Подводные лодки типа Щ («Щука») Х серии

• ленинградские Балтийский им. С. Орджоникидзе(№189)
• Северная верфь им. А. Жданова (№190)
• им. А. Марти(№194)
• горьковский «Красное Сормово» (№112)
• николаевский им. 61 Коммунара(№200)
• владивостокский «Даль-завод» им. Ворошилова (№202)
• Коломенский машиностроительный заводим. В. Куйбышева

Командиры:

1. капитан 3 ранга - В.А. Егоров

Подлодка (из-за болезни командира ПЛ старшего лейтенанта А.Г. Андронова в походах кораблем командовал комдив 17-го ДПЛ и участник войны в Испании капитан 3 ранга В.А. Егоров)

Хронология событий и их описание:

ПЛ Щ-317

Днём 29 ноября - вышла в район южнее Утё (позиция №6). Позиция оказалась нарезана крайне неудачно — на трассе движения судов в мирное время. Впрочем, достигнуть успеха все равно вряд ли удалось бы из-за полного пренебрежения штаба КБФ и штабов бригады подлодок к вопросам радиомаскировки. На каждую полученную радиограмму они требовали передавать квитанцию, в результате чего за первые пять суток лодка Выходила в эфир 38 раз, причем 14 — в течение только первой ночи. Необходимо отметить, что боевое патрулирование оказалось не только бесцельным, но и опасным для самого корабля. Из-за разыгравшегося шторма крен субмарины приобретал столь большие значения.
Вечер 3 декабря - из баков вылился электролит и сопротивление изоляции батареи упало до нуля. Личный состав не успел устранить последствия этой аварии, как из строя вышел левый главный электромотор. В создавшейся ситуации командование решило вернуть «Щуку» в Таллин.
5 декабря - прибыла на ремонт в Таллин.
19 декабря - сразу вслед за окончанием ремонтных работ, лодка вновь вышла в море. На этот раз ее путь лежал в Ботнический залив на подходы к порту Раума (позиция №13).
Днём 21 декабря - при форсировании Южного Кваркена субмарина в подводном положении три раза садилась на камни, но, к счастью, не пострадала и осталась незамеченной противником. Само же патрулирование успехом не сопровождалось. Ни одного судна обнаружить так и не удалось, по всей вероятности из-за того, что небольшая по размерам позиция находилась на значительном удалении от порта и не перекрывала используемые фарватеры.
3 января - «Щука» отправилась в обратный путь.
Утром 5 января - на подходах к проливу Егоров обнаружил вражеский конвой и начал выход в атаку, но выскочил на камни, был обнаружен сопровождающими шведскими миноносцами и счел за лучшее отлежаться на грунте. Вечером субмарина успешно форсировала пролив в позиционном положении.
8 января - прибыла в Таллин.

Командиры:

1. капитан-лейтенант Н.Н. Куликов

Хронология событий и их описание:

ПЛ Щ-318

В начале войны лодка оказалась в оперативном резерве.

28—29 ноября - она посылалась в дозор в устье Финского залива, но из-за начала развертывания КБФ для действий против Финляндии ее отозвали в Таллин.
Утро 4 декабря - снова она вышла в море лишь направляясь к проливу Южный Кваркен (позиция №11). Эта позиция фактически являлась единственной, через которую осуществлялось интенсивное движение финских судов, и где можно было добиться реальных боевых успехов. Увы, этого не произошло.
Ночь 6 января - «щука» прибыла в район патрулирования. В течение последующих суток субмарина неоднократно обнаруживала шведские дозорные миноносцы, обеспечивающих минную постановку вспомогательного крейсера «Дроттнинг Виктория» западнее острова Меркет.
Столкнувшись с противолодочным дозором, который не атаковал, но несколько раз, несомненно, обнаруживал подлодку, Куликов начал просить указаний о смене позиции.
7 января - командование решило иначе и утром отозвало «щуку» в Таллин. После объявления шведского МИДа о минировании западной части пролива позиция №11 была закрыта. Вот так элементарные меры ПЛО, осуществлявшиеся намного более слабым флотом при поддержке невоюющего союзника почти полностью лишили наших подводников каких-либо шансов на успех.
20 декабря - Щ-318 вышла в море, но буквально сразу же на ней сломался один из главных электромоторов. Командование решило перенаправить подлодку на позицию №8 южнее Аландских островов.
27 января - лодка вернулась в Таллин, откуда до конца войны уже больше не выходила.

Командиры:

1. капитан-лейтенант Н.С. Агашин

Хронология событий и их описание:

ПЛ Щ-319

Вечером 29 ноября - «щука» ушла на позицию№11 в южной части Кваркена. Оказавшись на главной коммуникации, связывавшей Финляндию с остальным «цивилизованным» миром, Агашин, должно быть, испытал глубокое разочарование — наблюдая ежедневно движение 10—20 пароходов, он не мог атаковать их, поскольку все они шли под нейтральными флагами, не редко в сопровождении кораблей шведского флота. Действовать в этих условиях по призовому праву, как того требовал боевой приказ, командир, естественно, не решился. Неизвестно, чем бы разрешилась данная ситуация, если бы не указание Наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова о развертывании двух подводных лодок на позициях в Ботническом заливе.
Ночь 4 декабря - «щука» форсировала Южный Кваркен в надводном положении и уже днем заняла позицию у порта Кристина (позиция №12). К сожалению, воспользоваться результатами скрытного прорыва не удалось — из-за неудачного расположения небольшой по размерам позиции лишь однажды было встречено судно, атаковать которое не удалось из-за большого курсового угла.
День 12 декабря - «щука» совершила обратное форсирование Южного Кваркена — на этот раз из-за присутствия многочисленных дозорных кораблей в подводном положении. Лодка несколько раз ударялась о подводные скалы и, в конце концов потеряв ориентировку, прошла западнее Меркета через шведское минное поле, коснувшись при этом минрепа.
14 декабря субмарина ошвартовалась в Таллине.
23 декабря — 11 января - не принес успеха и второй поход , совершенный в район южнее Утё (позиция №6). Как уже отмечалось, противник в этих водах не появлялся, зато экипаж субмарины претерпел немалые испытания в периоды штормовой погоды. Остаток зимы лодка провела в Таллине.

Командиры:

1. капитан-лейтенант Т.Г. Мартемьянов

Хронология событий и их описание:

ПЛ Щ-320

Ночь 29 ноября - покинула рейд Таллина в числе первых. Ее путь лежал в район южнее шведского маяка Ландсорт, где по расчетам командования КБФ лодка должна была действовать не только против финских судов, но, в случае вступления Швеции в войну, и против кораблей королевского флота. Хотя этого, как известно, не произошло, в симпатиях нейтралов сомневаться не приходилось. В дневное время движения судов в районе позиции фактически не происходило, зато в ночное время осуществлялось довольно интенсивно, зачастую в сопровождении боевых кораблей. Действовать по призовому праву в таких условиях не представлялось возможным, поэтому до конца патрулирования (8 декабря) Мартемьянов ограничился разведкой.
В конце похода лодка попала в сильный шторм, расплескавший из аккумуляторных баков большую часть электролита. Поскольку произвести осушку и щелочение ям в условиях большого волнения было крайне затруднительно, Мартемьянов получил разрешение вернуться в базу.
С 9 января по 23 января 1940 года - субмарина выходила на смену Щ-319 в район южнее Утёс (позиция №6). Вместо борьбы с противником экипажу «щуки» пришлось противостоять штормам и льду, толстой коркой покрывшему надстройку, орудия и ограждение рубки. Антенны длинноволновой связи оборвались.
20 января - наконец-то был получен приказ возвращаться в Таллин, выяснилось, что пробиться через льды в Финский залив невозможно.
23 января - прибыл в Либаву.

Командиры:

1. капитан-лейтенант В.А. Полещук

Хронология событий и их описание:

ПЛ Щ-322

Щ-322 оказалась единственной средней лодкой, действовавшей в ходе войны в Финском заливе.

Вечер 29 ноября - вышла на позицию южнее Хельсинки. Патрулирование осуществлялось только в дневное время, поскольку ночью, опасаясь встречи в момент зарядки с дозорными кораблями, субмарина отходила к эстонскому побережью. Патрулирование продолжалось до утра.
2 декабря - приказом командующего КБФ корабль отозвали в базу. Причиной отдачи данного указания стал рейс германского парохода «Донау», перевозившего из Хельсинки в Таллин персонал советского посольства. Как показали дальнейшие события, подобные предосторожности оказались далеко не лишними...
8 декабря - Советский Союз объявил о блокаде побережья Финляндии, и в тот же день Щ-322 вновь вышла на подходы к Хельсинки. Как выяснилось впоследствии, доведенные до Полещука границы блокадной зоны из-за ошибки связистов не соответствовали действительности и включали район его позиции, чего на самом деле не было. На практике это означало, что в районе крейсерства продолжалось плавание нейтральных судов, в то время как командир Щ-322 был обязан руководствоваться жестокими правилами «неограниченной подводной войны». Хотя, как показали последующие события, командир не спешил воспользоваться предоставленными ему правами, это все же отразилось на результатах похода.
9 декабря - остановленный утром транспорт оказался немецким и был отпущен.
Вечер 10 декабря - очередной контакт, пришедшийся обернулся трагедией. Не добившись от судна (как выяснилось впоследствии — германского парохода «Райнбек», 2804 брт; совершал рейс из Ленинграда в шведский Оскархамн) ответа, «щука» начала погоню. Подозрение, что обнаруженный пароход принадлежит противнику, усилилось, когда на глазах у подводников преследуемый не ответил на запрос, сделанный с шедшего встречным курсом германского Щ-322 транспорта. Совершенно очевидно, что верхняя вахта «Райнбека» несла службу спустя рукава, что окончательно предопределило трагический финал.
С большим трудом «щуке» удалось обогнать шедшее ll узловым ходом судно и занять позицию для залпа. Торпеда, выпущенная с дистанции 6—7 кабельтовых, разворотила правый борт парохода, после чего он менее чем через 2 минуты скрылся под водой. Спасшихся не было. Кто стал жертвой Щ-322, выяснилось только неделю спустя, когда эстонские рыбаки обнаружили спасательные шлюпки и тела немецких моряков. Из трех выловленных трупов один был в нижнем белье, что подтверждает тот факт, что атака «щуки» была для экипажа судна совершенно внезапной.
Спустя два дня боевой счет Щ-322 чуть было не пополнился второй такой же «победой». Не добившись от транспорта (германский «Хельга Бёге») ответа, Полещук выпустил торпеду, прошедшую мимо цели. Посчитав, что одной торпеды для парохода более чем достаточно, командир решил расстрелять жертву артиллерией, но осуществить это оказалось весьма сложно. Замки орудий замерзли, и отпаривать их пришлось принесенным с камбуза кипятком. В конечном итоге «щука» открыла огонь и успела всадить в незадачливого немца 4 снаряда, прежде чем он застопорил ход.
15 декабря командование КБФ предпочло отозвать субмарину с позиции.
Между 27 декабря и 14 января 1940 года - Щ-322 посылалась на позицию № 8 в районе Логшера. Пребывание здесь оказалось бесплодным. Остаток войны лодка провела в Таллине.
2 февраля - открывала огонь из «сорокапятки» по появившемуся над рейдом неизвестному самолету. Несмотря на то, что она оказалось одной из четырех субмарин КБФ, осуществивших результативные атаки в ходе данной войны, ни сам корабль, ни его командир наград не получили, что, очевидно, стало своеобразным наказанием за огрехи начальства.

Командиры:

1. старший лейтенант Ф.И. Иванцов

Хронология событий и их описание:

5 декабря - лодка вышла в море только . Ее путь лежал в район, расположенный южнее острова Утё (позиция №6). В первый же вечер «щука» перехватила германский транспорт «Олива», ставший первым за время «Зимней войны» нейтральным судном, по которому было применено оружие. Не сумев остановить пароход световыми сигналами, Иванцов приказал открыть огонь из 45-мм пушки (израсходовано 4 снаряда). Хотя прямых попаданий не было, прежде чем остановиться, «Олива» получила несколько мелких осколочных.
Оказалось, что транспорт направлялся в финский порт Мянтюлуото, и, следовательно, мог быть захвачен за военную контрабанду. Иванцов же либо не разобрался в бумагах (этому наших подводников не учили), либо побоялся вызвать политические осложнения с новоиспеченным союзником. В любом случае он позволил «Оливе» беспрепятственно двигаться в порт назначения.
Вечер 9 декабря - субмарина патрулировала у Утё, когда Иванцов решил отойти к острову Хиума,чтобы уточнить счисление по маякам. Около 3 часов утра был обнаружен одиночный транспорт, двигавшийся в восточном направлении. Как выяснилось позднее, судно называлось «Кассари» (396 брт), принадлежало Эстонии и возвращалось в Таллин из шведского Сундсвалля. Иванцов решил досмотреть пароход, но на запросы он не ответил, после чего, якобы, увеличил ход. Субмарина незамедлительно открыла огонь из кормового орудия (носовое покрылось льдом) и до 04.30 выпустила 160 снарядов. Изрешеченный транспорт скрылся под водой в точке, находившейся в 20 милях от южной границы блокадной зоны и в 28,5 милях севернее мыса Ристна.
Во время обстрела один член команды (70-летний механик) был убит. Иванцов после погружения судна попытался захватить или по крайней мере опросить спасшихся, но те предпочли скрыться в ночной темноте. Поскольку прожектор на лодке оказался слабыми, обнаружить шлюпку не удалось, и тогда командир приказал дать несколько пулеметных очередей в направлении удирающих «белофиннов ». Ими оказались ранены еще два эстонца. Шлюпка пристала к берегу Хиумы, так что название жертвы и подробности потопления вскоре стали известны в эстонских газетах, а из них и в штабе КБФ.

