Scharnhorst (1936)
Scharnhorst
15 июня 1935 Заложен |
3 октября 1936 Спущен на воду |
31552 / 37822 т. Водоизмещение (стандартное/полное) |
226 / 30 / 8.69 м. Размерения (длина/ширина/осадка) |
60 чел. Офицеры |
350—170 / мм. Пояс/борт |
145—130 мм. Палуба |
350—200 мм. Барбеты |
360 / 220—180 / 350 / мм. Башни ГК (лоб/бок/тыл/крыша) |
350—220 мм. Боевая рубка |
80—70 мм. Румпельное отделение |
Содержание
Проектирование
После окончания Первой мировой войны Версальский договор запрещал Германии строить боевые корабли водоизмещением свыше 10000 т, а личный состав флота ограничивался полутора тысячами офицеров и 15 тысячами прочих чинов. Германский морской штаб хотел заменить некоторые из старых преддредноутов, составлявших после войны основу флота, и в Рейхстаге молодой Веймарской республики начались жаркие дебаты по поводу того, как лучше использовать разрешенный Версальским договором тоннаж. Выявились серьезные разногласия между различными политическими фракциями — многие не желали возврата к мощному флоту времен Тирпица и не хотели слышать даже об ограниченной кораблестроительной программе по замене старых кораблей. После нескольких лет обсуждения флоту, наконец, разрешили построить первые броненосцы, но с полным соблюдением версальских ограничений. Это были дизельные корабли стандартным водоизмещением, как всех заверяли немцы, в 10 000 т (головной «Дойчланд»), достаточно мощные (шесть 283-мм орудий в двух башнях и 8 одиночных 150-мм), чтобы иметь дело с любыми крейсерами, кроме линейных, и достаточно быстроходные (26 узлов), чтобы уйти от любого линкора того времени. Они произвели должное впечатление на военно-морские круги, где их тут же окрестили «карманными линкорами». Однако в начале 30-х годов кораблестроительные программы Франции и СССР заставили германских политиков подумать о строительстве боевых кораблей, выходивших за рамки Версальских ограничений.
В 1934 году Франция объявила о закладке второго линейного крейсера типа «Дюнкерк» — «Страсбурга», и нужно было срочно принимать ответные меры. Новые требования включали 28-узловую продолжительную скорость и 30-узловую полную, защиту цитадели от 330-мм орудий в диапазоне дистанций 15 000 — 20 000 м, противоосколочную защиту оконечностей, три башни ГК (одна в носу и две в корме), четыре 2-орудий-ных 150-мм при отсутствии торпедных аппаратов. Тогда же впервые высказали предложение предусмотреть в проекте возможность после достройки замены 3-орудийных 283-мм башен на спаренные 330-мм или 380-мм калибра. Вскоре от оборонительного расположения башен ГК отказались, предпочтя более привычную схему с двумя башнями в носу. Что касается механизмов, то симпатии склонились в пользу турбин и высокотемпературных котлов, поскольку только такая ЭУ могла обеспечить скорость 30 узлов.
Так и родилась проектная концепция для «Шарнхорста» и «Гнейзенау». Новые корабли не были последователями прекрасных немецких линейных крейсеров Первой мировой войны, а являлись просто увеличенными «броненосными кораблями» 1920-х годов, порожденными ограничениями Версальского договора. Даже состав батареи среднего калибра диктовался орудиями, уже изготовленными для 4-го и 5-го кораблей типа «Дойчланд». Всего имелось восемь одноорудийных 150-мм палубных установок со щитами (по 4 на корабль), ставших не самым удачным дополнением к бронированным двухорудийным башням, число которых из-за этого пришлось ограничить (также по 4). Корабли получили мощную броневую защиту, но без традиционной для германских линейных крейсеров и линкоров Первой мировой войны верхней цитадели. Предусматривалось использование не только готовых 150-мм орудий, но и части оборудования, предназначавшегося для 4-го и 5-го броненосных кораблей. Хотя немцы чаще называли «Шарнхорст» и «Гнейзенау» линкорами, они, по сути, являлись линейными крейсерами с мощной защитой, высокой скоростью и умеренным, по тогдашним меркам, калибром главных орудий. Проект этих, фактически переходных, кораблей стал развитием броненосца «Дойчланд» и нес на себе следы технических ограничений и политических соображений, хотя при перепроектировании немцы, естественно, использовали свой опыт в создании крупных быстроходных и мощно защищенных линейных крейсеров времен Первой мировой войны.
До начала постройки Гитлер захотел по этому поводу успокоить Британию. Желая иметь достаточное количество таких кораблей для противодействия французскому флоту, он решил заключить с «владычицей морей» военно-морское соглашение, дающее последней гарантированное тройное превосходство по линкорам над флотом Германии — 474 400 т против 166 000. Это позволяло легально убрать версальские ограничения. Англо-германский морской договор, разрешавший Гитлеру начать строительство современного флота, был подписан в Лондоне 18 июня 1935 года, когда оба новых линкора уже были заложены. Договор гарантировал, что германская политика на морях не будет направлена против Великобритании, но связывал Германию обязательством соблюдать все существующие международные морские соглашения и те, которые могут быть заключены в будущем.
Новая дискуссия по главному калибру развернулась в марте 1935 года, когда чертежи и спецификации были почти готовы. Рассматривалось пять вариантов: девять 305- или 330-мм орудий или шесть 380-, 350- или 330-мм, причем первые три требовали водоизмещения от 34 000 до 37 000 тонн, дополнительной 18-месячной задержки и повышения стоимости до 30 — 40 млн марок. Флот отдавал предпочтение 350- или 380-мм орудиям в трех спаренных башнях, несмотря на потерю 11 млн марок, уже инвестированных в производство 283-мм орудий и башен, но Гитлер возражал против повышения ГК из-за возможных значительных политических осложнений с Британией. Калибр 350-мм решили применить на следующем корабле «F».
Поскольку «Шарнхорст» и «Гнейзенау» строились в противовес французским кораблям типа «Дюнкерк», их наступательные и оборонительные элементы проверялись на противостоянии именно «Дюнкерку». Новые 283-мм крупповские орудия, превосходившие аналогичные пушки кораблей типа «Дойчланд», для своего калибра имели огромную мощь и дальность стрельбы. Проблема, с которой столкнулись немецкие конструкторы при проектировании броневой защиты новых кораблей, станет понятней, если сравнить размеры французского и немецкого бронебойных снарядов: первый (330-мм) весил 572 кг, а второй всего 330 кг. Зато 283-мм калибр обеспечивал высокую скорострельность и мог пробивать пояс «француза» с дистанции до 20 500 м. К тому же, корпус «Дюнкерка» по большой площади вообще не имел брони, так что разрушение оборудования в этих частях быстро сделало бы корабль небоеспособным. Но основная причина сохранения на новых кораблях 283-мм орудий все же была политическая.
В ходе предварительных проработок выяснилось, что девять 283-мм орудий и защита от 330-мм снарядов на ограниченных по видимости дистанциях Северного моря вполне вписываются в 26 000 т водоизмещения. Однако в 1936 году весовой контроль материалов на верфях в ходе постройки показал, что водоизмещение будет гораздо большим. Это вызывало серьезное беспокойство за остойчивость, мореходные качества и живучесть кораблей, поскольку броневая палуба, по проекту проходившая выше ватерлинии, теперь оказывалась ниже. Уменьшалась и высота надводного борта, что сужало диапазон остойчивости.
Уже позднее, в ходе первых плаваний выяснилось, что увеличение осадки сделало корабли в открытом море очень «мокрыми», из-за чего пришлось срочно переделывать форму форштевня, развал носовых шпангоутов, а верхнюю палубу в носу приподнимать вверх.
Над проблемой увеличенного водоизмещения начал работать Кораблестроительный отдел. Основные характеристики проекта уже не подлежали изменению, поэтому единственно возможное решение заключалось в увеличении ширины корпуса. Но и это нельзя было сделать, поскольку корабли уже стояли на стапелях. Установка бортовых блистеров (булей) также была нежелательной — корабли теряли в скорости и становились еще тяжелее. Любые дальнейшие изменения проекта следовало тщательно просчитывать. В результате решили увеличить стандартное водоизмещение до 31 500 т. Работы над проектом закончились в мае 1935 года, как раз к этому времени успешно завершились испытания новых 283-мм орудий.
