из строя и трубки заглушать. Корабль был вынужден прервать поход и вернуться в базу.

1943-45 годы

Вручение гвардейского флага экипажу эсминца «Гремящий». 16 мая 1943 года.

Ноябрь 1942 года – январь 1943 года «Гремящий» находится в Ваенге. С 16 января по 29 апреля 1943 года «Гремящий» совершает переход в Мурманск и встает на ремонт. За время ремонта эсминец неоднократно принимает участие в отражении воздушных атак. 10 марта из пулемета был сбит истребитель Me-109, а неделю спустя еще один самолет, тип и принадлежность которого установить не удалось. В документах он значится как «самолет с советскими опознавательными знаками».

1 марта 1943 года эсминцу «Гремящий» было присвоено гвардейское звание.

В мае-июне 1943 года «Гремящий» участвует в семи боевых походах по сопровождению конвоев. 19 июня эсминец срывает атаку немецкой «волчьей стаи» подлодок, сбросив 14 глубинных бомб и выпустив 6 ныряющих 130-мм снарядов.

C июня 1943 года по октябрь 1944 года «Гремящий» сопровождает конвои, не участвуя в бою. 9 октября 1944 года «Гремящий» вместе с эсминцем «Громкий» прибыли в Мотовский залив, где состоялось демонстративная (с целью отвлечь противника от направления главного удара) высадка десанта в районе Титовки. Корабли выпустили по 475 130-мм снарядов, подавив немецкую 150-мм батарею и разрушив часть переправы через реку Титовку.

25-26 октября 1944 года «Гремящий» совместно с эсминцами «Разумный», «Разъяренный» и лидером «Баку» (флаг контр-адмирала В.А. Фокина) участвует в обстреле порта Варде. Огонь велся централизованно по данным РЛС. Всего было выпущено 597 130-мм снарядов (со всех кораблей), но, после того как немецкие береговые батареи открыли ответный огонь, отряд кораблей отошел. Это была последняя боевая операция «Гремящего».

19 января 1945 года как сильно износившийся, эсминец «Гремящий» встал на пятилетний ремонт в Мурманске.

Послевоенное время

21 сентября 1955 года эсминец принимал участие в ядерных испытаниях в Заполярье.

3 апреля 1956 года «Гремящий» исключён из состава флота. 27 декабря 1956 года «Гремящий» переклассифицирован в опытовое судно ОС-5.

7 сентября 1957 года вновь участие в ядерных испытаниях.

1 марта 1958 года «Гремящий» исключён из списков флота и передан для разделки на металл.

Награды

1 марта 1943 года эскадренному миноносцу «Гремящий» приказом Народного комиссариата обороны СССР было присвоено звание «гвардейский». Корабль получил право на гвардейскую ленту на военно-морском флаге. Гвардейский флаг был вручен экипажу 16 мая 1943 года.

Список потопленных (повреждённых) кораблей

Боевой счёт эсминца «Гремящий»
№	Дата	Имя	Тип	Страна	Тоннаж^[3]	Фото	Локация	Итог
Командир капитан 3 ранга Гурин А.И.
1	30 марта 1942 г.	U-435 (U-585^[4])	Подводная лодка		1070		(69.6° с. ш. 34.05° в. д.)	Повреждена (потоплена)
2	4 мая 1942 г.	не установлена	Подводная лодка		н/д			Повреждена

Командиры

Командиры эсминца «Гремящий»
№	Звание	ФИО	Фото	Период командования	Примечание
1	капитан-лейтенант (позже капитан 3 ранга)	Гурин Антон Иосифович		ноябрь 1938 - 16 декабря 1942	8 июля 1945 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза
2	капитан-лейтенант (позже капитан 3 ранга)	Николаев Борис Дмитриевич		16 декабря 1942 - 26 июня 1944	переведен по болезни в штаб флота
3	капитан-лейтенант	Гаврилов Борис Владимирович		26 июня - 16 июля 1944
4	капитан 3 ранга (позже капитан 2 ранга)	Кашеваров Евгений Терентьевич		16 июля 1944 - 14 января 1945
5	капитан-лейтенант	Гаврилов Борис Владимирович		14 января - 9 мая 1945

Этот корабль в искусстве

Корабль представлен в игре «Мир кораблей» в виде акционного премиумного эсминца СССР V уровня «Гремящий».