Вечер 19 декабря встретив на позиции (позиция полностью находилась внутри блокадной зоны) шведское судно, он ограничился лишь уточнением его национальности.
Утро 21 декабря - «щука» ошвартовалась в Таллине.
4 января - начался Второй поход Позиция №7, в пределах которой действовала лодка, была расширена, что позволило осуществлять поиск целей вдоль всего южного и юго-западного побережья Аландских островов. Иванцов обнаружил несколько судов за пределами блокадной зоны, одно из которых — немецкое — остановил несколькими выстрелами для досмотра.
7 января - ему представился уникальный шанс открыть боевой счет по-настоящему. Встреченный днем в северной части Аландского моря «2000-тонный одиночный транспорт» шел курсом 320 градусов, и почти наверняка являлся мобилизованным военным кораблем финских ВМС. К сожалению, выпущенная с дистанции 8 кабельтовых торпеда прошла мимо цели, пароход даже не заметил атаки, и вскоре вышел за пределы визуальной видимости.
День 10 января - Иванцов досмотрел еще один немецкий пароход, на чем его контакты с судами завершились. В последующие дни «щука» немало пострадала от штормовых волн и обледенения. Как назло пробило еще и обмотку одного из главных электродвигателей.
15 января - Щ-323 прибыла в Таллин, она требовала достаточно серьезного ремонта.

Командиры:

1. капитан-лейтенант А.М. Коняев

Хронология событий и их описание:

28 ноября - «щука»высылалась в дозор в Финский залив к острову Тийскери.
29 ноября - ее отозвали в базу.
4 декабря - подлодка вышла в район острова Логшер (позиция №8).
Вечер 5 декабря - Коняеву представился редкостный шанс атаковать субмарину противника. Ею оказалась финская «Ветехинен», вышедшая с якорной стоянки Хусё в район Либавы для охоты на ледокол «Ермак». Зная о том, что в районе может оказаться посланная в Ботнический залив С-1, Коняев воздержался от атаки. Надо признать, что в той обстановке это решение оказалось вполне оправданным — спустя сутки через позицию «щуки» прошла Щ-318, которая, прояви Коняев меньше осмотрительности, легко могла бы попасть «под нож».
9 декабря - командиру представился новый шанс добиться успеха. На этот раз возвращавшаяся в базу «Ветехинен» (она обнаружила «Ермак», но не смогла выйти в атаку, потеряв цель в тумане) была надежно опознана, но атака все равно не состоялась.
Утро 31 декабря - сразу после окончания навигационного ремонта, Щ-324 вышла в Ботнический залив. Ее целью должен был стать незанятый из-за поломки электромотора на Щ-318 район возле Кристины, но в пути следования лодку перенаправили на позицию №10, нарезанную у северного побережья острова Аланд — как раз там, где проходила основная водная магистраль между Финляндией и Швецией.
День 2 января - субмарина в подводном положении успешно форсировала Южный Кваркен. В ходе патрулирования Коняев неоднократно обнаруживал вражеские корабли и суда, но, считая их мелкосидящими, каждый раз отказывался от атаки.
13 января - в северной части пролива командир обнаружил конвой, состоявший из пароходов «Аннеберг», «Хебе», «Боре I» в охранении вспомогательных сторожевых кораблей «Аура II» (бывшая яхта президента Финляндии) и «Турсас». Несмотря на то, что выстрел осуществлялся с 4 кабельтовых, Коняев опоздал с залпом, и торпеда прошла за кормой 2544-тонного «Аннеберга». В довершение ко всему лодка показала рубку, замеченную эскортом. Последовавшая контратака стала бы тяжким испытанием для экипажа Щ-324, если бы глубинная бомба, заряженная в правый кормовой бомбомет «Ауры II», не взорвалась при выстреле. От взрыва у корабля разворотило корму (на находившейся под ним «щуке» перегорело несколько лампочек) и он стремительно затонул вместе с командиром лейтенантом Терё и еще 25 моряками. Ни до, ни после нашим подводникам не доводилось одерживать столь курьезной победы.
15 января - волнение по 12-бальной шкале Бофорта достигло 11 балов при температуре — 18 градусов. Даже несмотря на шторм, море продолжало покрываться ледовым панцирем.
Утро 19 января - лодка наконец-то получила приказ на возвращение. Надо отметить, что данное указание было отдано с очевидным опозданием, ставившим подводников в исключительно сложное положение.
Вечер 21 января - Щ-324 ошвартовалась в Либаве. Булевые цистерны, надстройка и барбеты орудий оказались деформированы, антенные стойки — сломанными.

После окончания ремонта Щ-318 (капитан 3 ранга В.К.. Афанасьев, назначен в декабре 1940 г.) находилась в Кронштадте, в готовности к боевому походу. Таллиннская трагедия, наступление немцев на Ленинград, налеты и обстрелы Кронштадта (26 сентября в результате близкого разрыва снаряда субмарина получала осколочные повреждения, погибли штурман, механик, легкое ранение получил командир) не дали возможности выйти в море раньше конца октября. Позицией «щуки» должно было стать Аландское море, но достигнуть его ей так и не удалось. Утром 27 октября, спустя 11,5 часа после выхода из базы субмарина внезапно вылетела на камни у южной оконечности острова Гогланд. Так закончилась попытка форсировать восточную часть Финского залива на полной скорости в ночное время при полном отсутствии навигационных ориентиров. Для снятия корабля потребовалась помощь трех тральщиков, сопроводивших тяжело поврежденную подлодку в Кронштадт. С этого момента Щ-318 начала преследовать серия неудач, хотя в конечном итоге субмарина оказалась единственной балтийской «щукой» X серии, пережившей войну. В кампании 1942 года она не приняла участия из-за того, что 13 октября во время учебного выхода на Неве ударилась о бык Володарского моста. Еще раньше, в августе, когда выяснилось, что ремонт затягивается, весь экипаж был переведен на Щ-407. Новым командиром стал капитан 3 ранга Н.Н. Бутышкин, которого, в свою очередь, в июле 1943 года сменил капитан 3 ранга Л.А. Лошкарев. 8 октября того же года взорвавшийся на Кронштадтском рейде снаряд повредил осколками легкий корпус «щуки». Лишь в следующем году подлодке довелось принять участие в боевых действиях. Первый поход Щ-318 в район Либавы (5.10—19.11.1944) трудно назвать удачным. Фактически командир и экипаж лодки, не имевшие боевого опыта (Лошкарев, правда, участвовал в походе С - 12 в 1942 г. в качестве вахтенного офицера), повторили те же ошибки, которые экипажи других субмарин совершали в 1941-м. Здесь и неумение управлять лодкой в торпедной атаке, и несоблюдение правил эксплуатации и обслуживания механизмов. Так, из-за неперекрытого клапана замещения соляра в топливной цистерне в находящемся внутри прочного корпуса расходном баке появилась трещина. Из 20 встреч с одиночными и групповыми целями Лошкареву удалось лишь трижды выйти в торпедные атаки (15, 29 октября и 4 ноября). В половине случаев их срыв объяснялся отказом тех или иных приборов и механизмов, что, в свою очередь, было следствием плохой подготовки личного состава. Вопреки докладу о потоплении одного транспорта, реально счет лодки так и остался не открытым — наблюдавшийся командиром взрыв торпед произошел из-за преждевременного срабатывания неконтактного взрывателя НВС. За длительным походом последовал ремонт. Вновь выйти в море удалось вечером 12 января 1945 г. Район действий находился на южных подступах к Либаве. За время, которое Щ-318 простояла в ремонте, противник значительно усилил свою базовую ПЛО. Все это создавало дополнительные трудности, поскольку искавшая конвои ночью в надводном положении «щука» легко могла превратиться из охотника в жертву. Несколько первых встреч с караванами оказались безрезультатны, но поздним вечером 4 февраля Лошкарев трехторпедным залпом отправил на дно танкер «Хид- дензее» (643 брт). Других побед, к сожалению, добиться не удалось. Ранним утром 10 февраля командир обнаружил внезапно вынырнувший из темноты катер, который, заметив лодку, сразу же устремился на таран. Уклониться от столкновения не удалось, и в момент погружения субмарину потряс сильнейший удар. Всплыв спустя час в надводное положение, подводники смогли полностью оценить картину разрушений: перебиты приводы управления кормовыми горизонтальными рулями, повреждены сами рули, вертикальный руль и торпедный аппарат №6, кормовая оконечность легкого корпуса длиной 4 м свисала вниз, удерживаемая исключительно нижними продольными связями. Что за корабль нанес ей такие повреждения, остается невыясненным по сей день. Согласно предположениям многих историков, это был вспомогательный прорыватель минных заграждений «Ам- мерланд» (2452 брт), значащийся затонувшим в результате столкновения с эскортным кораблем в тот самый день и примерно в том же месте, где Щ-318 подверглась тарану. Но при этом остается много вопросов: во-первых, мог ли этот сравнительно крупный корабль совершать переход в одиночку, поскольку акустики лодки никаких дополнительных шумов не слышали; во-вторых, представляется сомнительным, чтобы судно подобного размера смогло затонуть из-за повреждений, полученных при нанесении таранного удара по легкому корпусу субмарины. Что же касается Щ-318, то она, управляясь винтами, носовыми рулями и изменением балласта, 14 февраля вернулась в Турку. Ремонт корабля затянулся до 11 мая.

Подобно своим систершипам, Щ-319 (капитан-лейтенант Н.С. Агашин, назначен в феврале 1939 г.) оказалась готовой к боевым действиям лишь в сентябре 1941 года. Ее командир и экипаж прошли школу финской войны и потому считались одними из самых опытных в подводных силах флота. Вечером 20 сентября подлодка ушла в район Либавы и больше ни разу не заявила о себе. С субмарины не поступило сигнала об окончании форсирования Финского залива, но это не может служить доказательством гибели корабля вскоре после выхода из базы. Напротив, есть косвенные факты, которые говорят об обратном. Так, утром 28 сентября сигнальщики возвращавшегося в Мемель вражеского соединения, куда входили крейсера «Лейпциг» и «Эмден», внезапно обнаружили приближающиеся следы торпед. Вскоре с миноносцев охранения последовал доклад об обнаружении подводного объекта. Крейсера сумели уклониться, а миноносцы произвели безрезультатное бомбометание. На следующий день, еще одной подводной атаке в том же районе подверглась пара немецких тральщиков. Можно предположить, что все эти эпизоды были результатом действий лодки Агашина. Щ-319 могла погибнуть как в районе своей позиции — например, на минах, выставленных вдоль латвийского побережья летом 1941-го, так и при возвращении в базу, при форсировании начиненного минами Финского залива.