Наиболее противоречивым элементом проекта оказалась энергетическая установка. На начальной стадии проектирования для ускорения сроков поставок и гарантирования высоких скорости и мощности приняли турбозубчатые агрегаты, использующие пар с высоким давлением и температурой, поскольку для таких больших кораблей с 30-узловой скоростью подходящих дизелей не нашлось. Адмирал Редер пошел на риск, утвердив состав энергетической установки из паровых турбин и высокотемпературных котлов высокого давления. Новую установку успели испытать только на верфи с участием будущих механиков новых кораблей. Все понимали, что дальность будет гораздо меньше, чем при использовании дизелей. Но ждать разработки и изготовления мощных дизелей просто не было времени.
Постройка корабля
Как и при постройке броненосцев типа «Дойчланд», использовалась продольная конструкция корпуса, набираемого в основном из стали ST52. И только для элементов толщиной менее 4 мм, которые требовалось изгибать под большими углами, применяли сталь ST42. Для экономии веса использовались и легкие сплавы, но на них пришлось всего 103,5 т, или 0,66% веса корпуса без вертикальной брони и башен. Главный киль коробчатой конструкции от шпангоута 40,85 (у немцев нумерация шпангоутов шла от кормы в нос, и в данном случае цифра показывала расстояние в метрах от точки пересечения ахтерштевня с КВЛ) до форштевня был выполнен водонепроницаемым, имелось по 6 стрингеров с каждого борта и скуловые кили, проходившие между шпангоутами 75,6 и 143,25. Двойное дно тянулось от шп. 21,5 до 229,5, противоторпедная переборка (ПТП) и L-образная переборка между ней и бортом—от 32 до 185,7. Переборки, поддерживающие конструкции башен, проходили в 4,5 м от ДП от двойного дна до главной броневой палубы между шпангоутами 40,85 и 49,55 (башня С), 153,95 и 162,65 (башня В), 171 и 179,85 (башня А). Главная бронепалуба проходила между шпангоутами 10,5 и 185,7 на высоте 9,2 м от днища, но на протяжении котельных отделений ее средняя часть приподнималась еще на 600 мм, чтобы дать достаточно места котлам. Весь корпус поперечными переборками делился на 21 водонепроницаемый отсек, из которых отсеки с VI по XII были заняты энергетической установкой, а в кормовых отсеках III и IV и носовых с XV по XVIII на уровне нижней палубы располагались зарядные и снарядные погреба ГК и их перегрузочные отделения.
Это были первые в мире капитальные корабли, построенные с действительно широким использованием сварки. Впервые электродуговую сварку применили на грузовых судах типа «Кирдофф» на верфи Вильгельмсхафена после Первой мировой войны. Ко времени закладки «Шарнхорста» и «Гнейзенау» техника сварки еще более усовершенствовалась и их корпуса сделали полностью сварными, за исключением мест соединения ПТП со скосами нижней броневой палубы. Не везде качество сварных швов оказалось высоким, что доказало повреждение «Гнейзенау» в июне 1940 года. Во время постройки этих кораблей технология сварки всецело зависела от длины электродов, что не всегда позволяло получить непрерывный шов. При торпедных и бомбовых попаданиях места приварки переборок разрушались, что объяснялось применением плохих электродов, а иногда и низким качеством работы. Тем не менее, немецкие кораблестроители единогласно считали сварные корпуса лучше клепаных.
«Гнейзенау» и «Шарнхорст» имели носовые бульбы, снижавшие волновое сопротивление на больших скоростях, чему еще больше способствовали прекрасные обводы и большая длина корпуса. Эти корабли сильно отличались от своих предшественников периода Первой мировой войны и иностранных современников. Главной для них считалась скорость, поэтому они не имели бортовых булей, увеличивающих водоизмещение и сопротивление движению.
Наиболее заметной особенностью корпуса этих кораблей после достройки были почти вертикальный форштевень и малый развал носовых шпангоутов. Якоря хранились традиционно — в клюзах: два с левого борта и один с правого. Еще один запасной хранился горизонтально по левому борту в самой корме. Высота надводного борта, и так небольшая по сравнению с иностранными современниками, еще более уменьшилась в процессе достройки, когда на корабли добавляли различное оборудование, а вес некоторых устройств и систем оказался больше ожидаемого. Положение ухудшал и 0,8-метровый дифферент на нос при полной нагрузке, избавиться от которого можно было только путем использования в первые 24 ходовых часа топлива из носовых цистерн. Эти первые сутки, когда волны перекатывались через полубак, создавая проблемы с действием башни «Антон» и мешая правильному управлению кораблем, оставались самыми неприятными во всех операциях. При определенных условиях в открытом море недостаток высоты надводного борта, форма носа и расположение якорей приводили к образованию таких брызг, что управлять кораблем становилось возможным только из боевой рубки. Ходовые испытания «Гнейзенау» на высокой скорости показали также, что при прямом форштевне образуется огромная носовая волна, которую корабль толкает перед собой. Подобное явление наблюдалось и на «карманных линкорах».
В ходе капитального ремонта летом 1939 года «Шарнхорст» получил новый, так называемый «атлантический», нос с большим наклоном форштевня вперед, увеличенным развалом шпангоутов и якорями, перенесенными на кромку палубы. Длина корабля увеличилась примерно на 5 м, а расположение якорей стало главной отличительной особенностью «Шарнхорста» от систершипа. Кроме двух якорей на кромке палубы «Шарнхорст» получил еще носовой якорь в клюзе форштевня. В 1942 году этот якорь убрали, а клюз заделали. После боя с «Равалпинди» на полубаке «Шарнхорста» установили волнолом, а на верхней палубе — дополнительные водонепроницаемые люки, чтобы уменьшить заливаемость жилых помещений.
Мореходные качества у этих кораблей оставались неважными до самого конца карьеры. Правильным решением проблемы было бы увеличение высоты надводного борта за счет увеличения общей высоты корпуса, но в результате увеличивались бы вес брони и размер цели. Немцы решили пожертвовать мореходностью.
Довольно необычной была форма корпуса в подводной части — вместо плавного перехода борта в плоское или килеватое днище последнее в средней части имело сходящую на нет в оконечностях горизонтальную плоскость с гранями в месте перехода к борту. Такое днище значительно облегчило постройку, а при повреждениях ускоряло докование и ремонт. Сложные обводы с двойной кривизной не позволили применить такую форму в кормовой части, где выходили гребные валы и располагались винты. Корабли имели два балансирных руля, расположенные за винтами бок о бок — между осями гребных валов. Каждый руль имел свой электромотор, каждый из которых мог при необходимости управлять обоими рулями. Имелся и ручной рулевой привод от строенных штурвалов: два поста располагались в боевой рубке и на ходовом мостике, а резервные были в командном центре на твиндеке, в каждом румпельном отделении и в аварийном рулевом.
Устройство
Бронирование:
Традиционно германские крупные корабли имели мощную броню, отличное разделение на отсеки и хорошую противоторпедную защиту. При повышении эффективности стрельбы на большие дистанции и бомбометания немцам пришлось серьезное внимание уделить и горизонтальной защите. Уже в 1934 году они признали недостаточной толщину бронепалуб периода Первой мировой войны и выработали принцип, что ни горизонтальная, ни вертикальная броня в одиночку не должны противостоять тяжелым снарядам. Они также понимали, что тяжелые орудия выиграли спор у брони и что абсолютной защиты не существует. Поэтому немецкие конструкторы решили распределить броню таким образом, чтобы на критических дистанциях горизонтальная и вертикальная броня помогали друг другу выдерживать попадания в жизненно важные части корабля — снаряд, пробивший броню борта, должен был встречать на пути и бронепалубу. Хотя при этом возрастал риск взлететь на воздух от пущенного с дальней дистанции снаряда или бомбы, сброшенной с большой высоты, немцы полагали, что их корабли будут сражаться в Северном море, где условия видимости ограничивали дистанции боя.
Германская система броневой защиты не базировалась на концепции «зоны неуязвимости», принятой в других флотах. Вместо нее разработали сложные таблицы в координатах «дистанция — угол цели» для орудий наиболее вероятных противников из числа английских и французских кораблей, на основе которых командиры германских линкоров и крейсеров могли выбирать наименее рискованные дистанции боя. Эти таблицы, конечно, не гарантировали полной безопасности, поскольку многие данные в них базировались на не вполне достоверной и порой ошибочной информации. Тем не менее, для выработки общих тактических решений они были довольно полезными. Немцы не считали серьезной проблему ныряющих снарядов, упавших с небольшим недолетом, как это полагали японцы, американцы и англичане. И все-таки следует признать, что с повышением эффективности стрельбы на дальних дистанциях германская система броневой защиты оказалась слабой против большинства орудий новых линкоров. Общий вес брони составлял 14 245 т, из которых 6580 т приходилось на закаленную типа КС — крупповская цементированная (пояс, траверзы, барбеты и башни ГК, боевая рубка). Остальная броня была гомогенной типа Wh.