↑ По свидетельству бывшего артиллерийского электрика эсминца «Разумный» К.А. Любимова, на учебных стрельбах на ТОФ достигли скорострельности 13 выстрелов в минуту.
↑ «Волчья стая» — тактика, используемая группой подлодок для совместного поиска и нападения на конвои торговых судов. Принцип действия: подводные лодки занимали позиции, выстраиваясь в линию, пересекающую предполагаемый маршрут конвоя.
↑ Для военных судов указано водоизмещение, а для торговых судов брутто-регистровый тоннаж, выраженный в регистровых тоннах.
↑ Предположительно 30 марта 1942 затонула в Баренцевом море севернее устья Кольского залива в результате подрыва на мине германского минного заграждения "Bantos-A".

См. также

Литература и источники информации

Литература

Балакин С. Легендарные «Семерки». — Москва: 2007.
Николаев Б. Д., Петрухин П. А. Мы с «Гремящего». — Москва: 1961.

Петрухин П.А. - Песня о «Гремящем» (Очерк)

Конец 1942 и начало 1943 года ознаменовались великим историческим событием, которое обрадовало и воодушевило советских людей. Под Сталинградом наши войска нанесли сокрушительный удар фашистской армии, после которого она уже не могла оправиться. В боях у Волги попали в плен сотни тысяч гитлеровских солдат и офицеров.

Заполярье далеко от Сталинграда, но мы затаив дыхание следили за этой гигантской битвой. Во время передач сводок Совинформбюро моряки плотной толпой собирались у репродукторов, боясь упустить хотя бы слово. С особым чувством мы выходили в море. Все рвались в бой, чтобы внести свой, пусть скромный вклад в достижение победы. На наше счастье, недостатка в боевых заданиях не было. Походы следовали один за другим.

В ту зиму наш и без того худощавый штурман капитан-лейтенант Е. Е. Ивашенко стал еще тоньше и бледнее. Когда «Гремящий» находился в море, капитан-лейтенант не покидал штурманскую рубку. Отдых он разрешал себе здесь же, на кожаном диване, причем спал не более получаса в сутки. Все остальное время Емельян Емельянович сидел над картой. Изредка он поднимался на мостик, чтобы о чем-либо посоветоваться с командиром, а потом снова исчезал за железной дверью рубки. И только его слегка хриплый голос из переговорной трубы то и дело доносился до вахтенного офицера. Нас изумляло, что Ивашенко на любой вопрос с главного командного пункта отвечал мгновенно и точно. Уже это свидетельствовало о мастерстве и опыте нашего штурмана.

Ему было тогда двадцать семь лет, но биографии его могли позавидовать многие моряки. Еще курсантом Ленинградского [147] военно-морского училища попал он в первый арктический рейс. Потом молодой североморец ходил от острова Кильдин, что находится у Кольского залива, до Новой Земли, от мыса Святой Нос до островов Земли Франца Иосифа. У арктического острова Надежды его не раз трепал двенадцатибалльный шторм. Корабль, на котором тогда плавал Ивашенко, едва не разбился, налетев на громадный айсберг, внезапно показавшийся из тумана. За поход на ледокольном пароходе «Мурман» к папанинской льдине он был награжден орденом «Знак Почета».

Вот какой у нас был штурман. Прибавьте к тому же, что Ивашенко писал стихи. И хорошие стихи, которые с охотой печатала флотская газета.

Как-то штурманский электрик матрос Александр Востров, приборщик каюты штурмана, под строжайшим секретом нам сообщил:

— Скоро будет песня о «Гремящем»...

— Откуда ты знаешь? — спросил его корабельный запевала матрос Чичерин.

— Капитан-лейтенант сочиняет ее... Напишет, прочитает, порвет и опять пишет...

— Ну, тогда песня действительно будет, — убежденно отозвался дальномерщик Мелихов.

Мы знали неукротимую настойчивость Ивашенко: уж если он взялся за какое дело, то не отступится от него до конца.

На юте часто заходил разговор о будущей песне. Матросы мечтали о ней вслух, рассуждали, что бы они хотели услышать в этой песне. Ивашенко молча слушал эти беседы и уходил к себе еще более задумчивый, чем обычно.