Щ-320 (капитан-лейтенант И.М. Вишневский) оказалась одной из наименее подготовленных к войне субмарин. Дело в том, что в сентябре 1940 года командование КБФ было вынуждено не только сменить командира подлодки капитан- лейтенанта Т.Г. Мартемьянова, но и 100% ее личного состава. Старый экипаж был полностью разложен бывшим командиром, который пьянствовал, не признавал и не требовал дисциплины, а также принуждал некоторых матросов к сожительству. Новая команда за оставшийся до конца летней кампании месяц, конечно же, не смогла отработать ни одной задачи боевой подготовки, а после ее окончания корабль стал в средний ремонт. И, тем не менее, Щ-320 оказалась одной из первых подводных лодок КБФ, которой предстояло на практике проверить возможность прорыва в Балтийское море после оставления Таллина. Вечером 20 сентября 1941 г. она покинула Кронштадт и спустя 2,5 суток закончила форсирование Финского залива. Далее ее маршрут пролегал к северной части Данцигской бухты, где перекрещивалось сразу несколько важных вражеских коммуникаций. Цели не заставили себя ждать, и днем 26-го Вишневский выпустил с расстояния 12 кбт одиночную торпеду по неохраняемому транспорту. Спустя две минуты последовал глухой взрыв. Через 17 минут, чтобы окончательно убедиться в победе, Вишневский поднял перископ и обнаружил другой транспорт, окруженный множеством шлюпок. Хотя зарубежные историки так и не нашли в своих архивах сведений, соответствующих этой атаке, сам способ, которым она производилась, имел весьма небольшой шанс на успех. Это соотносится и с результатами атак 1 и 13 октября по другим одиночным транспортам, хотя, возможно, в последних двух случаях торпеды, имевшие трехметровую установку глубины, прошли под целями (весьма вероятно — рыболовными траулерами). С этим походом связан и случай беспрецедентного нарушения правил ведения радиосвязи. Согласно официальной версии, командир БЧ-1-4 лейтенант Трубицын не передал своим радистам новые радиоданные, в результате чего в течение всего похода лодка выходила в эфир не на той частоте, на какой следовало. Не дождавшись донесения об окончании форсирования залива, командование включило «щуку» в список погибших и задержало развертывание других лодок. Как выяснилось после прибытия 25 октября в Кронштадт, из восьми радиограмм Вишневского случайно оказалась принята лишь одна. То же первоначально происходило и на подлодке, но там быстро вычислили волну передающей станции. В истинности всей этой версии есть определенные сомнения, поскольку ни одного сообщения не было принято и с вышедшей одновременно Щ-319. Таким образом, есть основания считать, что истинными виновниками отсутствия связи с лодками были флагманские связисты БПЛ... В оставшиеся недели навигации 1941 г. «щука» простояла в навигационном ремонте, но к началу кампании 1942-го она оказалась одной из самых технически готовых подлодок бригады. 11 июня Щ-320 перешла из Ленинграда в Кронштадт, в ночь на 14-е — к Лавенсари и тем же вечером убыла в район Мемель—Либава. Днем 16 июня, уже на финальном этапе форсирования, Вишневский обнаружил транспорт, по которому выпустил две торпеды. Одна из них взорвалась, не дойдя до цели, так что плавбаза катеров-тральщиков MRS-12 не пострадала. Интересно отметить, что в течение предыдущих суток плавбаза подверглась безуспешной атаке Щ-304, и теперь противник организовал настоящую охоту на русские субмарины в устье залива. В течение двух суток лодку Вишневского спорадически атаковали вражеские самолеты и катера, но ей удалось закончить форсирование без существенных повреждений. Щ-320 сначала патМаскнровка рулировала довольно далеко от берега, но, осознав свой промах, Вишневский сразу же добился победы, потопив днем 5 июля германское судно «Анна Катрин Фрицен» (677 брт). После этого немецкое командование дало указание всем судам ходить с огибанием береговой черты по минимальной возможной изобате глубин. Поэтому несколько атак «щуки» сорвалось из-за мелководья, а пара торпед, направленных в борт транспорта «Гудрун», была выпущена с такой дистанции, что судно без труда смогло уклониться (на лодке слышали взрыв торпеды на берегу). Вскоре Вишневскому пришлось возвращаться в базу — заканчивались запасы топлива и продовольствия. Днем 27 июля Щ-320 самостоятельно вошла в бухту Норре- Каппельлахт на о. Лавенсари. За поход, в ходе которого по донесению командира «щука» утопила три транспорта, весь экипаж был награжден орденами и медалями (Вишневский — орденом Ленина), а корабль (23.10 .1942) — орденом Красного Знамени. Однако узнать об этом радостном событии подводникам не довелось. «Щука», включенная в состав «третьего эшелона», в ночь на 2 октября была отпущена эскортом в точке погружения на Восточном готландском плесе. Далее лодке предстояло форсировать залив и занять позицию западнее Борнхольма. Выполнить эту задачу ей не удалось — субмарина так ни разу и не вышла на связь, а это почти наверняка доказывает, что она погибла на одном из минных заграждений.

Подлодка (капитан 3 ранга В.А. Ермилов, 1915 г.р., назначен командиром в октябре I940 г.) закончила средний ремонт за неделю до начала войны, и из-за длительного перерыва в боевой подготовке Подводная лодка Щ-323 находилась в так называемом «организационном периоде». И все же нехватка субмарин для действий на многочисленных позициях заставила командование 13 июля отправить ее в район северо-восточнее Готланда, через который, по мнению штабистов, в Финский залив должно было проследовать гипотетическое соединение крупных кораблей противника. Незадолго до окончания безрезультатного крейсерства командование направило лодку к Либаве, где она лишь в одном случае обнаружила вражеские транспорты, но не смогла атаковать их из-за мелководья. Вечером 3 августа «щука» ошвартовалась в бухте Триги. Эта якорная стоянка на северном побережье острова Саарема являлась маневренной базой подводных сил КБФ, с которой осуществлялось их развертывание в открытой части Балтики. Противник быстро раскрыл ее значение и начал ежедневные воздушные налеты и минирование мелководных фарватеров. Из-за необходимости траления неконтактных мин Щ-322 простояла в Триги 9 суток, счастливо избежав многочисленных опасностей. Судьба оказалась благосклонна к экипажу лодки при возвращении в Таллин и при знаменитом переходе в Кронштадт. Во время сентябрьских бомбежек и обстрелов корабль получил некоторые повреждения, но не настолько существенные, чтобы они помешали новому походу. После развертывания в сентябре 41-го в открытой части Балтики Щ-319 и Щ-320 командование БПЛ пришло к выводу о том, что основным препятствием при форсировании Финского залива является минное поле у мыса Юминданина, переход через которое мог быть обеспечен в ночное время несколькими быстроходными тральщиками. Прорывавшаяся группа состояла из Щ-323, Щ-322 и С-8. Лодки самостоятельно перешли из Кронштадта к острову Гогланд, а в ночь на 11 октября, уже в едином ордере с пятью БТЩ и шестью малыми охотниками взяли курс к находившемуся северо-восточнее Таллина о. Кэри. На этот раз удача отвернулась от экипажа «щуки». В самом начале похода она врезалась в борт МО-ЗЮ (19.10.1941 затонул от поступления воды в бухте Суркюлля), но не получила при этом заметных повреждении. Вскоре выяснилось, что 12-узловой ход велик для 322-й, но даже после того, как караван снизил скорость до 11 узлов, отставание продолжало увеличиваться. В 2.30 отряд достиг меридиана Кэри, и Щ-323 с С-8 пошли на запад своим ходом, а тральщики легли на обратный курс. Вскоре они встретили Щ-322, двигавшуюся во встречном направлении чуть севернее протраленного фарватера. Спустя некоторое время за кормой тральщиков прогремел взрыв. Имел ли

Щ-323 (командир — капитан-лейтенант Ф.И. Иванцов, был назначен в ноябре 1938 г.) вышла в свой первый боевой поход 13 июля 1941 г. из Таллина на позицию у стокгольмских шхер. Вечером 4 августа лодка вернулась в базу, так ни разу и не обнаружив врага. Далее субмарина перешла в Кронштадт, где с середины сентября находилась в готовности к новому походу. Но на позицию корабль вышел только в ночь на 11 октября. В момент окончания форсирования Финского залива Иванцов получил приказ атаковать корабли противника, производившие высадку десанта на остров Хиума. Через несколько часов хода лодке стали попадаться отдельные группы миноносцев и тральщиков, но вскоре на горизонте показались и мачты крупного корабля. Им оказался крейсер «Кёльн», в течение двух дней производивший обстрел советских береговых объектов на м. Ристна. Анализ единственной достоверно состоявшейся за годы войны атаки вражеского крейсера говорит явно не в пользу командира Щ-323. При заполнении кольцевого зазора торпедного была допущена ошибка, в результате чего лодка незаметно для личного состава приняла некоторое количество воды в носовую дифферентную цистерну. Все попытки устранить дифферент и восстановить плавучесть ни к чему не привели — субмарина легла на грунт на глубине 65 м. Иванцов приказал продуть среднюю группу, но при всплытии оказалось, что дифферент на нос сохраняется. Отказавшись от продолжения атаки, командир приказал снова лечь на грунт для выяснения причин дифферента. Когда спустя полчаса субмарина наконец всплыла под перископ, крейсер исчез из видимости. Не пытаясь его преследовать, Щ-323 вечером продолжила переход на позицию, находившуюся в Норчепингской бухте. Жаловаться на отсутствие целей Иванцову не приходилось — серьезно осложняли действия «щуки» лишь погодные условия. Штормовое волнение не только препятствовало удержанию лодки на перископной глубине (несмотря на то, что Щ-323 была оснащена опытным стабилизатором глубины «Спрут»), но и неоднократно сбивало с курса выпущенные торпеды. За время патрулирования с 14 октября по 7 ноября Иванцов произвел восемь выстрелов одиночными торпедами (15, 16, 17, 30 октября и 3, 5 ноября; 15 и 17 октября по две атаки), из которых в двух случаях торпеды сошли с курса из-за волнения, в одном — снаряд прошел под целью, а в другом — утонул сразу после выстрела. 16 октября попаданием торпеды был отправлен на дно германский транспорт «Балтенланд» (3784 брт) — единственное вражеское торговое судно, потопленное балтийскими подводниками в кампанию 1941 г. До сих пор не ясен результат атак, совершенных 30 октября, 3 и 5 ноября, когда экипаж слышал взрывы, а в последнем случае даже наблюдал в перископ погружение цели. Отсутствие точных данных о повреждении шведских судов на Балтике позволяет считать, что попадания все же могли быть достигнуты. Утром 10 ноября «щука» прибыла в Кронштадт. За реальные и мнимые успехи, достигнутые в боевом походе, 17 января корабль был награжден орденом Красного Знамени. Но с этого момента фортуна отвернулась от 323-й. Еще 28 ноября во время стоянки на Неве рядом с подлодкой упали три тяжелые авиабомбы. Взрывы вызвали многочисленные повреждения приборов и механизмов, а также стали причиной разрушения восьми баков аккумуляторной батареи. Ремонт в условиях блокадного города занял много месяцев и надолго отодвинул готовность лодки к боевым походам. В июле 1942 г. Иванцов получил новое назначение, а Командир Щ-323 Федор на его место заступил капитан 2 ранга Иванович Иванцов, 1941 г. А.Г. Андронов, долгое время командовавший Щ-317. В ночь на 26 августа субмарина перешла к Лавенсари и утром 1 сентября начала прорыв через Финский залив. Продолжался он всего 10 часов. Еще не достигнув южной оконечности Гогланда, подлодка подорвалась на антенной мине ЕМС. К счастью, взрыв произошел на расстоянии 25—27 м выше корабля, в противном случае результат оказался бы трагическим. Тем не менее, в пяти первых отсеках появилась течь, были повреждены цистерна главного балласта №4, носовые горизонтальные рули, аккумуляторные батареи, отказали многие приборы и механизмы, в том числе гирокомпас и перископы. Лодка не потеряла возможности погружаться и смогла проделать обратный путь до Лавенсари, куда прибыла в ночь на 3 сентября. Кораблю требовался серьезный ремонт, что не позволило ему принять участия в боевых действиях в 1942 г. Свести счеты с врагом предстояло в 1943-м, когда субмарина вошла в состав первой разворачиваемой на коммуникациях противника группы. Поздно вечером 30 апреля группа начала переход по Ленинградскому морскому каналу. Внезапно на Щ-406, которая шла первой, отказал гирокомпас, и «щуке» Андронова приказали идти головной. Это указание выглядит явно непродуманным — на лодке не было штурманской прокладки маршрута перехода и координат протраленного фарватера. Буксир, который по плану должен был находиться в точке поворота, отсутствовал. Пройдя по прежнему курсу еще 4,5 кбт, Щ-323 внезапно подорвалась на донной мине и сразу же затонула на глубине 7 м. Из-за наступления рассвета и угрозы обстрела береговыми батареями противника сторожевые катера успели спасти лишь дивизионного штурмана, сигнальщика и штурманского электрика, которого выбросило на поверхность через рубочный люк с пузырем воздуха. К этому времени на лодке в живых оставалось еще не менее 15 человек. Считая, что наверху идут спасательные работы, личный состав выстрелил одну из кормовых торпед и начал выход из лодки в приборах ИСА-М. Этим способом «щуку» покинуло 11 подводников, но, как выяснилось, их никто не ждал — опасаясь вражеского обстрела, катера ушли в Кронштадт. С наступлением темноты охотникам удалось подобрать лишь двух краснофлотцев — остальные в течение дня погибли от осколков или переохлаждения. Случай с Щ-323 вызвал крайне негативную реакцию личного состава бригады и породил массу антикомандирских высказываний в адрес штаба соединения и нового комбрига С.Б. Верховского. Летом 1944 г. корпус лодки подняли и после обследования и захоронения погибших отправили на разделку.