Противоторпедная защита:
Подводная защита проектировалась, чтобы противостоять контактному взрыву заряда в 250 кг тринитротолуола (ТНТ) на глубине в половину проектной осадки. Этот заряд оказался несколько меньшим, чем у торпед кораблей британского флота, но превосходил заряды британских авиаторпед. Конструкция ПТЗ разрабатывалась на основе полномасштабных испытаний с различными секциями, вырезанными из корпуса старого броненосца «Пройссен». Испытания показали, что сварные соединения, хотя и более легкие, по сравнению с традиционными клепаными, лучше выдерживали взрыв 250-кг заряда, а получаемые при этом повреждения легче ремонтировались. Еще ранее на артиллерийском полигоне обстрелом испытали сварное соединение броневых плит, не подвергавшихся тепловой закалке, и результаты также оказались положительными. Все это убедило немецких конструкторов в том, что сварные соединения, полученные при использовании разработанного Крупном электрода «нихротерм», могут выдерживать напряжения и изгибы, возникающие при подводном взрыве в противоторпедной переборке, которую планировалось изготовить как раз из незакаленной броневой стали.
Несмотря на результаты этих испытаний, показавших способность сварной ПТЗ выдерживать взрыв 250-кг заряда, немцы решили крепить противоторпедную переборку с помощью клепки, поскольку нельзя было полностью гарантировать высокое качество сварных швов. Дефекты в сварных соединениях обнаруживались только с помощью рентгена, а такие испытания на верфях немцы еще не освоили. Тогда же решили не делать никаких креплений кабелей и трубопроводов к противоторпедной переборке, так как они бы только снижали ее эластичность, а сами при взрыве могли разрушаться.
ПТЗ имела легкое бронирование по наружной обшивке корпуса, толщина которого под главным поясом менялась в пределах 12 — 16 мм и которое могло вызвать детонацию боеголовки торпеды. Существовала, однако, проблема повреждения осколками наружной обшивки внутренних переборок при взрыве очень мощного заряда. Большое пустое пространство за наружной обшивкой действовало как расширительная камера для освобождавшихся при взрыве газов, что значительно сбрасывало бы их давление и энергию. Дальше внутри корпуса проходили нефтяные цистерны, поглощавшие остаток энергии взрыва за счет рассеивания или разрушения их 8-мм стенок, подкрепленных продольными элементами жесткости и шпангоутами. Часть энергии должна была поглощаться за счет пластических и упругих деформаций 45-мм противоторпедной переборки, за которой, где возможно, на протяжении цитадели имелись пустые отсеки, воспринимавшие возможные течи через нее. Общая толщина переборок на протяжении цитадели составляла 53 мм. Глубина ПТЗ на середине осадки у миделя достигала 4,5 м, у башен «Антон», «Бруно» и «Цезарь» — соответственно 2,58, 3,35 и 3,74 м. В целом ПТЗ повторяла защиту броненосных кораблей, только главный пояс был дальше от центра корабля и шел вертикально. От наружных булей отказались в пользу системы внутренних переборок.
В средней части корпуса ПТЗ была вполне эффективной, но к концам цитадели, где корпус сужался, ее сопротивляемость падала до 200 кг ТНТ. Структура корпуса в районе кормовой башни оказалась очень сложной из-за острых обводов и прохода бортовых гребных валов через ПТЗ. Коридоры гребных валов при этом использовались как часть подводной защиты.
ПТП под углом наружу около 10° проходила от днища почти до верхней кромки скосов бронепалубы, где крепилась с помощью угольников заклепками. Эта часть структуры и так испытывала сильные изгибающие напряжения под собственным весом корпуса, которые еще больше усилились из-за чрезмерной перегрузки. Даже без дополнительных ударных нагрузок напряжения среза в заклепках могли превысить допустимые. Фактически, при ударе бомбы или снаряда в скос бронепалубы место присоединения ПТП подвергалось серьезному испытанию, поскольку заклепки в нем в районе кормовой башни всегда находились под высоким напряжением, в основном из-за резкого окончания траверзной переборки и отчасти из-за окончания ПТП примерно на глубине половины осадки. Отсюда переборка отклонялась внутрь корпуса, чтобы иметь большее расстояние до обшивки, но структурная эффективность системы подводной защиты при этом снижалась.
Корабли типа «Шарнхорст» проектировались для скорости свыше 30 узлов с ограничением по ширине в 30 м, но только с увеличением ширины и водоизмещения можно было обеспечить лучшую ПТЗ в районе башен главного калибра. В результате система ПТЗ на этих кораблях оказалась далекой от желаемой.
Энергетическая установка:
Вся энергетическая установка на этих кораблях оказалась легче и компактнее, чем дизельная равной мощности. Однако расход топлива был выше и для той же дальности плавания требовался больший его запас. Ограничения по водоизмещению и приоритет броневой защиты заставили отказаться от большой дальности плавания. Но и оставшийся запас топлива, и высокая скорость его использования создавали проблемы с остойчивостью. Поскольку немцы не любили компенсировать расход топлива в цистернах соленой забортной водой не считая бортовых цистерн, входящих в ПТЗ, да и то в случаях крайней необходимости, следовало найти какой-то другой выход. Решили расположить бортовые топливные цистерны как можно выше, чтобы по мере расхода топлива остойчивость корабля повышалась.
Параметры пара на этих кораблях — давление 58 атмосфер и температура 450°С — оказались намного выше, чем на всех их современниках, исключая «Бисмарк» и «Тирпиц». Пар вырабатывали 12 трехколлекторных котлов с перегревателем и экономайзером типа Бауэр-Вагнер производства фирмы Дешимаг из Бремена (максимальная производительность 55 т/час), а три турбоагрегата развивали мощность на валах 125 000 л.с. или на короткий период при форсировании 160 000 л.с. От первоначально запланированных пятиколлекторных котлов с двумя перегревателями и двумя экономайзерами каждый отказались из-за их чрезмерной сложности. Турбины типа Парсонс для Шарнхорста изготавливала фирма «Броун Бовери».
Пространство энергетической установки было хорошо разделено на отсеки, каждый турбоагрегат стоял в отдельном отделении (16,5-метровом среднем и 15-м бортовых), а 12 котлов стояли попарно бок о бок в трех отсеках — XII, XI и IX, причем между двумя кормовыми имелся пустой отсек X. Котлы оснащались системой автоматического управления типа Аскания и двойными форсунками Сааке. Каждый турбозубчатый агрегат (ТЗА) весом 970 т состоял из турбины высокого, среднего и низкого давления, турбин крейсерского и заднего хода (высокого и низкого давления), соединенных с валом через зубчатый редуктор (двухступенчатый для ТВД и одноступенчатый для остальных). Роторы турбин ВД вращались со скоростью 5100 об/мин («Гнейзенау» 6725), СД и НД 3150 и 3160 (3200 и 2700), а КХ —2400 об/ мин. ТВД были уникальной для Кригсмарине конструкции, представляя собой комбинацию колеса Кертиса и трех роторов Рато. Кормовой ТЗА располагался в отсеке VI, а бортовые — в отсеке VIII, разделенном переборкой по ДП.
Максимальная выходная мощность каждого турбоагрегата равнялась 53 360 л.с. при 265 — 280 об/мин на валах, то есть всего 160 080 л.с. Мощность каждой из трех турбин заднего хода составляла 13000 л.с. (по другим данным, 19 000 л.с.), а крейсерских — по 12 000 л.с. На испытаниях «Шарнхорст» развил 31,65. Дальность плавания 19-узловым ходом (на двух валах) при запасе топлива 6108 т (6345 м3)оказалась 7100 миль вместо проектных 8200, на 15 узлах 9020 миль, а указанным полным ходом — 2210 миль.