Многое желали матросы вложить в песню о родном корабле. А больше всего, чтобы в ней были слова о нашем командире.

В капитане 3 ранга Антоне Иосифовиче Гурине мы видели отца. Всю жизнь мы, матросы «Гремящего», будем помнить этого обаятельного человека. Стоило ему показаться на палубе, мы старались найти причину, чтобы встретиться с ним, поговорить о чем-либо, просто поздороваться.

Матросы «Гремящего» любили своего командира, гордились им. Ему мы обязаны были боевыми успехами корабля. [148] Отличный моряк, смелый и мудрый, умеющий воодушевить людей, повести их на подвиг, Гурин служил образцом для всех нас. Это был человек исключительной честности. Терпеть не мог угодничества, лести, отказывался от привилегий, положенных ему по званию и должности. В вопросах чести Антон Иосифович был щепетильным до болезненности. Я бы назвал его воплощением честности, помноженной на скромность большевика.

Однажды в штормовом походе Гурину нездоровилось. Но он все равно стоял на ходовом мостике, прислушиваясь к голосам вахтенных сигнальщиков, наблюдателей и телефонистов. Офицеры беспокоились за его здоровье. Мне, как вестовому, помощник командира Васильев приказал раздобыть у фельдшера чистый спирт, а на камбузе обжарить с луком и чесноком самую аппетитную косточку. Причем Александр Михайлович предупредил меня, чтобы обо всем этом я не проговорился Гурину.

Наш корабельный фельдшер Иван Григорьевич Алексенко растворил в спирте какой-то противопростудный порошок. Коки постарались приготовить самое лучшее жаркое. Но, к моему огорчению, наша хитрость не удалась.

Понюхав рюмку, командир брезгливо отодвинул ее от себя. Позвал меня и предложил:

— Выпейте и скажите мне, что сюда налито: спирт, водка или... керосин?

Все офицеры уткнулись глазами в тарелки. Отвечать за наш «заговор» пришлось мне одному. Я довольно мужественно проглотил огненную жидкость. И закашлялся. Гурин, словно не замечая ничего, спросил:

— Ну, так что же было в рюмке?

Командиры, сидевшие за столом, глянули на меня и снова зазвякали вилками.

— Водка, товарищ капитан третьего ранга, — ответил я.

— А точнее...

— Спирт с какой-то гад... то есть я хотел сказать, с каким-то лекарством...

Гурин подозрительно посмотрел на офицеров, усерднее прежнего орудовавших вилками, и, задержав взгляд на фельдшере старшем лейтенанте Алексенко, сказал:

— Списывать таким образом спирт я не буду, с этим ко мне не приходите... А вы, товарищ Петрухин, закусите [149] этим вот замечательным мосолком за здоровье нашего медика. И чтобы впредь я больше не видел таких мне предпочтений! Накажу!

Антон Иосифович любил потолковать с матросами на юте, делал это не по долгу, а по сердечному влечению. Бывало, окружим мы его, а он не спеша набьет трубку, закурит, и потечет душевный разговор о корабле, о наших семьях, о войне.

Ничего мы от него не скрывали. Как-то баталер матрос Цуриков рассказал ему, что встретил в Архангельске хорошую девушку. Можно ли ему жениться на ней? Командир улыбнулся.

— Сложный вопрос. Тут трудно советовать. А вы сами для себя определили, кого вы видите в этой девушке: подругу жизни, близкого товарища или... только женщину?

И зашел большой разговор о любви, о семье. Командир не поучал нас. Нет, он просто как старший товарищ делился своими взглядами на жизнь, и потому его слова доходили до сердца каждого, заставляли задуматься даже самые легкомысленные головы.

Нас покоряла его простота. Когда в шахматном чемпионате на первенство корабля я выиграл у него трудную партию, он не обиделся. Наоборот, с гордостью сказал командиру дивизиона:

— Видели, какие у меня матросы!.. Молодец визирщик! Но меня уж, пожалуйста, не подводите: заодно выиграйте и у командира дивизиона.