Не закончив послеремонтного организационного периода, подлодка (капитан- лейтенант Г.И. Тархнишвили, назначен в июле 1940 г.) утром 24 июля 1941 года вышла в боевой поход в Померанскую бухту. Командир держался на позиции скованно, на сравнительно большом удалении от берега и во всех трех случаях встречи с транспортами противника не сумел занять позицию для атаки. 12 августа субмарина вернулась в Таллин, а спустя три дня перешла в Кронштадт. В сентябре на ней выявились технические неполадки, из-за чего кораблю пришлось встать к стенке одного из ленинградских заводов. 1 ноября «щука» вновь оказалась в Кронштадте и на следующий день вышла в Балтийское море. На первом этапе похода ей предстояло патрулировать перед устьем Финского залива, прикрывая эвакуацию Ханко, а затем перейти на позицию в районе Мемель—Виндава. В ночь на 5 ноября 1941 г. Тархнишвили доложил о прибытии на позицию, но это сообщение оказалось последним, поступившим с субмарины. Учитывая, что ее позиция находилась в северной части вражеского минного заграждения «Апольда», финал корабля несложно представить.

Щ-208 (командир — капитан-лейтенант Н.М. Беланов, с февраля 1941 г.) встретила начало войны на дозорной позиции юго-западнее м. Сарыч. Вечером 23 июня она вернулась в Севастополь, а в начале июля перебазировалась в Феодосию, куда из соображений рассредоточения перевели часть лодок 3-го и 4-го дивизионов. В июльском походе в район м. Олинька (17.7—5.8.1941) встреч с противником не было. Более насыщенным событиями оказалось сентябрьское крейсерство (8—26.9.1941). Уже на второй день, находясь в центре Черного моря, лодка внезапно подверглась артиллерийскому обстрелу. Вскоре после срочного погружения в перископ удалось обнаружить и сфотографировать нападавшего. Им оказался... наш подводный минный заградитель Л-4, принявший «щуку» за вражескую шхуну! В последующие дни Щ-208 патрулировала в районе от м. Калиакра до Босфора, а затем в Бургасском заливе. 19 сентября Беланов оказался случайным свидетелем постановки болгарами минного поля в нейтральных водах, но от атаки отказался, считая осадку целей слишком малой. Сведения о примерных координатах заграждения стали большим подспорьем для последующих действий наших подлодок, но все же не избавило от потери С-34 — двумя месяцами позже она, видимо, попала на болгарское заграждение в результате ошибки в счислении. Щ-208 в этот период (4— 20.11.1941) действовала в Бургасском заливе, но счастливо избежала всех опасностей, хотя и не добилась успехов. В январе (24.1 — 12.2.1942) лодка выходила к м. Шаблер. Частые шторма и плохая видимость заставили Беланова держаться на 15—20-мильном удалении от берега, где встреча с врагом считалась менее вероятной. В данном случае подобная уверенность оказалась напрасной. Утром 30 января подлодка внезапно столкнулась с румынскими эсминцами «Реджеле Фердинанд» и «Реджина Мария». Спасло от тарана только срочное погружение, но сброшенные вслед Щ-208 глубинные бомбы чуть было не стали причиной ее гибели. Лишь малый вес ВВ в румынских бомбах позволил ограничиться повреждениями легкого корпуса. Их удалось устранить в ходе текущего ремонта (февраль—июнь 1942 г.), из-за которого лодка не смогла принять участия в снабжении Севастополя. В июле (8—27.7.1942) «щука» совершила безрезультатный поход на коммуникацию Бургас—Босфор. Морально-психологическая обстановка после оставления Севастополя была настолько тяжелой, что минер подлодки лейтенант П.И. Дроненко заявил, что не вернется из похода без победы. 21 июля, когда он стоял вахтенным офицером, были обнаружены вражеские катера. Вместо того, чтобы прыгнуть в люк при срочном погружении Дроненко остался на мостике и попытался открыть огонь из пулемета ДШК, но был затянут под воду и погиб. Это дикое происшествие и отсутствие боевых успехов стало причиной объявления Беланову неполного служебного соответствия. На него уже готовили документы на снятие с должности, когда подлодка ушла в поход, ставший последним. В ночь на 23 августа она вышла в район Портицкого гирла Дуная, где ей предписывалось действовать против конвоев, ходивших между Констанцей и Сулиной. Для защиты этой трассы румыны еще весной 1942 г. выставили параллельно берегу четыре противолодочных минных заграждения. Поскольку атак сил ПЛО в это время в этом районе не производилось, остается предположить, что причиной исчезновения Щ-208 оказались мины.

Щ-209 (капитан 3 ранга И.Н. Киселев, с марта 1938 г.) вошла в число трех подлодок ЧФ, первыми высланных для действий на вражеских коммуникациях. Ее крейсерство (22.6—10.7.1941) происходило на позиции у м. Эмине, однако, несмотря на интенсивный поиск, ничего достойного обнаружить не удалось, как, впрочем, и в следующем походе (22.7—8.8.1941) в этот район. Единственный замеченный транспорт (6 августа — первый случай обнаружения судна противника на Черном море) прошел на слишком большом расстоянии от подлодки. Не увенчался успехом и третий поход (23.9—13.10.1941) на коммуникацию Босфор—Бургас. В ноябре (18.11 — 7.12.1941) субмарину направили для патрулирования Бургасского залива. Киселев несколько раз смело форсировал минное заграждение на входе в залив (при этом 30 ноября прибором «Краб» была подсечена мина) и дважды выходил в атаки на суда. Торпеда была выпущена только во втором случае, 2 декабря, но она прошла под днищем атакованной шхуны. Через три дня, уже при возвращении в базу «щука» обнаружила наш конвой, направлявшийся в Севастополь, правда, приняв первоначально его за противника, погрузилась. Поняв свою ошибку, Киселев приказал всплыть и дал опознавательные, но тут же подвергся обстрелу с «бдительных» тральщиков охранения. Субмарина получила легкие повреждения от близких разрывов снарядов. 23 декабря к ним добавились новые, вызванные падениями трех авиабомб во время стоянки в Туапсе. Несмотря на это, уже 4 января лодка вышла на позицию у м.Калиакра. Крейсерство, продолжавшееся до 23 января, было отмечено единственным эпизодом — в приборе «Краб» застрял минреп противолодочной мины, от которой «щуке» удалось освободиться лишь спустя полтора часа. Весной 1942 г. действия авиации противника против наших баз и коммуникаций значительно активизировались. Первой пострадавшей подлодкой стала Щ-209. В ночь на 7 марта она вышла в очередной поход к м. Шаблер, но на следующий день в районе Синопа подверглась атаке одиночного бомбардировщика. Из-за плохой видимости самолет обнаружили с опозданием, и малая скорость погружения «щук» чуть было не привела лодку к гибели. Шесть авиабомб взорвались, когда субмарина находилась на глубине 4,5—5 м, и вызвали многочисленные повреждения приборов и механизмов. 12 марта подлодка вернулась в Туапсе, где подверглась новым атакам авиации противника. Ежедневные налеты на порт продолжались с 23 по 25 марта. Во время бомбежки 24 марта осколком был смертельно ранен И.Н. Киселев; новым командиром «щуки» стал капитан 3 ранга В.И. Иванов, ранее командовавший Щ-208, но имевший годичный перерыв, пока он служил в Отделе подводного плавания штаба ЧФ. Под его командованием субмарина совершила два не принесших результатов (12.4—2.5.1942 к м. Эмине и 25.5—13.6.1942 к анатолийскому побережью Турции) похода. Затем лодку привлекли к снабжению Севастополя. Это были беспримерные по сложности рейсы (18—22.6 и 27.6—4.7.1942). В осажденный город «шука» доставила 60 т боеприпасов и эвакуировала 106 человек, в том числе и командующего Приморской армией генерал-лейтенанта И.Е. Петрова. По возвращении Щ-209 начала средний ремонт, продолжавшийся до середины марта 1943-го. В апреле (10-30.4.1943) и в июне (5-25.6.1943) субмарина совершила два похода в район мыса Тарханкут, в ходе которых произвела четыре безрезультатных торпедных атаки. Основной причиной неудач была стрельба с дальних дистанций в дневное время, из-за чего вражеские конвои без труда уклонялись от выстрелов, а в ответ контратаковали лодку глубинными бомбами. Целью крейсерства у Босфора (3 29.8.1943) стал перехват кораблей противника, занятых перевозкой хромовой руды. Утром 21-го Иванову представился очередной шанс открыть боевой счет, но три выпущенные с дистанции 12 кбт торпеды опять не достигли цели. Очевидно, желая взять хоть какой- то реванш, командир решил проявить инициативу и провести разведку вражеской системы ПЛО. Для этого он намеревался захватить языков с ходивших под берегом шхун, часть которых, по ошибочным данным нашей разведки, использовалась неприятелем в качестве судов-ловушек. «Пикантность» ситуации заключалась в том, что Иванову был известен строжайший запрет атаковать турецкие суда, встреча с которыми при осуществлении подобного замысла становилась неизбежной. Поздно вечером 22 августа Щ-209 всплыла возле одиночной шхуны, но, вопреки ожиданиям, после предупредительной очереди из ДШК турецкий экипаж не стал дожидаться досмотра, а незамедлительно ушел на шлюпке к находившемуся рядом берегу. Учтя предыдущий опыт, в ночь на 25-е Иванов попытался остановить другую шхуну (по-видимому, «Дервиш», 100 брт), шедшую мористее. Турки остались верны себе, а попытка догнать их шлюпку ничего не дала — ночью на мелководье Иванов побоялся рисковать кораблем. Вместо этого командир досмотрел шхуну (перевозила древесину, яблоки и орехи) и, ничего не взяв, ушел в море. Этот эпизод тут же получил широкую огласку, а турки обвинили экипаж нашей лодки в пиратском нападении на мирное судно. Три следующих похода лодка совершила к западным берегам Крыма. И если в первом (25.9—25.10.1943) Щ-209 не обнаружила ни одной цели, то во втором (15.11 — 15.12.1943) ей наконец- то удалось открыть боевой счет. Днем 2 декабря Иванов четырехторпедным залпом с дистанции 2 кбт отправил на дно БДБ F-566. Произошедший вблизи корпуса лодки мощный взрыв привел к появлению течи. Несмотря на это, командир решил остаться на позиции. В ночь на 4-е он встретил крупный конвой, но при попытке сблизиться с ним был обнаружен и контратакован. Немцы выслали в район поисково-ударную группу, которая, может, и не обнаружила бы «щуку», если бы Иванов не напал первым. Корабли противника без труда уклонились от выпущенных с дальней дистанции торпед, а затем в течение двух часов беспрестанно бомбили субмарину. На поверхности появилось большое масляное пятно, а после того, как немцы выловили из воды огнетушитель с надписями на русском языке, они посчитали потопление советской подлодки бесспорным. На самом же деле Щ-209 отделалась повреждением клапана замещения топлива и еще неделю патрулировала на позиции. Следующий поход (24.1—24.2.1944) закончился безуспешно. Единственным достойным упоминания событием в нем оказался обстрел «щуки» с турецкой погранзаставы, когда она при возвращении в базу случайно вошла в чужие воды. Любопытно, что о самом факте обстрела подводники узнали только в Батуми — в момент событий верхняя вахта его не заметила. В начале июля 1944 года Щ-209 вышла из ремонта, но, несмотря на эго, оценивалась как сильно изношенная — возможностей для полноценного техобслуживания ни в Поти, ни в Батуми не было. В июле (10—30.7.1944) «щука» патрулировала в районе между Босфором и Бургасом. К сожалению, стремление ее нового командира — капитан-лейтенанта Н.В. Суходольского, ранее командовавшего тихоокеанской Щ-125 — проявить себя стало поводом для нового осложнения отношений между СССР и Турцией. 19 июля севернее Босфора Суходольский безуспешно атаковал пароход «Канарья», но турецкие власти поспешили заявить, что это произошло в территориальных водах нейтрального государства. В дальнейшем лодка перешла ближе к болгаро-турецкой границе. где днем 20-го потопила торпедой шхуну без флага — ею оказалась турецкая «Шемси-Бахри» (26 брт), по-видимому, самое маленькое судно, торпедированное советской подлодкой в годы войны, а утром 26-го расстреляла вторую. Хотя на борт Щ-209 был принят весь турецкий экипаж — 7 человек — название уничтоженного судна не удается выяснить до сих пор. В последний — 18-й раз — подлодка выходила в море в сентябре (1 — 19.9.1944). Поход к берегам Болгарии пришелся на последние дни войны на Черном море, когда вражеский флот практически уже перестал существовать. 6 марта 1945 г. совершившая наибольшее число походов за время войны Щ-209 была награждена орденом Красного Знамени.