Электрическая система:
В результате значительного расширения использования электричества, особенно в системах вооружения, каждый корабль получил генераторы общей мощностью 4520 кВт, включая 900 кВт резервных с дизельным приводом на случай боевых повреждений. Шесть турбогенераторов имели мощность по 460 кВт, два — по 430 (по другим данным, по 230 кВт, то есть общая 4120 кВт), два дизельгенератора — по 300 кВт, а еще два, подключенных к отдельной аварийной электросети, — по 150 кВт. Генераторы располагались в пяти отделениях, идущих по бортам в шахматном порядке: слева от кормового МО на уровне верхней платформы и над левым валом, справа от кормового КО № 1, слева от среднего КО № 2, справа от носового КО № 3 и слева перед ним в отсеке XIII. В первых четырех стояли турбогенераторы, а в самом носовом — дизельные. Нормальное напряжение сети 230 В постоянного тока, но имелась и сеть 110В переменного тока.
Вооружение и авиагруппы
Главный калибр:
283-мм орудия модели SKC/34 с длиной ствола 54,47 калибра являлись улучшенной версией орудий SKC/28, разработанных для «карманных линкоров» типа «Дойчланд», и размещались в таких же трехорудийных башнях модели Drh LC/28 (носовые «Антон» и «Бруно», кормовая «Цезарь»). Последнее позволило значительно сократить время постройки кораблей, но из-за того, что башни на «Гнейзенау» и «Шарнхорсте» имели более мощное бронирование, чем на «дойчландах», их иногда обозначают Drh LC/34 или просто С/34. Как и большинство немецких установок, башни имели электроприводы горизонтальной наводки (ГН), но все остальные перемещения осуществлялись с помощью гидравлики. Хотя вес вращающейся части башни составлял 750 т (диаметр шарового погона 9 м при внутреннем диаметре барбета 10,2 м), скорость ГН оказалась вполне приличной — 7,2 град./с. Расстояние между осями орудий равнялось 2750 мм, длина отдачи — 1200 мм. Конструкция орудия была типично германской: внутренняя труба (или труба «А»); сменный лейнер, заменяемый со стороны затвора; состоящий из двух частей кожух, насаженный на трубу «А» примерно на 2/3 ее длины; казенная часть, ввернутая в горячем состоянии в заднюю часть кожуха. Затвор был горизонтальный скользящего типа и обеспечивал довольно высокую для столь тяжелых орудий скорострельность — выстрел каждые 17 секунд. Отличной скорострельности способствовала и высокая скорость вертикальной наводки (ВН), достигавшая 8 град./с. Угол максимального возвышения стволов (+40°) был одинаков для всех башен, но угол снижения несколько отличался: —8° для концевых «Антон» и «Цезарь» и — 9° для возвышенной «Бруно».
Баллистические качества 283-мм немецких орудий делали их эффективными против новых французских линейных крейсеров типа «Дюнкерк» (пояс 225 — 283 + 16-мм подложка, барбеты 310 — 340 мм + 15 + 15) на нормальных боевых дистанциях.
Из-за ограничений по водоизмещению для успешного боя с кораблем типа «Дюнкерк» требовалось обеспечить экономичное, с точки зрения веса, расположение орудий главного калибра. Остановились на варианте с тремя трехорудийными башнями, поскольку такие башни для 4-го и 5-го броненосных кораблей типа «Дойчланд» были уже спроектированы и для них заготовили материалы. А это многое значило в тех условиях, когда германская металлургия должна была обеспечивать сталью, кроме флота, еще армию и ВВС. Все предыдущие германские линкоры и линейные крейсера несли главные орудия в двухорудийных башнях для лучшего управления огнем и равного его распределения в нос и корму. При этом соображения по экономии веса и материалов были на втором месте.
Системы подготовки и подачи боезапаса в башни (два снарядных погреба под четырьмя зарядными) остались, как на броненосных кораблях, с небольшими модификациями из-за возросшего веса снарядов. Снаряды с помощью подвесного рельса и захватов подавались со стеллажей на кольцевой рольганг, а с него в подъемник. Главные заряды в латунных гильзах подавались в подъемник при помощи наклонных скользящих лотков и поперечных захватов, а вспомогательные — вручную. Подъемник левого орудия проходил между ним и центральным орудием, с другой стороны которого проходили два остальных подъемника. В зарядной каретке подъемника главный заряд располагался над вспомогательным, последний загружался в орудие вручную, а главный — гидротолкателем, как и снаряд. В пределах боевого отделения перемещение снарядов и главных зарядов производилось с помощью подвесных приводов. Боезапас состоял из 1350 главных, такого же количества вспомогательных зарядов и по 450 снарядов указанных трех типов, то есть по 150 на орудие — необычно много для главного калибра.
Противоминная артиллерия:
Выбор вторичной батареи базировался на двух факторах: имелись в наличии восемь 150-мм одноорудийных установок, а концерн Рейнметалл-Борзиг уже разработал проект новой двухорудийной 150-мм башни. Поэтому оба корабля получили необычную комбинацию из четырех двухорудийных башен и четырех одноорудийных установок. Намерение расположить всю среднюю артиллерию в двухорудийных башнях осталось нереализованным из-за весовых соображений. Калибр 150 мм был стандартным для крупных германских кораблей с начала века. Одноорудийные установки типа MPL35 (угол возвышения +35°, угол снижения —10°), стоявшие по бокам от трубы близко друг к другу, имели 25-мм противоосколочные щиты и общую подачу боезапаса для каждой пары одного борта. Более надежную защиту обеспечить не удавалось из-за недостатка веса и снижения скорости горизонтальной наводки. Польза от этих установок была сомнительной — в последнем бою «Шарнхорста» они вышли из строя в первую очередь. При одновременном их использовании с двухорудийными установками возникали проблемы с управлением огнем — в основном из-за различной их скорострельности (благодаря лучшей подаче и силовому обслуживанию башенные стреляли чуть быстрее). Такие же трудности возникали при стрельбе осветительными снарядами ночью.
Четыре двухорудийные башни модели LC/34 (или С/34, угол возвышения +40°, снижения -10°), расположенные по краям от одноорудийных установок, давали последним дополнительное прикрытие с острых курсовых углов. Башни имели силовые приводы наводки, их прислуга защищалась более мощной броней, да и подача боезапаса была лучше. С учетом брони и оборудования вес вращающейся структуры составил около 126т.
Главной задачей 150-мм орудий модели С/28 было отражение атак крейсеров и эсминцев, для чего скорострельность в 6 — 8 выстрелов в минуту считалась вполне достаточной. Начальник Артиллерийского Бюро германского флота контр-адмирал Карл Вин-цель относительно выбора 150-мм орудий после войны писал: «Мы имели противника, обладавшего большим преимуществом в эсминцах, и потому нуждались в артиллерии среднего калибра, способной быстро и эффективно действовать по большим эсминцам, а также отражать массированные атаки торпедных кораблей меньшего размера. Поэтому на основе масштабных полигонных испытаний и обстрелов кораблей-целей мы пришли к выводу, что для очень быстрых действий против патрульных кораблей, а также против транспортных конвоев необходимо 150-мм орудие. Однако из-за большого веса и недостаточной скорострельности оно не годилось для действий против авиации. Американские 127-мм и британские 133-мм универсальные орудия не удовлетворяли нашим требованиям быстрого и решительного отпора эсминцам».
Боезапас состоял из 1600 зарядов в гильзах длиной 865 мм и весом 23,5 кг (порох RPC/32), 800 фугасных 45,6-кг снарядов с головным взрывателем и длиной 655 или 679 мм (заряд 3,058 или 3,892 кг), 800 45,3-кг полубронебойных снарядов с донным взрывателем (длина и вес заряда те же) и 240 осветительных (к ним 240 зарядов). Без учета осветительных — по 150 выстрелов на орудие.
Зенитная артиллерия:
Четырнадцать 105-мм/65 универсальных орудий модели С/33 располагались в двухорудийных установках модели LC/33 на палубу выше, чем 150-мм орудия, с лучшим рассредоточением по надстройкам и хорошими углами обстрела. Другие источники свидетельствуют, что орудия стояли в установках LC/31, спроектированных еще для 88-мм зениток. Имея скорострельность 15—18 выстрелов в минуту, угол возвышения 80° и начальную скорость 900 м/с, 105-мм зенитки обеспечивали эффективную защиту от авиации на ближних дистанциях, но на дальних уступали более крупным зениткам других стран.