Комдиву я почему-то проиграл. Честно говоря, растерялся: матрос и капитан 2 ранга! Но, видимо, комдив почувствовал мое состояние и, выиграв у меня партию, сказал:

— Антон Иосифович! Я играю вне зачета: я же комдив... Будем считать матроса Петрухина чемпионом «Гремящего» по шахматам. А за вами остается второе место...

— Все правильно! — отозвался Гурин. — Быть по сему!..

Командир!

Не всегда и не каждый из нас имел к нему свободный доступ: так уж положено по уставу. Но если у кого была обида, то матрос утешался сознанием, что проявленная по отношению к нему несправедливость обязательно [150] дойдет до командира и справедливость восторжествует. Радость и горе матроса были радостью и горем командира. Относясь к нему как к отцу, мы втайне немного сожалели: быть бы ему постарше, ну с сединой хотя бы. А он был молодым, энергичным, ясноглазым, жизнерадостным, с фигурой спортсмена. Мы понимали, что это лучше, что это так и надо — командиру положено быть образцом силы, бодрости, неутомимости. Постепенно молодость его перестала смущать нас.

В походах я не помню случая, чтобы Антон Иосифович спустился в свою каюту отдохнуть. Самое большое, что он себе позволял, это полежать полчаса на узком диване в штурманской рубке, дремля в полглаза. А через тридцать минут совершенно бодрым поднимался на ходовой мостик.

Он сам пришивал к кителю подворотнички, гладил брюки, чистил ботинки и фуражку. Я сперва расценивал это, как недоверие к способностям моей персоны, приписанной к командиру в качестве вестового. А потом понял, что иначе он и не мог поступать: командир привык беречь и свое достоинство, и достоинство матроса.

— Сделаю сам, — говорил он мне. — Что я, барин? Ведь у нас с вами происхождение одинаковое!

Оба мы в детстве были пастухами. Он в белорусской деревне Шпильки, а я... Ну, да не обо мне речь!

А. И. Гурин чудесный человек, и мы, матросы, от души прочили ему большое будущее. Да сопутствует ему во всем удача!

Правда, кое-кто из матросов обижался на Антона Иосифовича. К таким относились те, кто страдал морской болезнью. А у нашего командира было правило: если эсминец находился в походе и подавался сигнал на обед, то Гурин обязательно изменял курс таким образом, чтобы корабль больше качало.

— Зачем вы это делаете? — спросил его однажды английский офицер-переводчик.

— Закаляю людей. Если матрос поест в такую качку, то он не оплошает в самой трудной обстановке...

И правда, это очень помогало молодым матросам привыкать к морю.

— Светлая голова и горячее сердце! — говорили о командире наши офицеры. — Быть таким, как капитан [151] третьего ранга Гурин, значит, быть настоящим моряком...

Антон Иосифович знал «Гремящий» до мельчайших деталей, в совершенстве изучил его маневренные качества, знал, как миноносец ведет себя на волне, на циркуляции, при перекладке руля, при движении задним ходом. Мы были очевидцами того, как умелое управление эсминцем часто решало исход боя.

Так было, когда из-за облаков неожиданно выскочили четыре вражеских бомбардировщика. Один из самолетов сразу пошел в пике. На «Гремящем» едва успели открыть огонь.

Гурин настороженно следил за «юнкерсом». По приказанию командира корабль круто развернулся влево. Фашистский летчик тоже переменил курс. Гурин это заметил и быстро подал новую команду. Корабль пошел вправо, когда летчик сбросил бомбы. Взрывы подняли фонтаны воды далеко от миноносца.

Второй «юнкерс» тоже промахнулся, потому что командир корабля нарушил его расчеты, внезапно сбавив ход. Фашист не заметил этого, и бомбы упали впереди «Гремящего». Точный расчет и умелое маневрирование который уже раз спасали эсминец от вражеских бомб.

Конечно, успех в бою зависит не только от мастерства командира. Нужно, чтобы и весь экипаж действовал четко, слаженно, умело, мгновенно выполнял распоряжения командира. Вот почему Гурин так много внимания уделял обучению и воспитанию подчиненных.

Командир хорошо знает всех нас, умеет поддержать и поощрить инициативу. Вахтенный офицер старший лейтенант Гаврилов на переходе морем обнаружил подводную лодку противника. Командир был в штурманской рубке. Не медля ни минуты, Гаврилов направил миноносец в атаку. Бомбометание он провел грамотно, смело и решительно. План фашистского пирата был сорван, лодка получила тяжелые повреждения.