Субмарина (командир — капитан-лейтенант Г.А. Михайлов, с марта 1940 г.) к началу войны находилась в полной боевой готовности в Севастополе. Первые два похода — на дозорную позицию (8—16.7.1941) и к м. Шаблер (4—24.8.1941) окончились безрезультатно. На берегу командир много выпивал, а на замечания руководства отвечал грубостью. Этого оказалось достаточно, чтобы снять его с должности и отдать под суд за «халатное исполнение служебных обязанностей» (позднее он погиб на сухопутном фронте, сражаясь рядовым). С конца сентября командиром стал выпускник УОПП 1941 г., инженер-механик по первоначальному образованию инженер-капитан 3 ранга И.Л. Зельбст. В октябре (8—26.10.1941) «щука» патрулировала у побережья Болгарии близ Бургаса. Несколько раз Зельбст обнаруживал противника (один раз даже румынский вспомогательный крейсер «Дачия»), но лишь единожды, 18 октября, перед входом в Бургасский залив с дистанции 5 кбт Щ-210 атаковала герман- ский танкер «Ле Прогресс». К сожалению, торпеда взорвалась, не дойдя до цели. Новый поход в этот же район последовал в феврале (29.1 —17.2.1942), однако из-за временного прекращения вражеских перевозок он оказался безуспешным. Вечером 12 марта «щука» ушла в пятый, последний поход — из крейсерства у м. Шаблер она не вернулась. В 1983 г. этом в районе был обнаружен остов подлодки, идентифицированной после обследования подводными аппаратами как «щука» X серии. Поскольку других лодок этого проекта здесь не погибало, ее определили как Щ-210. Корпус корабля имел небольшую по размерам пробоину — по всей видимости, результат взрыва германской противолодочной мины UMA из заграждения S-15, выставленного румынским минным заградителем «Мурджеску» в декабре 1941 г.

Несмотря на то, что к началу войны подлодка (капитан-лейтенант А.Д. Девятко) заканчивала текущий ремонт, ее первый выход на коммуникации состоялся уже в июле (6—25.7.1941). Дело в том, что возглавляемый Девятко экипаж считался одним из лучших в бригаде — как показали дальнейшие события, вполне заслуженно. Во второй раз «щука » выходила к болгарскому мысу Эмине в августе (5—24.8.1941). В начале крейсерства, в ночь на 12-е, лодка высадила у устья реки Камчии 16 болгарских коммунистов, а днем 15-го атаковала вражеский конвой, сопровождавшийся болгарскими торпедными катерами. Одна из двух торпед, выпущенных с дистанции 3 кбт, поразила румынский транспорт «Пелеш» (5708 брт), открыв, таким образом, боевой счет черноморских подводников в Великой Отечественной войне. На следующий день Девятко встретил другой караван, но на этот раз одиночная торпеда, выпущенная с гораздо большего расстояния, прошла мимо. После навигационного ремонта Щ-211 вышла в море 21 сентября, опять в район м. Эмине. В тот же день из Констанцы вышли итальянские танкеры «Суперга» (6154 брт) и «Тампико». В первые сутки перехода их безуспешно атаковали подлодки М-.34 и Д-5. Командование противника, опасаясь новых атак, на несколько дней задержало конвой в Варне, стянув для его эскортирования добрую половину болгарского флота — два миноносца и два торпедных катера. На самом же деле эта отсрочка сыграла на руку экипажу Девятко. Обнаружив утром 29 сентября вражеский караван, командир с дистанции около 1,5 кбт выпустил одну торпеду. Сильный взрыв явственно ощущался 126 во всех отсеках лодки, а уже спустя 30 минут Девятко сфотографировал полузатонувший корпус «Суперги». Резонно предположив, что противник может попытаться восстановить судно, «щука» на следующий день выпустила по его корпусу еще две торпеды. Не встретив новых целей, 9 октября Щ-211 вернулась в Туапсе. Днем 14 ноября 1941 г. субмарина вышла на позицию в районе Варны. К тому времени, желая обезопасить свои коммуникации от наших подлодок, противник выставил у болгарского побережья несколько заграждений из противолодочных мин. Командованию ЧФ об этом было известно из донесения Щ-208, наблюдавшей постановку заграждения у Бургаса, и факта подрыва Щ-212, но никаких дополнительных указаний командирам о порядке действий в миноопасных районах не последовало. Лодки стали исчезать одна за другой. Эта же участь постигла и Щ-211 —самую результативную советскую подводную лодку первого года войны. В сентябре 2000 года в районе м. Святого Атанаса (в годы войны назывался м. Ак- бурну), южнее Варны, был случайно обнаружен остов «щуки» X серии с оторванным первым отсеком. Других подлодок этого типа, кроме Щ-211, в данном районе не исчезало. В то же время не ясно, что могло привести к столь обширным разрушениям корпуса, поскольку находившееся поблизости румынское заграждение S-18 состояло из мин UMA с весом ВВ в 30 кг, воздействие которых не могло дать такого эффекта. То же можно сказать и о глубинных бомбах, применявшихся врагом в 1941 г., причем отсутствует даже информация о подобной атаке в это время и в этом месте. Так что загадка гибели Щ-211 пока полностью не раскрыта.

Как и большинство остальных подлодок 4-го дивизиона, Щ-212 (капитан-лейтенант И.К. Бурнашев, с октября 1939 г.) к началу войны находилась в текущем ремонте. Наскоро закончив его, субмарина дважды привлекалась к несению дозорной службы на подступах к главной базе ЧФ (4-9.8.1941 и 24.8-13.9.1941). Первый выход «щуки» на коммуникации противника в районе Варны (17— 27.10.1941) чуть было не стал последним. Вечером 25 октября при покладке на грунт у мыса Калиакра над лодкой взорвалась противолодочная мина типа UMA. Повреждения получили носовые горизонтальные рули, обшивка цистерн главного балласта правого борта и носовые торпедные аппараты. В прочном корпусе возникли деформации, нарушилась герметичность 15 баков аккумуляторной батареи. Фактически корабль спасло лишь то, что взрыв произошел не в результате касания корпуса, а от прикосновения мины к кронштейну прибора «Краб», который в момент подрыва оказался выключен. После устранения повреждений лодка вернулась в Севастополь вечером 27 октября в сопровождении эсминца «Бойкий». Аварийный ремонт, осуществлявшийся в Туапсе и Батуми, затянулся до середины мая 1942-го. Через месяц субмарина перешла в Новороссийск, откуда совершила два рейса (16—21.6.1942 и 23—27.6.1942) в осажденный Севастополь. Подводникам удалось доставить в город 54 т боеприпасов, 6 т продовольствия и 27 т бензина, а также вывезти 117 человек, главным образом, раненых. Противодействие противника с каждым переходом все возрастало. При возвращении из второго рейса лодка подверглась двухчасовому преследованию вражеских катеров, а после всплытия была атакована большой группой бомбардировщиков Вечером 30 июня «щука» вышла в третий поход, но прорвать блокаду на этот раз не удалось. Подлодка находилась у входа на фарватер главной базы почти трое суток (с ночи на 2 июля до вечера 4-го), но постоянный обстрел, бомбардировки и отсутствие навигационных ориентиров не позволили преодолеть несколько оставшихся миль. В конечном итоге, груз пришлось сбросить в море, после чего утром 7 июля Щ-212 прибыла в Туапсе. В последующие месяцы командование дважды высылало субмарину на подходы к Босфору, причем ни в первом (23.7—11.8.1942), ни во втором (14.9— 4.10.1942) крейсерстве перехватов кораблей противника не состоялось, хотявозможности этого были. Бурнашев держался на позиции пассивно, на большом удалении от берега, а штурман лодки допустил серьезные ошибки в счислении. В результате командование решило «доверить » Бурнашеву командование плавбазой «Эльбрус», а на его место назначить хорошо зарекомендовавшего себя в должности командира подлодки А-5 (тяжело повреждена в результате подрыва на мине 25.7.1942) капитан-лейтенанта Г.А. Кукуя. В очередной поход «щука» ушла 2 декабря. На этот раз ее путь пролегал в район между м. Олинька и Пор- тицким гирлом Дуная — туда, где ранее пропали без вести Щ-208 и Щ-213. Первые сутки похода прошли без происшествий и 11 декабря Кукуй передал радиоквитанцию на приказ о временном переходе на позицию у Тендровской косы. Больше Щ-212 на связь не выходила и в базу не вернулась. Из данных радиоперехвата наше командование сделало заключение, что субмарина 19 декабря стала жертвой атаки вражеских самолетов в районе Синопа при возвращении с позиции. По всей вероятности, расшифровка немецкого сообщения содержала ошибку, поскольку в архивных материалах противника подобной атаки никогда не значилось. Тайна гибели «щуки» раскрылась в 1976 году, хотя из-за укоренившейся версии военных лет до сих Схема положения пор некоторые историки сомневаются, Щ-212 на грунте что найденная лодка — именно Щ-212. Остов «щуки» X серии с оторванной носовой частью был обнаружен юго-западнее о. Фидониси (Змеиный). По всей вероятности, лодка оказалась в данной точке, когда определялась по островному маяку при переходе на новую позицию либо при возвращении назад. С 29 октября 1942 г. в этом районе стояло румынское минное заграждение из тяжелых якорных мин ЕМС (вес ВВ 275 кг), и уже один этот факт опровергает утверждения, что найденная лодка может оказаться Щ-208 или Щ-213 — обе они погибли гораздо раньше и в другом месте. Щ-212 унесла с собой жизни 44 членов экипажа, в том числе и командира 2-го дивизиона ПЛ капитана 2 ранга Г.Ю. Кузьмина — опытного командира, участника гражданской войны в Испании.

Война застала подлодку (старший лейтенант Д .М. Денежко, с июля 1939 г.) в разоруженном состоянии в Севастополе, откуда она должна была перейти для текущего ремонта в Николаев. Начавшиеся боевые действия не изменили этих планов, но заканчивать ремонтные работы пришлось фактически уже под вражеским огнем, за пять дней до падения города. После ввода в строй последовали походы к м. Эмине (7—24.9.1941) и в район Варны (31.10—20.11.1941). Корабли противника обнаруживали лишь три раза — во всех случаях в неподходящей для атаки позиции. Третий поход (19.12.1941—7.1.1942) — к румынскому м. Олинька — проходил в весьма тяжелых условиях. Плохая видимость и штормовое море заставили держаться вдали от берега, что не гарантировало точность кораблевождения. Кроме того, за первые десять дней патрулирования находившаяся в подводном положении «щука» 36 раз (!) касалась сетей, буйрепов и минрепов плавающих мин. Днем 31 декабря за кормой лодки взорвались два таких «гостинца» — к счастью, не причинившие повреждений. Четвертое крейсерство Щ-213 проходило в районе севернее Босфора (20.2—11.3.1942). Уже вечером 23 февраля, в первые сутки нахождения на позиции, Денежко обнаружил одиночную шхуну, которую спустя полчаса потопил артиллерийским огнем. Шхуна, оказавшаяся турецкой «Чанкая» (164 брт), шла без символов национальной принадлежности, поскольку находилась в немецком фрахте и перевозила контрабандный груз хромовой руды. Победа окрылила молодого командира, и он решил продолжить активный поиск непосредственно у выхода из пролива. В 10.45 следующих суток он выпустил с 7 кбт одиночную торпеду по «крупному транспорту под болгарским флагом», после чего наблюдал взрыв и погружение цели. Несмотря на нестыковку целого ряда деталей, можно предположить, что в результате этого выстрела на дно отправился болгарский речной пароход «Струма» (257 брт), зафрахтованный для перевозки евреев-эмигрантов из Румынии в Палестину. Оно прибыло в Стамбул еще в декабре 41-го, но поскольку его переход не был согласован ни с британскими, ни с турецкими властями, после нескольких недель стоянки в порту буксир оттащил пароход за кромку территориальных вод, так что его встреча со «щукой» рано или поздно должна была состояться. На борту судна погибло 767 беженцев и 10 членов экипажа. На «Струме»,если ее действительно потопила Щ-213, погибло больше людей, чем на всех остальных судах, уничтоженных подлодками ЧФ, вместе взятых. К сожалению, эти люди оказались именно теми невинными жертвами, без которых не обходится ни одна война. Дальнейшее крейсерство восточнее Босфора прошло безрезультатно, а по возвращении «щуки» в Туапсе на ней начался навигационный ремонт. В это время база подверглась серии авианалетов; в ходе одного из них 24 марта погиб спешивший на лодку Денежко — взрывная волна с силой швырнула его на були подлодки... Новым командиром в конце мая был назначен капитан-лейтенант Н.В. Исаев, ранее командовавший Щ-120 на Тихоокеанском флоте. Подводная лодка Щ-213 накануне войны н турецкий каботажный пароход «Чанкая» , потопленный ею 23 февраля 1942 г. Сразу вслед за этим подлодка ушла на патрулирование коммуникации Босфор— Бургас (7—24.6.1942). Встреч с кораблями противника не состоялось, чего нельзя сказать о вражеских бомбардировщиках и плавающих минах. Сразу после возвращения субмарину отправили с грузом для защитников Севастополя (29.6—7.7.1942). К сожалению, пробиться в базу Исаеву не удалось. «Щука» держалась вдали от берега до вечера 3 июля, пока не поступил приказ сбросить груз в море и вернуться в базу. В середине июля корабль встал в док в Поти, где до конца августа проходил текущий ремонт. В шестой и последний поход на вражеские коммуникации подлодка отправилась в ночь на 28 сентября. Исаев должен был выйти на связь лишь перед оставлением позиции у Портицкого гирла Дуная вечером 14 октября. Но этого не произошло. Скорее всего, «щука» стала жертвой тех же румынских минных заграждений, на которых ранее погибла Щ-208. Впрочем, нельзя исключить и Щ-214 готовят 45-мм другую версию. В последний день патрулирования Щ-213 в 5,5 мили восточнее Портицкого рейда сигнальщики германского большого охотника «Ксантен» обнаружили торпедный след, тянувшийся к корме корабля. Охотник уклонился от торпеды, обнаружил гидроакустикой подводный объект, произвел бомбометание и, якобы, даже наблюдал свидетельства потопления цели. Окончательно раскрыть причину гибели субмарины поможет только водолазное обследование — после того, как ее остов будет обнаружен.