Установка LC/33 весила 27 350 кг — в основном из-за двух факторов. Орудия имели большой угол возвышения и механическое устройство заряжания с транспортными роликами. Большой угол снижения (-8°), позволявший вести огонь по надводным целям на самых близких дистанциях, требовал размещения орудийных цапф как можно ближе к затвору. Для уравновешивания и уменьшения силы отдачи стволы пришлось сделать тяжелыми — по 9,3 т на пару. Защита состояла из 15-мм плит спереди, 10-мм с боков и 8-мм сверху и сзади.
Орудийная люлька установки имела три оси вращения. Горизонтальная и вертикальная наводка осуществлялась дистанционно со скоростью соответственно 8 и 10 град./с (при ручной наводке всего 1,5 град./с и 1,33 град./с), а непрерывная подстройка уровня производилась следящим гидроприводом концерна Питтлер-Тома. Третья ось вращения появилась в результате исследования процесса стрельбы на больших углах возвышения с подвижной платформы. При наводке орудий, не зависимой от движений корабля, оказалось возможным уменьшить нагрузку на привод управления и повысить эффективность заряжания. Третья ось вращения позволяла также вести по самолетам непрерывный огонь, менее зависимый от перемещений корпуса корабля в пространстве. Боезапас состоял из 6020 унитарных патронов общей длиной 1163 мм, снаряд весил 15,1 кг и имел 5,2-кг разрывной заряд. Обычно имелось еще 420 26,5-кг трассирующих снарядов с 6-кг боеголовкой.
Разделение среднего калибра на противоминный и зенитный оказалось вполне эффективным для европейского театра, поскольку англичане на первых этапах войны использовали при атаках на немецкие корабли сравнительно небольшие группы тихоходных самолетов, по боевым качествам заметно уступавших, например, японским и американским. К тому же, для немцев не существовало проблемы, ставшей основной в войне на Тихом океане — отражение атак пикирующих бомбардировщиков. У противника таких самолетов просто не было, да и мастерство британских пилотов морской авиации не шло в сравнение с немцами, японцами и американцами.
Зенитные автоматы:
Шестнадцать 37-мм автоматов модели SKC/30 с длиной ствола в 83 калибра, стоявшие в спасенных установках модели LC/30 (два по бокам башни «Бруно», два на носовой надстройке и четыре вокруг кормового поста УАО), не были полностью автоматизированы, но, имея скорострельность до 80 выстрелов в минуту (теоретически до 160), являлись основным средством ближней ПВО на всех крупных германских кораблях. Как и 105-мм установки, 37-мм спарки имели три оси вращения. Скорости ГН и ВН вручную составляли 4 и 3 град./с, угол снижения —10°. Боезапас обычно насчитывал 32000 унитарных патронов на все установки (длина 543 мм, вес 2,1 кг, масса разрывного заряда 0,365 кг).
По проекту корабли несли по 8 20-мм автоматов модели С/30 на одиночных установках С/30 с ручным обслуживанием (вес 420 кг): два на спардеке по бокам башни «Бруно», два на верхней платформе носовой надстройки, два на платформе трубы и два на шканцах. С началом войны добавили еще два ствола на верхней палубе в корме. Эти автоматы имели практическую скорострельность 120 выстрелов в минуту (теоретическая 280), свободно качающийся ствол (в вертикальной плоскости от - 11° до + 85°) и стреляли обоймами по 20 патронов (вес унитарного патрона 320 г, длина 203 мм, масса разрывного заряда 39,5 г). В ходе войны число 20-мм автоматов на этих кораблях непрерывно увеличивалось, причем большая их часть появилась на борту во время пребывания в Бресте. «Шарнхорст» получил 18 дополнительных стволов (4x4, 2x1). Автоматы новой модели С/38 в одноствольных (модель С/30, вес 416 кг) или четырехствольных установках («Vierlinslafette» С/38, вес 2150 кг) размещали там, где было свободное пространство — на крышах башен, специальных платформах, на открытой палубе или на местах части прожекторов. Максимальное количество — 38 (7x4 и 10x1) — нес «Шарнхорст» в 1943 году.
Торпедное вооружение:
Первоначальным проектом торпедное вооружение не предусматривалось, но после возвращения из крейсерства по Атлантике в конце марта 1941 года командовавший этой операцией адмирал Лютьенс предложил установить на обоих кораблях палубные торпедные аппараты. По его мнению, потопление транспортов артиллерийским огнем требовало большого расхода времени и снарядов, а торпедами, особенно на ближних дистанциях, это можно было сделать быстрее. Верховное командование флота (ОКМ) согласилось и распорядилось во время нахождения кораблей в Бресте поставить на «Шарнхорст» и «Гнейзенау» по два трехтрубных 533-мм аппарата, снятых с легких крейсеров «Лейпциг» (на «Гнейзенау») и «Нюрнберг» (на «Шарнхорсте»). Никакой системы управления торпедной стрельбой, кроме прицелов на самих аппаратах, не предусматривалось, а обслуживание возлагалось на прислугу зенитных автоматов. Торпеды, которых корабли принимали по 14 штук, хранились в расположенных рядом с аппаратами ящиках. Аппараты не имели никакой защиты и могли легко быть выведены из строя снарядами даже мелкого калибра, осколками или взрывной волной. В последнем бою «Шарнхорста» один из его торпедных аппаратов вывел из строя близкий разрыв снаряда.
Гидросамолеты:
При отсутствии в германском флоте авианосцев крупные корабли вынужденно несли гидросамолеты для разведки, корректировки огня и даже некоторых наступательных действий против кораблей противника (авиабомбы хранились в специальном погребе). Устройство ангаров на этих кораблях отличалось друг от друга. На «Шарнхорсте» ангар большего размера в ходе капитального ремонта в 1939 году удлинили еще на 8 метров, чтобы вместить три гидросамолета типа «Арадо-196». Крыша ангара была сдвижной — две передних скользящих двери заходили на заднюю. Для извлечения самолетов из ангара и постановки на катапульту в его кормовой части использовались два крана. Еще один самолет мог храниться на крыше башни «Цезарь». Сначала на этой башне имелась катапульта, но во время зимнего ремонта 1939 года с обоих кораблей ее сняли.
Оба корабля довольно интенсивно использовали свои бортовые самолеты в ходе всей карьеры, но особенно во время действий в Атлантике в начале 1941 года. Однако наличие на борту самолетов подвергало корабли дополнительному риску из-за необходимости хранить легковоспламеняющееся авиатопливо. В бою у мыса Нордкап «Шарнхорст» получил в ангар несколько попаданий, вызвавших сильные пожары.
История службы корабля
Предварительные испытания «Шарнхорста» выявили ряд недостатков в различных системах и оборудовании корабля, в том числе новых котлов, и это потребовало значительных переделок и доводок. Обнаружились недостаточная высота борта в носу и дифферент на нос. В августе носовую часть переделали, на корабль добавили самолетный ангар. 2 сентября «Шарнхорст» совершил короткий испытательный пробег, после которого пришлось провести ряд работ с трубками перегревателей котлов. Перейдя вместе с «Гнейзенау» на Балтику, он во время учебных стрельб получил повреждения ангара и гидросамолета на средней катапульте (от дульных газов), а также испытывал сложности с центральной турбиной. После двухнедельного ремонта на верфи (тогда же установили радар) «Шарнхорст» вернулся в Северное море. Произведенного в чин контр-адмирала Отто Цилиакса на посту командира корабля сменил капитан цур зее Курт Хоффманн.
3 сентября 1939г в 13.25 флот получил сигнал о начале военных действий против Англии, а уже на следующий день «Гнейзенау» вместе с еще не вполне готовым к боевым действиям «Шарнхорстом» на якорной стоянке в Брунсбюттеле (устье Эльбы) подвергся атаке 14 бомбардировщиков «Веллингтон» ВВС Британии, но без каких-либо повреждений. 8 сентября оба корабля прошли Кильским каналом для учебных стрельб по старому броненосцу «Гессен» и мелкого ремонта на верфи Киля.