Гурин одобрил действия старшего лейтенанта и в беседе с другими офицерами еще раз подчеркнул, что во всех случаях несения вахты на мостике надо быть зорким, находчивым и, главное, не теряться ни при каких обстоятельствах...

— Есть необходимость — атакуй врага самостоятельно. Не горячись и не теряйся, бей противника [152] раньше, чем он успеет выйти на тебя в атаку, — говорил Антон Иосифович.

Интересны были взаимоотношения командира с его помощником. Антон Иосифович часто спрашивал Васильева, как бы тот стал действовать в той или иной обстановке, помогал ему разобраться в сложных моментах боя. Как-то перед выходом в море командир вызвал к себе Васильева и коротко сообщил:

— Управлять «Гремящим» будете вы, Александр Михайлович!

Старшего лейтенанта обрадовало доверие командира. Под командованием Васильева корабль снялся с якоря, вышел в открытое море. Но вот на мостике показался Антон Иосифович. Помощник смутился.

— Считайте, что меня нет, — успокоил его Гурин. — Продолжайте командовать.

Он ни разу не вмешался в распоряжения старшего лейтенанта. И так на протяжении всего похода. Когда мы вернулись в базу, Гурин крепко пожал руку своему помощнику.

— Превосходно, Александр Михайлович! Мне придраться не к чему!

Не случайно Васильев, пройдя превосходную школу на «Гремящем», вскоре сам стал командиром миноносца.

Гурин учил офицеров уважать матроса, понимать его душу, развивать в нем лучшие черты характера.

С некоторого времени наши матросы все чаще стали подумывать: настанет такой момент, когда командующий флотом заберет от нас Гурина. Эх, если бы начальство спрашивало на это наше матросское мнение и согласие! Никуда и «и за что мы не отпустили бы своего командира!

Предчувствие не обмануло нас. В конце 1942 года в звании капитана 2 ранга Антон Иосифович Гурин был назначен командиром дивизиона эскадренных миноносцев Северного флота. В этот дивизион вошли «Гремящий», «Громкий» и «Грозный».

Флотская газета так писала о нашем командире:

«Капитан 2 ранга А. И. Гурин командовал «Гремящим» с дней постройки эсминца и до своего перехода на высшую должность. Огромной любовью пользуется этот старый североморец, приведший «Гремящий» к гвардейскому флагу. Он передал новому командиру замечательный боевой коллектив». [153] Настал день, и штурман пришел на ют с записной книжкой. По его возбужденному лицу мы догадались, в чем дело.

— Матросы! — сказал он. — Слушайте, оценивайте, помогайте!

И начал читать. Сначала тихо, сбивчиво, но вскоре голос его окреп:

Пусть море нас штормом встречает,
«Гремящий» не сбавит свой ход.
И стаи стремительных чаек
Проводят гвардейцев в поход.
Нам штурман все курсы проложит.
На мостике — наш командир,
За счастье, которое жизни дороже,
В бои нас не раз он водил...
— Хорошо! — воскликнули мы в один голос. Ивашенко продолжал читать. Припевом служило четверостишие:

Моя подруга, не скучай,
С тобою встретимся мы вскоре.
Мы в бой идем за вольный край,
За наше Баренцево море...

Текст песни одобрили единодушно. Вскоре все его знали назубок. Но песня требует музыки. На «Гремящем» были хорошие баянисты — Фоченков, Фролов, Храпов и другие. Сообща они стали сочинять музыку. По вечерам в кубриках и в ленинской каюте баяны без конца выводили то одну, то другую ноту. Это пиликание нам до чертиков надоело, но мы терпели: искусство требует жертв! Мелодия не получалась. Матросы беспощадно браковали предлагаемые варианты. Выручил композитор Евгений Жарковский. Его мы уже знали как творца песни «Бушует полярное море», которая нам всем очень полюбилась. Моряки пошли на поклон к мастеру, который вместе с нами отправился в поход. Дело происходило в кают-компании. Корабль изрядно покачивало. Евгений Эммануилович не спеша прочитал текст, закрыл глаза и, помахивая рукой, вполголоса пропел несколько слов. Потом порывисто уселся за коричневое пианино, стоявшее в кают-компании. Через несколько минут начал складываться [154] напев. Чувствовалось, что Жарковскому особенно понравились слова:

Фашисты попрятались в норы,
Над ними бушует пурга,
Но залпы лихих комендоров
Повсюду отыщут врага.