До начала августа 1941-го Щ-214 (капитан- лейтенант Г.П. Апостолов, с 20.7.1941 капитан-лейтенант В.Я. Власов, командовал этой подлодкой с перерывами с декабря 1939 г.) проходила текущий ремонт в Николаеве. В сентябре (12—30.9.1941) для тренировки субмарина выходила в дозор к мысу Сарыч. Далее последовали перебазирование в Туапсе и первый поход на вражеские коммуникации между Босфором и Бургасом (30.10—18.11.1941). Власов и обеспечивавший его действия комдив Б.А. Успенский предприняли весьма энергичные усилия по поиску кораблей у берега, что быстро принесло результаты. 3 ноября, в первую же ночь нахождения на позиции, была досмотрена и отпущена турецкая шхуна, однако при попытке досмотреть вторую наши подводники применили силу. Увидев подводную лодку, капитан турецкой шхуны «Кайнакдере» (85 брт) включил отличительные огни, но ход не застопорил. Судно сочли вражеским и потопили восемью выстрелами из носовой пушки. Таким образом, «Кайнакдере» стало первым из 14 турецких судов, уничтоженных черноморскими подлодками в Великой Отечественной войне. Утром 4-го «шука» безрезультатно выпустила торпеду по одиночному судну, но вечером следующего дня добилась выдающегося успеха. Обнаружив крупный транспорт, шедший без отличительных огней, Власов решительно вышел в атаку в надводном положении, и в 21.38 поразил цель торпедой. Ею оказался итальянский танкер «Торчел- ло» (3336 брт), который лишь немного не дошел до точки рандеву с румынскими эсминцами. Потеряв второй танкер (первый — «Суперга» — был потоплен Щ-211 еще 29 сентября), итальянское командование до весны 1942 г. отказалось от посылки наливных судов в Черном море. Это был успех стратегического уровня. Следующий поход в этот же район субмарина совершила в декабре—январе (18.12.1941 6.1.1942). Единственное встреченное на позиции судно — 100-тонная турецкая шхуна — было потоплено артиллерией в новогоднюю ночь после того, как, увидев подводную лодку, погасило отличительные огни и попыталось уйти. Само плавание проходило в штормовых условиях, приведших, в конечном итоге, к поломке вало- провода вертикального руля. По прибытию в базу обнаружились и другие повреждения. Ремонтировали субмарину до конца мая. Затем лодку вновь направили к Босфору (23.5—12.6.1942), так как имелись агентурные данные о том, что в Черное море следуют итальянские танкеры «Альбаро» и «Селено». Днем 26 мая Власов обнаружил цели, но из-за невыгодной позиции выйти в атаку не смог. На границе турецких тер.вод суда встречались румынскими эсминцами, которые легко отогнали назойливую «щуку», попытавшуюся было выйти в атаку в надводном положении. 29-го субмарина перешла на трассу Босфор— Бургас. На протяжении пяти дней Власов досмотрел и уничтожил подрывными зарядами три болгарские шхуны (29.5, 31.5 и 2.6), причем с двух из них захватил капитанов и судовые документы (вопреки донесению Власова, все три потопленные им шхуны зарубежные историки считают турецкими). Уже через пять дней после возвращения из похода Щ-214 вышла с 30 т боеприпасов и продовольствия для защитников Севастополя. В ночь на 19 июня лодка прибыла к месту назначения, оперативно разгрузилась и сразу же легла на обратный курс. Вскоре после всплытия в районе м. Ай-Тодор субмарину обнаружил вражеский береговой наблюдательный пост, после чего из Ялты на ее перехват вышли два итальянских торпедных катера. Они быстро обнаружили «щуку» и, оставаясь незамеченными, произвели торпедные атаки. Торпеда, выпущенная с MAS-571, поразила подлодку в носовую часть. В течение минуты Щ-214 скрылась под водой, унеся на дно 38 членов экипажа. Итальянцам удалось подобрать из воды двух краснофлотцев: механика Н.В. Полтавцева и электрика Д.Ф. Плешакова. Из плена вернулся лишь последний, опубликовавший в сборнике «Витязи черноморских глубин» воспоминания под красноречивым названием «Погибал, но не погиб

К началу войны самая прославленная в будущем «щука» Черноморского флота (командиры субмарины — капитан-лейтенант В.Я. Власов, с 20.7.1941 — капитан- лейтенант Г.П. Апостолов, ранее командовал дивизионом подлодок,а до того на протяжении двух лет Щ-202) заканчивала текущий ремонт в Николаеве. После него последовал выход на дозорную позицию (4—25.8.1941), затем — крейсерство у м. Эмине (5—22.10.1941). Последнее по времени совпало с миннозаградительной операцией румынских ВМС у берегов Болгарии. К сожалению, во всех пяти встречах с румынскими кораблями командир и экипаж «щуки» продемонстрировали слабую боевую выучку и не успевали занять выгодную позицию для атаки. Лишь днем 9 октября удалось довести дело до залпа, но единственная выпущенная торпеда прошла мимо румынской канлодки, осуществлявшей траление впереди заградителей. Затем субмарина ходила к м. Зейтин-Бурну на коммуникацию Босфор— Бургас (13.11—2.12.1941). Единственная торпедная атака 18 ноября прошла без срывов, но одиночный транспорт «без марок нейтралитета и с плохо различимым флагом» на поверку оказался турецким «Енидже» (428 брт). Судно, следовавшее в балласте, быстро затонуло, унеся на дно 12 членов экипажа. В январе (9—27.1.1942) подлодка патрулировала у м. Олинька, но, кроме многочисленных плавающих мин, ничего не обнаружила. В начале следующего месяца, после назначения Апостолова на подводный минзаг Л-24, командиром Щ-215 стал служивший ранее на ней помощником капитан-лейтенант В.А. Коршунов. Под его началом субмарина совершила походы к мысам Эмине (23.3—1 1.4.1942) и Олинька (6—23.6.1942). Насыщенным событиями оказалось лишь второе патрулирование, поскольку именно через этот район пролегала интенсивно использовавшаяся врагом коммуникация Констанца—Одесса. Коршунов осторожно держался вдали от берега, но и там несколько раз обнаруживал «быстроходные боевые корабли противника», идентифицированные им как румынские эсминцы. Вечером 20 июня «щука» все-таки смогла выйти в атаку, но ее залп оказался замечен, и противник увернулся от торпед. Согласно зарубежным данным, объектом нападения на самом деле оказался один из германских речных тральщиков («FR-I» или «FR-11»), уступавших эсминцам по своему водоизмещению примерно в 100 раз. По возвращении Щ-215 отправили с грузом в осажденный Севастополь (28.6—3.7.1942). Субмарина прибыла в подходную точку фарватера вечером 30 июня, но из-за обстрела и бомбежки (меньше, чем за сутки вблизи корабля было зафиксировано около 1000 взрывов) Коршунов растерялся и в 16.15 следующего дня без приказа ушел в Новороссийск. Последний поход под его командованием состоялся в начале августа (31.7—19.8.1942) в район Босфора. На протяжении всего крейсерства субмарина держалась на расстоянии от 10 до 40 миль от берега и всего лишь один раз наблюдала вражеский конвой, атаковать который не удалось из-за большой дистанции. По прибытии последовал текущий ремонт со сменой батареи, а 24 ноября на лодку был назначен новый командир — капитан-лейтенант М.В. Грешилов, прекрасно зарекомендовавший себя на М-35. Уже в первом походе (10—30.1.1943 в район м. Тарханкут) новый командир продемонстрировал свой знаменитый почерк — активный поиск противника и упорство в достижении поставленной цели. Оно ярко проявилось в ночном бою 24 января, когда лодка дважды безуспешно выпустила торпеды по двум БДБ, шедшим в составе небольшого конвоя. Не желая смириться с неудачей, Грешилов вступил в артиллерийский бой, в ходе которого, по-видимому, добился двух снарядных попаданий в десантную баржу F-I25. Огневое превосходство БД Б над «щукой» выявилось на второй минуте схватки, после того, как в заднюю часть ограждения рубки попал 88-мм снаряд. Узнав, что трое краснофлотцев ранены осколками, а противник взял подлодку в «вилку», командир счел за лучшее погрузиться. В течение весны «щука» совершила еще два похода в Каламитский залив (25.2—17.3.1943 и 14.5— 1.6 .1943). Пять раз (8, 13.3 и 16, 24, 29.5) Грешилов выходил в торпедные атаки, но все они закончились неудачами — очевидно, из-за неисправностей новых неконтактных взрывателей торпед. Единственным результатом стали легкие повреждения тральщика R-164 от взрыва, произошедшего в 40 м от его борта. В очередной поход (23.8 — 17.9.1943) подлодка вышла к Босфору для перехвата перевозившего хромовую руду транспорта «Тисбе» (1782 брт). Грешилов отлично справился с задачей, потопив судно на виду у двух румынских эсминцев днем 30 августа. Обозленные неудачей немцы выставили в начале сентября у пролива противолодочное минное поле, но «щука» счастливо избежала встречи с «рогатой смертью». В октябре-ноябре (22.10—19.11.1943) она совершила продолжительный поход в район м. Тарханкут. Усиление активности нашей авиации, действовавшей теперь с аэродромов Северной Таврии, предопределило то, что большинство встреч с конвоями противника происходило ночью. Разумеется, добиться попаданий в таких условиях было трудно. Грешилов экономил боезапас, стреляя двухторпедными залпами. Лишь четвертая атака в ночь на 15 ноября принесла результат: торпеда отправила на дно БДБ «F-592». Любопытно отметить, что все это Грешилов произвел в свой день рождения, поскольку даже не мечтал о лучшем подарке. После возвращения «щука» прошла текущий ремонт, затянувшийся до начала марта. Впрочем, из-за отсутствия необходимых запчастей корабль можно было считать отремонтированным лишь с большой долей условности. В марте—апреле (20.3 — 23.4.1944) Грешилов совершил продолжительный поход на коммуникацию м. Тарханкут — м. Олинька. Лодка не имела перископной антенны ВАН-ПЗ, потому вся информация авиаразведки поступала на нее лишь ночью, как правило, с большим опозданием. Встречи с конвоями противника в открытом море без предварительного наведения могли происходить только по воле случая, и потому командиру представилось всего две возможности для атаки — 27 марта и 16 апреля. К сожалению, обе они закончились неудачно. В первом случае торпеды взорвались, не дойдя до транспорта «Тотила», во втором — судно «Лола» смогло уклониться от залпа, произведенного с полуторамильной дистанции. Немецкие контратаки не причинили лодке ущерба, но ее техническое состояние было таковым, что, даже несмотря на начало операции по освобождению Крыма, командованию пришлось отослать Щ-215 в док. 18 мая М.В. Грешилов, удостоенный за два дня до того звания Героя Советского Союза, получил назначение в штаб ЧФ, а вскоре на его место пришел капитан 3 ранга А.И. Стрижак. Этот командир за годы войны был командиром трех подлодок (в том числе и Щ-201), пока не оказался на гвардейской Щ-215 (звание присвоено 22 июля 1944 г.). В последнем походе (30.7—31.8.1944) первоначальной позицией субмарины являлись подходы к Босфору, затем ее перенаправили к Варне. Следуя в ночь на 5 августа вдоль побережья на широте болгаро-турецкой границы, Стрижак обнаружил небольшое судно, на котором, по его наблюдениям, находилось около 200 вооруженных людей. Не пытаясь выяснить его принадлежности, командир приказал открыть огонь. В результате сорокаминутного обстрела шхуна (а ею оказалась турецкая «Мефкуре», 53 брт) затонула. По зарубежным данным, на ее борту находилось 306 евреев-переселенцев, бежавших из Европы в Палестину. Лишь пятерым из них удалось продержаться на воде до рассвета, когда их подобрало проходившее мимо судно. Хотя некоторые историки пытаются истолковать уничтожение двух судов с беженцами (первое — «Струма» — было потоплено Щ-213 еще в феврале 1942 г.) как советский «холокост», нет никаких документальных подтверждений, свидетельствующих, что подобные действия осуществлялись преднамеренно. Истинной причиной этих и других нарушений законов войны на море стали неудовлетворительная работа нашей разведки и отсутствие какой-либо подготовки командиров в международно-правовых вопросах. 24 августа Стрижаку удалось торпедировать болгарскую парусно- моторную шхуну «Вита» (240 брт). Это судно стало последней победой черноморских подводников в Великой Отечественной войне и пятой по счету у самой результативной из «щук» ЧФ.