Потопление вспомогательного крейсера «Равалпинли»
«Гнейзенау» (флаг нового командующего линейным флотом вице-адмирала Вильгельма Маршалла) и «Шарнхорст» в сопровождении легких крейсеров «Лейпциг», «Кёльн» и трех эсминцев 21 ноября 1939 года вышли из Вильгельмсхафена для нанесения ударов по британским патрульным судам между Исландией и Фарерскими островами. И эта операция имела целью отвлечь французские и британские корабли из южной Атлантики, где они сжимали кольцо вокруг рейдера «Адмирал граф Шпее». Как только оба линейных крейсера прошли минные поля, легкие корабли вернулись в базу. Строем пеленга, с «Гнейзенау» во главе и с «Шарнхорстом» в 20 000 м справа сзади, они на 27-узловой скорости устремились в разыгравшееся сильным штормом открытое море. От ударов волн оба корабля получили повреждения корпуса, а в носовые башни и погреба стала поступать вода. Пришлось уменьшить скорость до 12 узлов, но вскоре сигнальщики обнаружили на горизонте английские корабли. В 16.07 23 ноября с «Шарнхорста» заметили вспомогательный крейсер «Равалпинди» — бывший лайнер компании Р&О, вооруженный восемью устаревшими 152-мм орудиями. Этот корабль был крайним с востока в крейсерском патруле, который также включал новый «Ньюкастл» и устаревшие «Дели», «Калипсо» и «Сириз». В 17.03 «Шарнхорст» открыл огонь по практически беззащитному судну, а спустя восемь минут к нему присоединился «Гнейзенау». В 17.06 залп 283-мм снарядов попал в надстройку вспомогательного крейсера, убив капитана Э.Кеннеди и большинство офицеров. Среди горы обломков начались сильные пожары. Еще через 10 минут огонь германских кораблей превратил «Равалпинди» в пылающую развалину, медленно погружавшуюся в воду. Всего «Гнейзенау» израсходовал 53 283-мм снаряда и 106 —125 150-миллиметровых, а «Шарнхорст», огнем которого управлял корветтен-капитан Доминик, выпустил 89 283-мм и 109 150-мм снарядов, но и сам получил попадание 152-мм снаряда в корму. Имелись раненые и небольшие повреждения от осколков. Вице-адмирал Маршалл приказал «Шарнхорсту» подобрать уцелевших британских моряков. Однако появившийся вскоре «Ньюкастл» заставил немцев прервать это занятие и под прикрытием дымовой завесы быстро покинуть поле боя. Они легли курсом на север, чтобы, дождавшись плохой погоды, вернуться в базу. Из-за плохой видимости противники так и не смогли точно узнать друг друга. Англичане посчитали, что «Равалпинди» потопил «Дойчланд» с помощью крейсера «Эмден», поэтому они и бросили на помощь сначала только легкие крейсера, вооруженные 152-мм артиллерией. Немцы же, не зная, какие силы перед ними, упустили прекрасную возможность вслед за «Равалпинди» расправиться с четверкой крейсеров. За такую нерешительность, а также за большой расход снарядов при потоплении вспомогательного судна вице-адмирал Маршалл затем подвергся резкой критике со стороны командования, хотя немецкая пропаганда поспешила объявить этот поход крупным успехом германского оружия.
Обратный путь проходил в такую же штормовую погоду, и корабли снова получили повреждения: вода заливала носовые башни, а также — через щели между деформированными листами обшивки — носовые кубрики экипажа. Из-за недостаточной высоты борта линейные крейсера большую часть перехода принимали воду всей носовой частью, ледяные потоки заливали даже мостики и платформы носовой надстройки, так что управление пришлось перенести в боевую рубку. Союзники послали в погоню мощные силы из линкоров и линейных крейсеров («Худ», «Дюнкерк», «Нельсон», «Родней»), но рейдеры, пройдя проливом между Бергеном и Шетландскими островами, 27 ноября благополучно вернулись в Вильгельмсхафен для ремонта штормовых повреждений. Тогда же на «Шарнхорсте» произвели ремонт котлов.
Англичане не хотели смириться с тем, что безнаказанно упустили немецкие рейдеры и 17 декабря предприняли налет на Вильгельмсхафен силами 24 бомбардировщиков «Веллингтон». Стоявший там «Шарнхорст» в течение 8 минут вел неэффективную стрельбу своими зенитными автоматами (мешали краны и здания верфи).
11 января 1940 года «Шарнхорст» перешел в Киль, где соединился с «Гнейзенау» для учений и артиллерийской практики, которая началась 15 января. Но слишком холодная зима заставила корабли вернуться в главную базу. Преодолевая толстый лед в Кильском канале, 4 февраля «Гнейзенау» и днем позже «Шарнхорст» вышли в Вильгельмсхафен.
18 февраля «Гнейзенау», «Шарнхорст», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и два эсминца вышли из устья реки Яде для атаки британских конвоев в Норвегию и обратно. Достигнув прохода у Шетландских островов и не встретив ни одного судна, командующий операцией адмирал Маршалл 20 февраля повел соединение в базу. Обе главные боевые единицы Кригсмарине полтора месяца простояли на якорях в Вильгельмсхафене, проводя различные тренировки. Во время учений 6 марта разбился один из самолетов «Шарнхорста» и, хотя повреждения удалось исправить, оба летчика погибли.
Вторжение в Норвегию (операция «Везерюбунг»):
7 апреля 1940 года «Гнейзенау» (флаг вице-адмирала Гюнтера Лютьенса), «Шарнхорст», «Адмирал Хиппер» и 14 эсминцев на 24-узловой скорости шли вдоль побережья Норвегии, направляясь к Тронхейму и Нарвику. Вторжение планировалось начать силами флота и армии одновременно с севера и юга (Осло). На борту «Хиппера» и эсминцев находились десантные войска, а линкоры осуществляли прикрытие высадки. Как только попытались увеличить ход до 27 узлов, на «Шарнхорсте» вышел из строя паровой клапан, что привело к 15-минутной остановке левого вала. Спустя пару часов немецкую эскадру, направлявшуюся к Нарвику и Тронхейму, атаковали 12 бомбардировщиков «Бленхейм» 107-й эскадрильи королевских ВВС. Идущие строем фронта оба линкора и тяжелый крейсер открыли зенитный огонь из всех стволов. Шума и дыма было много, чего нельзя сказать о попаданиях в самолеты. Те ответили той же монетой — все 40 бомб упали мимо. Еще трем эскадрильям помешали выйти в атаку немецкие истребители прикрытия Bf-110, которым удалось сбить два «Веллингтона».
Но английские летчики сообщили о местонахождении противника, и в 20.15 Флот метрополии вышел в море, предполагая, что немцы собираются мощными силами напасть на судоходство в северной Атлантике. К вечеру погода испортилась, разыгрался 8-балльный шторм, и пришлось включить радары. Снова немецкие корабли начали страдать от океанской волны, с трудом удерживая 9 узлов.
Около 8 часов утра 8 апреля приблизительно в 100 милях от Тронхейма эсминец «Бернд фон Арним» в разрыве снежных шквалов обнаружил британский эсминец «Глоуворм», который отстал от своего соединения (линейный крейсер «Ринаун», легкий крейсер «Бирмингем» и эсминцы), находившегося несколько к западу от Тронхейма. После скоротечного боя, в котором приняли участие «Хиппер» и 4 эсминца, доблестный «Глоуворм» в 9.24 пошел ко дну, пытаясь перед гибелью протаранить немецкий крейсер. «Хиппер» не получил серьезных повреждений и вместе с четырьмя эсминцами направился в Тронхейм. Около 21 часа оставшиеся 10 эсминцев с десантом отделились для атаки Нарвика.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» заняли позицию к западу от Вест-фиорда. На «Шарнхорсте» вода через воздухозаборник попала в КО №2, и скорость пришлось уменьшить до 7 узлов. Ночью вода через вентиляционные шахты проникла в топливные цистерны «Гнейзенау», сделав непригодными 470 кубометров нефти. Низкая облачность, частый дождь и снежные заряды сильно ограничивали видимость, особенно в западном направлении, откуда и мог появиться неприятель. Корабли Лютьенса находились в 50 милях к западу от южной оконечности Лофотенских островов, курс 310°, скорость 12 узлов.
Бой с линейным крейсером «Ринаун»:
В 4.30 9 апреля радар на «Гнейзенау» обнаружил крупную цель в 25 км по корме и на кораблях объявили боевую тревогу. Все еще не доверяя радару, командир «Гнейзенау» капитан цур зее Харальд Нетцбандт приказал артиллерийскому офицеру фон Бухка проверить контакт дальномерами. Радары «Шарнхорста» все еще не давали контакта, а дождь и низкая облачность ограничивали видимость. Около 5.00 штурман «Шарнхорста» в зеркале секстана обнаружил вспышку от огня тяжелых орудий, а спустя 5 минут сигнальщики увидели силуэт крупного корабля. Это был «Ринаун», который с дистанции 11 800 м открыл огонь по «Гнейзенау» из 381-мм орудий. Немцы ответили минутой позже, а в 5.18 «Ринаун» перенес огонь на «Шарнхорст». Лютьенс приказал повернуть от противника, но Нетцбандт попросил у адмирала разрешения довернуть на 20 градусов влево, чтобы могли стрелять носовые башни. Артиллерийская дуэль продолжалась до 6 часов, а затем, после 20-минутной паузы, до 7.15.