Час, второй, третий сидел композитор за пианино, шлифуя мелодию. Сменившись с вахты, в кают-компанию забежал дальномерщик Михаил Мелихов — лучший наш запевала. В полушубке, в валенках, матрос замер, вслушиваясь в музыку, а потом подхватил своим звучным баритоном:

Врывайтесь торпеды в глубины,
Лети за снарядом снаряд!
Пусть дремлют в пучине коварные мины,
«Гремящий» не знает преград.

Песня получилась! Песня о нашем родном корабле начала жить! Теперь без нее у нас не проходило ни одного концерта художественной самодеятельности. А эти концерты устраивались после каждого боевого похода. Они стоят того, чтобы о них рассказать несколько подробнее.

А. И. Гурин завел на корабле хорошую традицию. При возвращении с моря в базу он шел обедать или ужинать к тем морякам, которые отличились в походе. Часто бывал командир и у нас, артиллеристов. Добрый пример убеждает лучше всего. И наши офицеры, к большому удовольствию матросов, следовали почину Гурина.

Антон Иосифович вместе со старшим политруком Рожковым являлись душой нашей художественной самодеятельности. И вот один из ее концертов начался. Гурин тогда находился в нашем кубрике, за общим матросским столом, ел то же, что и мы, из эмалированной миски. Динамики разнесли по кораблю «Песню о «Гремящем». Она звучала, как бодрый марш, как гимн нашему славному эсминцу, как пламенный призыв к борьбе и победе. Ее слова жгли сердца, наполняли их величайшей гордостью.

Готовы к борьбе предстоящей,
Торпеды и бомбы на «Товсь!»
Огнем своих пушек «Гремящий»
Врага уничтожить готов.
Слушая эту песню, многие матросы видели себя на боевых постах: у орудий и пулеметов, у котельных топок и маневровых клапанов. Слова звучали близкие и понятные нам, в них была выражена наша решимость:

Где враг ни появится, только б
Найти нам его поскорей!
Форсунки — на полный, и в топках
Бушуют потоки огней.

После песни о «Гремящем» дух захватывала баллада о подвиге, рассказанная шустрым артэлектриком Лапшиновым. В ней говорилось о том, как советский корабль оказался на вражеском минном поле. Вот одна из мин приблизилась к его борту. Командир производит сложный и опасный маневр. Но нет, от смерти уже не уклониться! Еще секунда — две, и взрыв уничтожит экипаж. И вот тогда-то с борта на мину бросился один из моряков. Он сам погиб, но смертью своей храбрец спас родной корабль, жизни товарищей.

Матрос Чичерин пел о Неве, о Ленинграде и Мурманске, о просторах русских полей, красоте родной природы.

Матрос Мелихов особенно удачно и кстати пел тоже любимую нами песню. Она начиналась словами: «Кто сказал, что надо бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне».

Именно это и учитывал А. И. Гурин. По тому же пути пошел и новый наш командир Б. Д. Николаев, он тоже уделял много внимания художественной самодеятельности. В ней у нас участвовали почти все. Как и в любом деле, застрельщиками выступали коммунисты и комсомольцы. Не случайно на смотре матросской художественной самодеятельности в 1943 году «Гремящий» занял первое место и был награжден грамотой Военного совета флота.

Каждый наш концерт заканчивался повторением «Песни о «Гремящем». И перед нашим мысленным взором вставала привычная картина моря.

Все тише вдали крики чаек,
Все громче винтов оборот...
Скрывается берег, и ветер крепчает,
«Гремящий» уходит в поход.

Мы все дружно подхватывали припев. Среди нас в эти минуты не было ни одного равнодушного человека. [156]

И каждому песня о родном корабле напоминала свое, наиболее пережитое и волнующее. Но все вместе мы думали о нашей Отчизне, о близких и любимых людях, за чье счастье и жизнь мы завтра снова пойдем в бой.