Командиры:

1. старший лейтенант А.Е. Моисеев назначен в ноябре 1940 года.

Хронология событий и их описание:

22 июня 1941 года - вышла в боевой поход. Молодого командира обеспечивал комдив Колышкин.
27 июня - приблизилась к рейду порта Варде. Обнаружив, что в гавани укрылись два небольших норвежских судна, «щука» выстрелила по одному из них торпеду, ставшую первой, выпущенной советской подводной лодкой в Великой Отечественной войне. Отсутствие взрыва можно объяснить тем, что торпеда была выпущена с дистанции, превышающей дальность ее хода.
С 7 июля по 24 июля 1941 года - во время второго похода Моисеев сначала пытался атаковать два вооруженных транспорта (реально — пару охотников за подлодками), но был легко обнаружен ими — командир пользовался перископом на полном подводном ходу при слабом волнении моря — и обстрелян ныряющими снарядами.
День 14 июля - командир промахнулся по конвою.
15 июля - выпустил торпеду в один из вооруженных траулеров, оказавшийся охотником из состава все той же пары. Через минуту после выстрела на лодке услышали глухой взрыв (по-видимому, одна из торпед самопроизвольно взорвалась), после чего вражеские корабли сбросили на Щ-401 36 глубинных бомб, к счастью, не нанесших ей повреждений.

Август 1941 года - субмарина прошла навигационный ремонт на Мурманском судоремонтном заводе, где неоднократно подвергалась ударам с воздуха.
13 августа - в результате авианалёта экипаж потерял одного человека убитым и пять ранеными, но сам корабль получил лишь незначительные повреждения. С 9 октября по 6 октября 1941 года субмарина вышла в походкоторый не привел к встречам с врагом, но вскрыл многочисленные технические проблемы, усугублявшиеся неправильной эксплуатацией механизмов.
С 25 октября по 12 ноября 1941 года - в самом начале второго похода был подплавлен подшипник правого электродвигателя, из-за чего носовая часть вала просела на 2 мм.
9 ноября - внезапно оборвались все болты, крепившие фланец гидромуфты к коленвалу левого дизеля — надежность крепления данного узла никем за время похода не проверялась. Лодке пришлось возвращаться в Полярное на одном дизеле.
С 22 декабря 1941 года по 13 января 1942 года - после ремонта Щ-401 отправили на позицию в район Конгс-фьорда. Полярная ночь и штормовая погода сильно осложняли плавание субмарины, но позволяли круглосуточно находиться вблизи берега, не опасаясь обнаружения береговыми наблюдательным и постами.
Вечер 29 декабря - Моисеев из надводного положения промахнулся по отряду немецких вспомогательных тральщиков.
Ночь на 7 января - атаковал конвой. Хотя впоследствии командир утверждал, что через минуту слышал взрыв, противник это нападение не заметил.
С 5 января по 26 февраля 1942 года - не принес успеха и шестой поход совершенный в район Варде. Штормовые волны несколько раз через открытый рубочный люк заливали центральный пост, выводя из строя его электрооборудование. Крен достигал значений, при которых из аккумуляторных баков выливался электролит, а ударами волн несколько раз заклинивало горизонтальные рули. Из вражеских кораблей встречались только сторожевики, которые сами неоднократно сбрасывали на «щуку» глубинные бомбы или угрожали тараном.
Ночь на 11 апреля - в последний раз Щ-401 вышла в море. В течение первой недели похода она находилась на позиции прикрытия союзного конвоя «PQ-10»,.
18 апреля - перешла к норвежскому побережью в районе м. Нордкин.
Утро 23 апреля - в районе м. Слетнес от подводного взрыва затонуло мобилизованное противником норвежское судно «Штензаас» (1359 брт), перевозившее в Киркенес военное имущество. В течение двухчасового преследования два немецких охотника сбросили на субмарину 29 глубинных бомб, но никаких признаков ее уничтожения не заметили. Сами немцы объясняли это правильной тактикой уклонения, избранной русским командиром: двигаться одновременно с охотниками и останавливаться в момент гидроакустического поиска.

Командиры:

1. старший лейтенант Н.Г. Столбов назначен в октябре 1939 года.
2. капитан-лейтенант А.М. Каутский

Хронология событий и их описание:

10 июля 1941 года - лодка направилась к мысу Нордкин, и уже спустя четверо суток ее командир сообщил, что боевой счет бригады подводных лодок СФ открыт — «402-я» потопила на рейде Хоннингсвога крупный транспорт. Хотя в последующие дни Столбов упустил нескольких потенциальных объектов для атаки.
24 июля - по возвращении в Полярное его встречали как триумфатора. Лишь после войны из документов противника выяснилось, что взорвалась только одна из двух выпущенных лодкой торпед, да и то при ударе о скалу, в то время как цель — германский пароход «Ханау» — осталась невредима.
С 7 августа по 16 августа 1941 года - во время второго своего похода Варангер-фьорд командиру дважды не удавалось выйти в атаку на германские эсминцы.
Утро 10 августа - спустя несколько часов после потопления в устье Кольского залива нашего сторожевого корабля «Туман» немцы сами едва не расстреляли находившуюся в надводном положении «щуку».
15 августа - Столбов обнаружил, что через захлопку газоотвода дизеля внутрь лодки попадает вода и без разрешения решил вернуться в базу. В довершение ко всему при возвращении штурман допустил ошибку в счислении в 29 миль, в результате чего лодка чуть было не попала под обстрел собственных дозоров и береговых батарей. Данный случай даже попал в директиву начальника Политуправления ВМФ И.В. Рогова, но все обошлось без последствий.
С 24 августа по 10 сентября 1941 года - субмарина действовала у Нордкапа, где совершила три безрезультатных торпедных атаки.
7—8 сентября - «щука» попала в сильный шторм. Из-за выплескивания электролита аккумуляторную батарею замкнуло на корпус. И в этот раз Столбов вернулся в базу досрочно, хотя на других лодках в таких ситуациях ограничивались тщательной промывкой и щелочением ям. Командиру снова попеняли, но оргвыводов не сделали. С 3 сентября по 28 сентября 1941 года - Щ-402 оперировала в «Лоппском море» — так в обиходе наши подводники именовали обширный залив между островами Сере, Лоппа и Фуглё на западном участке немецкой прибрежной коммуникации. После нескольких попыток Столбову удалось выйти в торпедную атаку, и, стреляя в упор новым «английским» (то есть залповым, с временным интервалом) методом, разнести в щепки норвежский каботажный пароход «Вестераален» (682 брт). К сожалению, военного груза на судне не было, а все 60 погибших (экипаж и пассажиры) являлись людьми сугубо гражданскими.
С 13 ноября по 6 декабря 1941 года - был совершён четвертый поход в район Конгс-фьорда который оказался безрезультатным. Конвой противника удалось обнаружить лишь однажды, да и то на очень большой дистанции.
27 февраля - лодка дважды скрытно атаковала конвои, причем во втором случае ей удалось уничтожить немецкий сторожевой корабль «Вандале» (погибли 24 члена экипажа).
Вечер 3 марта - «щука» напала на два тральщика, которые на деле оказались охотниками за подлодками. В результате часового преследования на Щ-402 обрушились 42 глубинные бомбы, жестоко потрепавшие легкий корпус. Из топливных цистерн начал сочиться соляр, оставлявший на поверхности хорошо заметный след. Узнав об этом, Столбов распорядился продуть топливо из поврежденных цистерн №3 и 4 в море. При этом он считал, что во внутренних топливных цистернах имеется не менее 13—14 т соляра, поскольку до того топливо расходовалось только из внешних.

С 4 мая по 7 мая 1942 года - после ремонта и смены аккумуляторной батареи Щ-402 ушла на позицию севернее о. Кильдин для охоты на вражеские субмарины. Уже на второй день похода при всплытии для осмотра горизонта лодка столкнулась с крупной дрейфующей льдиной, отчего пострадали зенитный перископ и антенны. Не выполнив задачи, корабль вернулся в базу.
С 29 мая по 15 июня 1942 года - выход на коммуникации в район Варде.
С 21 июля по 26 июля 1942 года - выход на коммуникации в Варагер-Фьорд, Столбов трижды выходил в атаки, но из-за большой дистанции ни разу не попал в цель (впрочем, в годы войны все они считались удачными).
11 августа - подлодка вышла в десятый боевой поход и через двое суток прибыла на позицию.

Командование лодкой принял на себя механик капитан-лейтенант А.Д. Большаков, который сумел запустить дизели и, ориентируясь по магнитному компасу, привести лодку в базу. Комиссия, расследовавшая причины аварии, пришла к выводу, что происшествие на Щ-402 стало результатом грубого нарушения правил эксплуатации, технической безграмотности и халатного выполнения экипажем своих служебных обязанностей. В дополнение ко всему выяснилось, что эпицентром взрыва стала командирская каюта. Предположительно причиной возникновения искры стала либо вилка настольного светильника (командир читал перед сном), либо зажигалка.
Новым командиром «щуки» стал капитан- лейтенант А.М. Каутский, недолго прослуживший старпомом на Щ-421, а до того являвшийся флагманским минером «щучьего» дивизиона.
C 17 января по —3 февраля 1943 года - боевое крещение обновленного экипажа состоялось, лодке дважды удавалось выйти в атаку в надводном положении, но в условиях шторма и полярной ночи торпеды прошли мимо. Обе атаки немцы зафиксировали, но их попытки нанести ответный удар также не увенчались успехом.

Со 2 сентября по 5 октября 1943 года - поход субмарины в Карское море в район восточнее м. Желания не привел к встрече с противником. После прибытия в Полярное лодка стала в средний ремонт, поскольку по оценкам специалистов, «ее материальная часть пришла в исключительную ветхость». Усилиями рабочих и личного состава к лету следующего года Щ-402 удалось ввести в строй. К тому времени командование БПЛ и СФ перешло к использованию подводных лодок по методу «нависающей завесы», суть которого заключалась в развертывании субмарин мористее линии минных заграждений и наведении их на конвои по данным воздушной разведки.
С 10 июля по 26 июля 1944 года участие лодки в операции РВ-5 свелось к семи безуспешным попыткам выйти на перехват конвоев, скорость которых каждый раз оказывалась выше.
Вечер 17 сентября - 402-я вышла в свой последний 16-й боевой поход.

Командиры:

1. капитан-лейтенант С.И.Коваленко назначен в октябре 1939 года.
2. К.М. Шуйский

Хронология событий и их описание:

17 сентября 1941 года - встретила противника — германскую «U -132», но не смогла выйти на нее в атаку.
12 ноября - закончив месячный ремонт в Архангельске Щ-403 перешла в Полярное, где вновь вошла в состав своего дивизиона.
С 25 ноября по 30 ноября 1941 года - выход на коммуникации противника оказался безрезультатным.
С 16 декабря 1941 года по 4 января 1942 года - второй поход.
18 декабря 1941 года - встреча с противником состоялась в районе м. Нордкап, командир попытался, прицеливаясь «на глаз» из надводного положения, поразить с дистанции 15 кбт корабли германского конвоя, но все содержимое носовых и кормовых аппаратов ушло «в молоко».
12 февраля 1942 года - «щука» снова вышла в море. На этот раз помимо обычных действий на коммуникациях ей предстояло высадить разведгруппу. Из-за сильного волнения попытка осуществить эту операцию в ночь на 15-е закончилась неудачей, впрочем, как и несколько последующих. Сумевшие выбраться на берег из перевернутых шлюпок трое разведчиков погибли, а двое матросов — членов экипажа Щ-403 — попали в плен. Последующие события неоднократно, но недостаточно точно описывались в нашей литературе.