Через 5 минут после открытия огня «Гнейзенау» с помощью радара добился двух попаданий в противника. Один 283-мм снаряд пробил опору треногой фок-мачты «Ринауна» и улетел за борт, так и не взорвавшись. Второй ударил в правый борт в районе кормовой башни «Y» между верхней и главной палубами — над отделением рулевых машин, пролетел через весь корабль и, пробив левый борт, также упал в море. Почти одновременно и «Гнейзенау» получил два 381-мм снаряда. Первый пробил башенку директора (КДП), повредил множество электрокабелей и улетел за борт без разрыва. Осколками убило старшего артиллерийского офицера фрегаттен-капитана Х.-Г. фон Бухка и 5 матросов, ранило 8 или 9 человек, уничтожило оптические дальномеры носовых 150-мм орудий, башня директора оказалась сдвинутой в корму. Второй снаряд повредил кормовую башню 283-мм орудий, которая замолчала до конца боя (по другим данным, в корабль попал один 381-мм снаряд и два среднего калибра). После попаданий «Гнейзенау» прекратил огонь и увеличил скорость. Немцы уже определили, что «Ринаун» сопровождается восемью эсминцами, которые торпедами могли добить их корабли, если бы те получили повреждения или снизили скорость. «Гнейзенау» выпустил 60 283-мм и 8 150-мм снарядов (по другим данным, соответственно 53 и 10), а «Шарнхорст» 195 283-мм снарядов (почти все бронебойные) и несколько 150-мм. Последний так и не добился попаданий, возможно, из-за вышедшего из строя радара. Расход боезапаса на «Ринауне» оказался много больше: около 230 381-мм и 1065 114-мм (многовато ради двух-трех попаданий, даже принимая во внимание погоду и частую смену курса противником).
Немецкие корабли на высокой скорости вышли из боя. Несмотря на сделанные модификации корпусов, в штормовом море они брали носом огромные массы воды, которая каскадами проникала в главную палубу и развернутые за левый траверз носовые башни. Из-за проникновения воды в электроцепи подъемника боезапаса носовой башни «Гнейзенау» возникло короткое замыкание. И на «Шарнхорсте» носовая башня вышла из строя под ударами тяжелых волн. Вода проникала в башню через отверстия для выброса стреляных гильз, кожухи дальномеров и амбразуры орудий. В цепях электромоторов подачи боезапаса из-за попадания соленой воды произошло короткое замыкание. Когда «Шарнхорст» попытался увеличить ход до самого полного, пришлось остановить правую турбину, из-за чего скорость снизилась до 25 узлов.
«Ринаун» и его эсминцы бросились в погоню, ведя непрерывный огонь из орудий среднего калибра. Частые вспышки выстрелов с эсминцев заставили немцев предположить, что их преследует мощное соединение. Тем не менее, им удалось увеличить дистанцию и уйти сначала на север, а потом на запад — подальше в Северный Ледовитый океан, где они оставались несколько дней, прежде чем рискнули вернуться в Германию. За это время на «Шарнхорсте» удалось устранить неполадки механизмов и он смог дать 28,5 узла. 12 апреля линейные крейсера в Северном море соединились с «Хиппером» и в 22.12 пришли в Вильгельмсхафен. На конечном участке пути англичане бросили против ускользавшего противника более 90 бомбардировщиков, но те не смогли обнаружить цель, а появившиеся немецкие истребители сбили из них не менее десятка.
Бой с «Ринауном» заставил немецкие силы дальнего прикрытия уйти на север, оставив назначенный им для патрулирования район у Лофотенских островов.
В результате англичанам удалось 10 и 13 апреля внезапно напасть на находившиеся в Нарвике эсминцы. Гибель этих 10 современных кораблей стала первым серьезным ударом для Кригсмарине.
«Шарнхорсту» надо было серьезно ремонтировать носовую башню и энергетическую установку. Но все надежды его командира о постановке в док похоронил приказ ОКМ (Oberkommando Marine), запрещавший начинать любой ремонт, требующий более 6 часов. 1 мая корабль перешел в Везермюнде, а спустя 9 дней — на Балтику, чтобы в спокойной обстановке пройти курс боевой подготовки, необходимый для 87 вновь прибывших офицеров и старшин. После недели пребывания в районе Готенхафена (Гдыня) «Шарнхорст» отозвали в Киль на долгожданный ремонт. Верфь Дойче Верке запросила на работы 12 суток, но командующий флотом потребовал закончить все к 31 мая. Дело в том, что к этому времени из тяжелых немецких кораблей в строю оставались только «Шарнхорст» и «Гнейзенау» («Лютцов» чинил торпедное повреждение, «Адмирал Шеер» проходил плановый ремонт), а события в Норвегии требовали присутствия кораблей Кригсмарине у ее берегов. Поднапрягшись, верфь уложилась в указанный срок.
Операция «Джуно»:
«Гнейзенау», «Шарнхорст», «Адмирал Хиппер» и четыре эсминца вышли 4 июня 1940 года для атаки морских сил противника в районе Харстада у берегов Норвегии. Операцию планировалось провести в тесном взаимодействии с Люфтваффе, поэтому для лучшей идентификации крыши башен на немецких кораблях окрасили в красный цвет. На первом этапе эскадру сопровождали два тральщика и два миноносца типа «Ягуар». 7 июня германские корабли встретились с танкером «Дитмаршен», чтобы «Хиппер» и эсминцы смогли пополнить запасы топлива. На следующий день в 5.55 «Хиппер» обнаружил и потопил британский эскортный траулер «Джупитер», а «Гнейзенау» огнем 150-мм орудий (расход 113 снарядов) поджег танкер «Ойл Пайонир», который около 8.00 добили торпедой с эсминца. Для обнаружения конвоев с «Хиппера» и «Гнейзенау» поднялись гидросамолеты, и вскоре те донесли об обнаружении крейсера и торгового судна к югу от германского соединения, а пассажирского и госпитального судов — к северу. «Хиппер» и эсминцы послали на север, где они перехватили и потопили 19 500-тонное пассажирское судно «Орама», сумев также заглушить посылаемые им в эфир сигналы бедствия. Госпитальное судно «Атлантис» немцы не атаковали.
После этих действий адмирал Маршалл решил отправить испытывавшие недостаток топлива эсминцы и «Хиппер» на заправку в Тронхейм, а сам с двумя линейными крейсерами отправился в район Харстада. Здесь, у берегов Норвегии, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» добились своего наибольшего за всю войну успеха.
Потопление «Глориес»:
В 16.46 8 июня наблюдатель на фор-марсе «Шарнхорста» обнаружил дым по пеленгу 60°, а спустя 24 минуты его старший артиллерист фрегаттен-капитан Лёвиш доложил, что удерживает в прицеле авианосец типа «Арк Ройял».
Фактически это был авианосец «Глориес» в сопровождении эсминцев «Акаста» и «Ардент», который эвакуировал из Норвегии 2 истребительных эскадрилий (10 «гладиаторов» из 263-й и 10 «Харрикейнов» из 46-й). Конечно, он не мог использовать эти сухопутные самолеты для атаки противника (да и что могли сделать истребители с линкорами?), но по непонятной причине ни один из его торпедоносцев (в ангаре он имел 6 «Суордфишей», не считая морских «си гладиаторов») не был готов к старту. А без готовых ударных самолетов этот корабль был практически беззащитен, имея в бортовом залпе всего 8 120-мм пушек в дополнение к такому же их числу на двух эсминцах. Немцы сомкнули интервал, довели скорость до 29 узлов и, эффектно развернувшись на 16 румбов, бросились на пересечку курса противника. Шедший головным «Гнейзенау» открыл огонь главным калибром по авианосцу, а вспомогательным левого борта по ближайшему эсминцу «Ардент». Спустя 4 минуты к флагману огонь своего ГК присоединил «Шарнхорст», чьи 150-мм орудия обрушились на эсминец «Акаста». «Глориес» повернул на юго-запад, а эсминцы попытались прикрыть его дымовой завесой. Выпущенные «Ардентом» 4 торпеды немцы вовремя заметили и смогли уклониться. Хотя дым и мешал стрельбе, немецкие корабли, используя в помощь оптическим дальномерам свои радары, быстро превратили авианосец в груду обломков. Вскоре в бой вступили и 105-мм пушки. Начиная с 17.38 в «Глориес» с дистанции около 23 000 м один за другим попали три снаряда: первый разрушил надстройку, другой взорвался на полетной палубе, уничтожив несколько «харрикейнов». Начавшийся пожар помешал закончить вооружение торпедами «суордфишей». Третий снаряд уничтожил всех и вся на мостике.