* *

Наши войска, успешно развивая стремительное наступление, освободили Северный Кавказ, Донбасс, подошли к Харькову. Сводки с фронтов, к нашей великой радости, ежедневно сообщали о новых победах Красной Армии на юге. Знамя освобождения взвилось над Ростовом и Ворошиловградом, Воронежем и Старобельском, над многими городами и селами Украины.

«Живы ли, здоровы ли близкие?» — вот что волновало многих моряков «Гремящего»: ведь добрая половина экипажа состояла из уроженцев Украины.

После одного из походов «Гремящий» ошвартовался в Архангельске. На корабль прибыла почта. В руках матросов замелькали разноцветные конверты. Были и долгожданные весточки из освобожденных от врага районов. Они принесли с собой и радость, и печаль.

«Родной Витенька! — писала моему другу артэлектрику Мустецову мать из Горловки. — То, что мы пережили за время пребывания здесь фашистов, невозможно описать... Каждый день и ночь на улицах нашей шахтерской Горловки слышались выстрелы. То шла охота на нас, советских людей... Витя, родненький ты мой! А что они сделали с нашей семьей! Твою любимую сестрицу, нашу красавицу, угнали в проклятую неметчину на каторгу... Если ты, сыночек, живой и здоровый и получишь это мое письмецо, мсти паразитам, пока твои глаза их видят... Им не должно быть места на земле!..

Крепко тебя обнимаю, мой родной, и горячо целую. Твоя мама».

Виктор Мустецов только недавно выписался из госпиталя. Там он лечился после ранения на Муста-Тунтури. Показав мне письмо матери, Виктор заявил, что будет опять проситься в морскую пехоту, на сухопутный фронт. С трудом удалось его уговорить не делать этого. Здесь, на корабле, нас тоже ждала боевая работа, не менее важная, чем на сухопутье.

Старший лейтенант Владимир Короткевич получил письмо из освобожденного Мариуполя. Мать писала сыну о счастье избавления от немецкого ига и о большом семейном горе: в первые же дни после своего прихода фашисты схватили отца и нескольких его товарищей, отвели за город и всех расстреляли во рву. Только шапку отца отыскали потом в степи соседи...

Короткевич читал это письмо в каюте А. М. Васильева. Страдание исказило его лицо.

— Дорваться бы до этих фашистских сволочей, — говорил старший лейтенант, сжимая свои большие рабочие руки. — Скорей бы в бой опять! Бить их, проклятых, без пощады!

Письмо, которое получил я, тоже не принесло радости. Моя мать, Капитолина Иосифовна, овладела грамотой только на шестидесятом году жизни, чтобы писать сыну на флот и читать его ответы. Мама! Милые, родные, корявые и непослушные буквы, выведенные старческой рукой, трогали до слез.

А сейчас читаю ее бесхитростный рассказ, и душа холодеет. Заняв Луганск, гитлеровцы начали дикую расправу. В балке под поселком Острая Могила были расстреляны тысячи моих сограждан. И среди них — мои друзья детства, школьные товарищи...

В боях под Киевом погиб мой брат Фома. Извещение об этом мать получила незадолго до оккупации города, но только теперь сообщила о постигшем нашу семью несчастье. Нет, этого простить нельзя! Уничтожать, беспощадно истреблять фашистскую чуму! В этом спасение не только нас, но и всего человечества!

Письма из родных мест снова и снова напоминали нам о долге перед народом, о величайшей ответственности каждого из нас за судьбы страны, зажигали сердца пламенной, самоотверженной любовью к Родине и жгучей ненавистью к врагу.

В «Песне о «Гремящем» были строки, которые звучали сурово и грозно, подхваченные дружным хором всего экипажа:

Смелей по фашистам ударим
За горе безмерное вдов,
За пыльные камни развалин,
За пепел родных городов.

О варварской жестокости врага писали нам близкие, сообщали газеты и радио. В потоках крови хотели фашисты затопить завоеванную нашим народом свободу. Безумцы! Своими злодеяниями они приближали час своей позорной гибели.