В 17.52 «Глориес» пылал как огромный костер, но продолжал держать высокую скорость. Выскочивший из-за дыма «Ардент» в самоубийственной атаке выпустил последние 4 торпеды, от которых немцы также увернулись. Тут же снаряды всех калибров стали поражать эсминец, он остановился весь в огне и с большим креном и в 18.22 пошел ко дну.
«Акаста» достаточно долго ловко избегал смертоносных залпов и в 18.33, как раз перед попаданием в него первого снаряда, сумел выпустить 4 торпеды. «Гнейзенау» от них уклонился, но спустя 6 минут одна из торпед попала в корму «Шарнхорста», который резко снизил скорость. Около 19.08 «Глориес» перевернулся и затонул; всего на 9 минут пережил его доблестный «Акаста», до конца выполнивший свой долг эсминца сопровождения. Поскольку «Глориес» постоянно радировал свое место, призывая на помощь корабли Флота метрополии, германские корабли поспешили укрыться в Тронхейме. Интересно, что это было первое столкновение линкоров с авианосцем и единственное, в котором первые одержали верх.
Несмотря на резкий отворот одна из торпед в 18.39 под углом 15 градусов ударила в правый борт «Шарнхорста» у башни «Цезарь» в трех метрах под главным поясом — в самое уязвимое место. Повреждение оказалось очень серьезным. Боевое отделение и погреба заполнились дымом, прислугу башни пришлось эвакуировать. Командир корабля капитан цур зее Хоффманн отдал приказ на затопление погребов, но после доклада об отсутствии опасности пожара его отменил. Бортовую обшивку, принявшую на себя удар, разрушило на площади 6x14 метров. Но взрыв оказался столь мощным, что большая часть его энергии пришлась на внутреннюю структуру, разорвав противоторпедную переборку и загнув ее верхнюю часть внутрь на 1,7 м. Переборка была повреждена на 10 м, считая от бортовой брони на уровне платформы над коридором гребного вала. Поврежденными оказались две траверзных переборки, батарейная палуба и палуба первой платформы. Чуть меньше пострадали шельф под броню и соседние элементы структуры корпуса.
Попадание пришлось в место прохода гребного вала через противоторпедную переборку, где ее эластичность была недостаточной из-за дополнительных подкреплений. Сказалось и недостаточно надежное соединение переборки с броневой палубой, что не позволило напряжениям от взрыва распространиться на большую площадь жестких элементов структуры корпуса. Переборка начала эластично выгибаться, но верхнее ее крепление не выдержало, что привело к большим затоплениям внутреннего объема: вода частично заполнила 22 главных водонепроницаемых отсека, а всего 30 отсеков в районе взрыва приняли 2500 т. «Шарнхорст» получил крен на правый борт в 3 градуса и осел кормой на 3 м. При взрыве погибло 48 членов экипажа.
Большие затопления и повреждения сказались на энергетической установке. Была уничтожена часть правого гребного вала, которая проходила через нижние отсеки противоторпедной защиты около башни «Цезарь», а весь коридор его быстро заполнила вода. Там остался один из матросов, и, когда другой, пытаясь его спасти, открыл водонепроницаемую дверь, кормовое машинное отделение, дававшее энергию на средний гребной вал, стало быстро затапливаться. Сохранить его в строю, мгновенно остановив турбины, оказалось невозможным. Кожух одной из турбин, вращавшейся на полной мощности, остыл так быстро, что лопатки ротора врезались в его внутреннюю поверхность. Пришлось перекрыть все паропроводы этого отделения. Корабль остался только с левым работающим валом.
Вышла из строя и башня «Цезарь», некоторые отсеки под ее погребами заполнило водой, большая часть оборудования в погребах оказалась поврежденной. Отдельные заряды в гильзах и футлярах загорелись, многие оказались испорченными. В погребе находилось 283 собранных снаряда и заряда в гильзах, готовых к подаче в башню, другие снаряды без зарядов лежали на загрузочной платформе в нескольких метрах от места удара торпеды. Кормовая 150-мм башня правого борта вышла из строя из-за затопления подбашенных помещений и повреждения электросистем. Отказала и система управления огнем кормовой группы 105-мм орудий.
На пути в Тронхейм корабль с трудом мог держать 20 узлов. Для предотвращения дальнейших повреждений корпуса стали использовать кранцевые маты, однако это мало что давало, и приказ отменили. Оба корабля достигли Тронхейма около полуночи 9 июня. Там на швартовах стояло ремонтное судно «Хуаскаран», экипаж которого приступил к временному ремонту «Шарнхорста».
10 июня самолет-разведчик Берегового командования Королевских ВВС обнаружил немецкие корабли и на следующий день дюжина бомбардировщиков «Гудзон» («Хадсон») с высоты 4570 м сбросила 36 227-кг бронебойных бомб по «Шарнхорсту», ни одна из которых не достигла цели. Два самолета немцы сбили. Адмирал Маршалл с «Гнейзенау», «Хиппером» и четырьмя эсминцами снова вышел на поиски торговых судов, но, убедившись, что все конвои имеют сильное прикрытие, 11 числа вернулся в Тронхейм.
Затем настала очередь британского соединения в составе линкора «Нельсон» и авианосца «Арк Ройял», которые 13 июня находились в 170 милях от Тронхейма. Поднятые в воздух 15 бомбардировщиков «Скьюа» были перехвачены германскими истребителями, и англичане потеряли восемь машин. Остальные прорвались к цели, но в «Шарнхорст» попала всего одна бомба, которая, к тому же, не взорвалась, хотя и пробила верхнюю палубу.
Ремонт турбин среднего вала «Шарнхорста» занял 10 суток. Отремонтировать правый вал можно было только в сухом доке, поскольку предполагалось, что его погнуло и винт при вращении будет задевать корпус. На пробах 18 июня при скорости свыше 13 узлов наблюдалась такая вибрация, что оставалось надеяться только на два вала и максимальную скорость в 24 узла. 20 июня корабль вышел в Германию в сопровождении эскорта. На следующий день соединение у о.Утсир обнаружили самолеты британского Берегового командования и около 15.00 шесть торпедоносцев «Суордфиш» 821-й и 823-й эскадрилий Королевского флота вышли в атаку, которую немцы легко отразили зенитным огнем. Английские летчики не имели практики, и эта атака крупного корабля была их первой в жизни. Все торпеды пошли практически параллельно курсу кораблей, которым ничего не стоило от них уклониться, сбив при этом два торпедоносца зенитками. Почти тут же четыре «Гудзона» с большой высоты со столь же большой неточностью сбросили 227-кг бомбы. Две из атакующих машин погибли, две с трудом вернулись на базу, имея тяжелые повреждения. Спустя полтора часа над соединением появилось девять «бофортов», вооруженных 227-кг бронебойными бомбами, но и они были отбиты зенитным огнем и истребителями, потеряв три самолета. А последнюю атаку со все тем же результатом провели еще шесть «гудзонов». Отражая атаки, «Шарнхорст» выпустил 900105-мм снарядов и 3600 мелких. К вечеру воздушное прикрытие состояло из 10 «мессершмиттов» (Bf-109), двух «хейнкелей-111», летающей лодки «До-18» и двух бортовых «Арадо-196». Вскоре немцы перехватили британское сообщение, из которого стало понятно, что в море находятся крупные силы Флота метрополии. «Шарнхорст» получил приказ укрыться в порту Ставангер. В этот момент некоторые британские корабли находились всего в 35 милях от него. 22 июня «Шарнхорст» вышел из Ставангера в Киль, где в плавучем доке «С» следующие шесть месяцев проходил ремонт, часто прерываемый налетами британской авиации. 21 ноября корабль вышел в пробное плавание по Балтике, но 19 декабря вернулся в Киль, чтобы в плавучем доке «В» еще четверо суток заканчивать ремонтные работы.