Народ, воспитанный Коммунистической партией, народ, своими руками завоевавший счастливую жизнь, победить нельзя! О том говорят и письма наших родных. Сообщая о причиненных фашистами бедах, отцы и матери, сестры и жены горячо и страстно призывали нас, своих защитников, уничтожать врага, как бешеного зверя. И тут же писали, что сами они не пожалеют сил, трудясь в тылу, возродят к жизни землю, которую только недавно топтали гитлеровцы, возведут из руин разрушенные города и сделают их еще прекраснее, чем были до войны.

16 мая 1943 года экипажу «Гремящего» был вручен гвардейский Военно-морской флаг. В тот день мы дали Коммунистической партии, Родине и советскому народу гвардейскую клятву: никогда не отступать перед врагом, идти полным вперед, к победе.

В передовой статье флотской газеты, посвященной этому событию, было сказано: «Гвардейцы морских глубин, гвардейцы воздуха! Одним гвардейским флагом больше, еще один закаленный в боях экипаж осенен гвардейским Знаменем. Честь подводных лодок «М-171», «Д-3», «К-22», «М-174», честь доблестного сафоновского полка и честь эсминца «Гремящий» отныне слита воедино. Она нерушима, как верность Родине, как наша ненависть к врагу...»

Николаев Б.Д., Петрухин П.А. Мы с «Гремящего» — М.: Воениздат, 1961. — 192 с. (Военные мемуары).

Песня о «Гремящем»

Музыка: Е. Жарковский

Пусть в море нас ветер встречает,

«Гремящий» не сбавит свой ход,

И стаи стремительных чаек

Проводят гвардейцев в поход.

Нам штурман все курсы проложит,

На мостике наш командир;

За счастье, которое жизни дороже,

Не раз он в бои нас водил.

Моя подруга, не скучай,

С тобою встретимся мы вскоре;

Мы в бой идём за вольный край,

За наше Баренцево море.

Фашисты попрятались в норы,

Над ними шумела пурга,

Но залпы лихих комендоров

Везде находили врага.

Нас в яростный бой призывали

Страданья безмерные вдов,

И пыльные камни горящих развалин,

И пепел родных городов.

Тревожны морские глубины,

И ветры над морем парят;

Пусть дремлют коварные мины –

«Гремящий» не знает преград.

Всё тише вдали крики чаек,

Всё громче винта оборот.

Скрывается берег, и ветер крепчает–

«Гремящий» уходит в поход.

Моя подруга, не скучай,

С тобою встретимся мы вскоре;

Мы в бой идем за вольный край,

За наше Баренцево море.

Е. Ивашенко

Ссылки

Галерея изображений

«Гремящий» по состоянию на 1942 год.
«Гремящий» ставит дымовую завесу.
ЭМ «Гремящий» ставит дымовую завесу при помощи аппаратуры ДА-1. СФ, 1942 год.
Постановка дымзавесы.
ЭМ «Гремящий» СФ в боевом походе. На корме несет вахту ПВО расчет 37-мм автомата 70-К.
Моряки «Гремящего» рассматривают английскую медаль «За выдающиеся заслуги» артиллериста-электрика гл. старшины Лапшинова.
«Гремящий» в составе Северного флота.
Нанесение камуфляжа на борт «Гремящего».
Тренировка расчета 130-мм орудия на «Гремящем»
ЭМ «Гремящий», 1942 г.
ЭМ «Гремящий», 1945 г.
Окраска ЭМ «Гремящий»
Военно-морской флаг с гвардейской лентой эсминца «Гремящий».
Почтовая марка с изображением «Гремящего».
Рисунок ЭМ «Гремящий»

Видео

Шаблон:WWII СССР

[1] По свидетельству бывшего артиллерийского электрика эсминца «Разумный» К.А. Любимова, на учебных стрельбах на ТОФ достигли скорострельности 13 выстрелов в минуту.

[2] «Волчья стая» — тактика, используемая группой подлодок для совместного поиска и нападения на конвои торговых судов. Принцип действия: подводные лодки занимали позиции, выстраиваясь в линию, пересекающую предполагаемый маршрут конвоя.

[3] Для военных судов указано водоизмещение, а для торговых судов брутто-регистровый тоннаж, выраженный в регистровых тоннах.

[4] Предположительно 30 марта 1942 затонула в Баренцевом море севернее устья Кольского залива в результате подрыва на мине германского минного заграждения "Bantos-A".

[1]

[2]

[3]

[4]