21 февраля - вступивший в командование помощник командира старший лейтенант П.В. Шипин привел лодку в базу.
В мае—июне - «403-я» дважды выходила на позицию в район м. Нордкин, но встреч с кораблями противника не имела.
С 12 июля по 23 июля 1943 года поход в район Конгс-фьорда. Лодка дважды выходила в торпедные атаки и претендовала на потопление тральщика и транспорта. На самом же деле в первом случае торпеды были выпущены с дистанции 12 кбт по охотнику из внешней линии охранения крупного конвоя, причем сам конвой Шуйский так и не обнаружил.

В начале войны лодка (капитан-лейтенант В.А. Иванов, назначен в декабре 1938 г.) вместе с Щ-403 на четыре месяца передавалась в распоряжение командира Иокангской ВМБ. С перерывом на ремонт в Архангельске субмарина совершила четыре выхода в дозор (23—24.6, 26.6-12.7, 2-20.8 и 1-9.10.1941), так ни разу и не встретив врага. С конца октября «щука» базировалась в Полярном и после небольшого ремонта вышла на коммуникации противника. Первые два похода (15.12.1941 —7.1.1942 и 6.2—3.3.1942) проходили в обстановке полярной ночи, снегопада, сильных штормов и не принесли результатов, если не считать высадки разведгруппы в районе Тромсе. Боевой счет был открыт в третьем крейсерстве на позиции близ Тана-фьорда (30.3—5.4.1942). Хотя первая атака 31 марта получилась неудачной из-за плохой видимости, на следующий день Щ-404 метким залпом потопила транспорт «Михаэль» (2793 брт). Эскорт конвоя не остался в долгу: в результате 2,5-часового преследования на находившуюся на грунте «щуку» было сброшено более 60 бомб. От их взрывов вышли из строя приборы, разбились три бака аккумуляторной батареи. После ремонта субмарина выходила в Лоппское море (28.4—8.5.1942), где несколько раз безуспешно искала противника на шхерных коммуникациях. После возвращения Щ-404 начала текущий ремонт. К сожалению, по времени он совпал с ожесточенными бомбардировками Мурманска, где как раз и ремонтировалась субмарина. Утром 30 июня в 14 м от находившейся на слипе лодки взорвалась 250-кг бомба, буквально изрешетившая осколками легкий и прочный корпуса. Выход из строя многих приборов и механизмов задержал срок готовности корабля до конца августа. Между 16 сентября и 1 октября субмарина патрулировала в Варангер-фьорде. Один раз — 22-го — ей довелось выйти в безуспешную торпедную атаку, на которую противник ответил вялым бомбометанием. При попытке напасть на конвой в следующем походе (15—29.10.1942 в район м. Нордкап) «щука» была обнаружена сторожевиками, но смогла без повреждений уклониться от 55 глубинных бомб. Две торпедные атаки с очень больших расстояний (20 и 17 кбт) были проведены днем 4 декабря во время следующего похода (30.11 — 15.12.1942). Увеличение дистанций уберегло лодку от контратак, но и лишило успехов. В этих походах субмарина лишь чудом избежала встреч с минами, линии которых она многократно форсировала в самых опасных условиях. проявилась и в последующих патрулированиях. С 15 по 27 января 1943 г. он действовал на позиции у Нордкапа, дважды атаковал с больших дистанций конвои и, опасаясь противолодочных кораблей, не сумел воспрепятствовать постановке нового минного заграждения в северной части его позиции. После еще одного безрезультатного крейсерства в данном районе (22.2—11.3.1943) Иванов, воевавший в должности командира Щ-404 с первого дня войны, возглавил дивизион (И.А. Колышкин 28.2.1943 стал командиром БПЛ). На должность командира лодки был выдвинут капитан-лейтенант Г.Ф. Макаренков, ранее исполнявший обязанности помощника на Щ-402. И действия «щуки» сразу же стали более активными. В первом же походе (18.4—4.5.1943) в Варангер-фьорд, несмотря на большую продолжительность полярного дня и многочисленные дозоры противника, Макаренков смело пошел на сближение с конвоем. К сожалению, его подлодка была обнаружена и подверглась 8,5-часовому преследованию, в ходе которого на нее обрушились 174 глубинные бомбы. Несмотря на столь серьезное испытание, новый командир смог уберечь корабль от значительных повреждений и спустя несколько дней, 25 апреля, дал четырехторпедный залп по сторожевику, буксировавшему «раум-бот» — правда, он прошел мимо цели. После возвращения субмарина была награждена орденом Красного Знамени (24 июля), затем прошла текущий ремонт, в ходе которого получила ГАС «Дракон». В руках Макаренкова эта станция оказалась не бесполезным предметом, а средством, позволявшим экспериментировать над выработкой новых тактических приемов. В сентябре (с II по 21.9.1943) Щ-404 действовала в Варангер-фьорде. Придя к правильным выводам относительно причин срывов торпедных атак, Макаренков попытался стрелять без использования перископа с глубины 15 м, исключительно поданным акустических пеленгов. Первая такая атака была предпринята против немецкого конвоя 14 сентября. Во втором случае, спустя 6 дней, командир попробовал увеличить глубину погружения до 22 м, но просчитался — хвостовая часть одной из трех торпед оказалась зажата в торпедном аппарате. Вполне возможно, торпедные залпы и привели бы к успеху, если бы ГАС использовалась в гораздо более эффективном активном режиме, а сами залпы совершались с меньших дистанций. В любом случае, лодка так и не была обнаружена противником и на нее не упала ни одна бомба. Продолжить эксперименты в следующем походе (31.10—18.11.1943 в район Порсангер-фьорда) Макаренкову не удалось. «Щука» неоднократно пыталась выходить на перехват вражеских конвоев, о которых сообщала воздушная разведка, но не находила целей. 13 декабря лодка начала средний ремонт, что фактически означало постановку на прикол — для того, чтобы произвести необходимый объем работ, не было ни сил, ни средств. До окончания боевых действий выйти из ремонта «щуке» уже было не суждено, в связи с чем в июне 1944 года ее командира перевели на новейшую С - 19. Последним командиром Щ-404 военной поры стал капитан 3 ранга С.А. Голев.

В свой первый боевой поход Щ-421 (капитан-лейтенант Н.А. Лунин, назначен в апреле 1940 г., перед этим год находился в заключении) вышла уже вечером 22 июня. Двукратные попытки атаковать конвои в Варангер-фьорде успехом не увенчались. 8 июля «щука» вернулась с позиции, но 19-го на стоянке в губе Оленья подверглась нападению эскадрильи «юнкерсов». На расстоянии 20—70 м от лодки взорвалось три (по-видимому, 250-кг) авиабомбы. От сильного гидравлического удара вышли из строя система подъема командирского перископа, гирокомпас, машинный телеграф и многие приборы. Наскоро устранив повреждения, 20 июля Лунин вновь вышел в Варангер-фьорд. Уже первые погружения показали, что осмотр повреждений корпуса производился, по меньшей мере, поверхностно — одна заклепка оказалась начисто выбита, а 15 других пропускали воду. В результате Щ-421 не могла погружаться на глубину более 30 м, и ее уже 22-го отозвали в Полярное. Впервые заявить о себе Лунину удалось во время следующего (26.10—17.11.1941) похода в Лоппское море. Смело проникая в различные фьорды и шхерные проливы, командир неоднократно сталкивался с небольшими конвоями противника. Днем 2 ноября с дистанции около 12 кбг он безуспешно выпустил торпеду в германский транспорт «Жоао Пессоа», 9-го попытался торпедировать шедший в конвое норвежский теплоход «Бретань» (обе торпеды взорвались, не дойдя до цели — скорее всего, ударились о подводное препятствие), а на следующий день выпустил в упор две торпеды в транспорт «Магдалена Виннен». Из-за тумана и снега условия наблюдения были настолько плохими, что, атакуя, Лунин считал, что имеет дело с одиночным судном, хотя на самом деле транспорт шел в составе конвоя и, по зарубежным данным, не пострадал. В связи с этим следует предположить, что увиденный командиром «столб воды и дыма выше мачт», в действительности, представлял собой очередной снежный заряд. Несколько раз лодка подвергалась преследованиям и непродолжительным бомбардировкам, которые вкупе с мелкими неисправностями (вышел из строя зенитный перископ, оплавился подшипник одного из компрессоров) заставили субмарину досрочно вернуться в базу. Несмотря на это, в Полярном Лунина встречали как героя. В следующем походе (6—28.12.1941) командир Щ-421, обнаружив в районе Варде одиночное (очевидно, норвежское) судно,с небольшой дистанции выпустил по нему четыре торпеды, после чего услышал два взрыва. (Зарубежные историки не дают информации по этому случаю). В пятом боевом походе (22.1—8.2.1942) «щука» патрулировала в районе Нордкапа. Две первые атаки, направленные против немецких конвоев (26.1 и 1.2), результатов не принесли — сказались трудности в определении параметров движения целей в условиях полярной ночи. В первом случае немцы ожесточенно контратаковали лодку, но не смогли нанести ей повреждений. Наконец, 5 февраля Лунин перехватил очередной караван и, стреляя в упор, сумел отправить на дно транспорт «Консул Шульте» (2975 брт), перевозивший в Киркенес разборные деревянные казармы для солдат Вермахта. Обозленные потерей судна немцы бомбили гораздо точнее и причинили субмарине серьезные повреждения. Особенно неприятными были утечка соляра из топливной цистерны №4 и трешина в магистрали трюмной помпы. Вырвавшаяся из нее вода быстро заполнила артпогреб и угрожала вызвать замыкание приборов центрального поста. К счастью, в течение часа «щуке» удалось оторваться от преследователей. Сразу после окончания похода Лунин получил назначение на подводный крейсер K-21 и был представлен к званию Героя Советского Союза. Новым командиром лодки стал его бывший помощник капитан-лейтенант Ф.А. Видяев. 9 марта, сразу после устранения повреждений, Щ-421 вышла к м. Нордкап (обеспечивающий — капитан 2 ранга И.А. Колышкин) на смену К-3, получившей повреждения от «глубинной бомбы, сброшенной с самолета». Даже поверхностный анализ ситуации (в момент взрыва К-3 шла на глубине 63 м) заставлял усомниться в выводах командира «катюши» К.И. Малофеева о причинах повреждения. Когда же К-3 пришла в базу, все встало на свои места: в тумбе командирского перископа был найден фрагмент фланца противолодочной мины UMB. Вполне возможно, что своевременно переданная информация о появлении мин (а немецкий минный заградитель «Ульм» скрытно выставил в северной части Порсангер-фьорда заграждение «Урсула» еще в начале февраля) смогла бы спасти Щ-421, но, к сожалению, и на этот раз командование не проявило должной расторопности. Почти ежедневно лодка дважды пересекала минное поле и 28 марта вышла в торпедную атаку на германский конвой, хотя и безуспешно. 4 апреля на субмарине приняли поздравления по случаю награждения корабля орденом Красного Знамени, но поднять флаг с заслуженной наградой подлодка не успела. В 20.58 8 апреля, пересекая в очередной раз заграждение «Урсула» на глубине 15 м, Щ-421 подорвалась на мине. Хотя центр взрыва находился примерно в 3 м выше кормовой оконечности, а вес ВВ в мине типа UMB составлял всего 40 кг, этого оказалось достаточно, чтобы перебить правую линию вала и заклинить левую. Благодаря хорошей организации службы, личный состав не растерялся и принял все меры для спасения лодки. Произведенный в надводном положении внешний осмотр выявил длиннейший список повреждений, следствием которых стала полная потеря хода. Радиопередатчик не пострадал, поэтому удалось доложить обстановку командованию. Далее последовала 14-часовая эпопея, когда, используя импровизированный парус, сшитый из чехлов дизелей, экипажу удалось предотвратить дрейф к вражескому побережью и дождаться прибытия К-22. Из-за свежей погоды попытка буксировки лодки не удалась, и в 13.43, после снятия людей, «катюша» добила «щуку» торпедой. Это оказалось весьма своевременным, поскольку примерно с 12 часов обе лодки наблюдались немецким береговым постом, который объявил тревогу и вызвал авиацию. Все члены экипажа Щ-421 остались живы. Гибель же лодки лежит на совести командования СФ.

Щ-422 (капитан-лейтенант А.К. Малышев, назначен в ноябре 1940 г.) из-за сворачивания боевой подготовки после гибели Д-1 не успела до начала войны отработать КПЛ. Видимо, это и стало причиной неудачи в первом походе (5—12.7.1941), когда из-за неисправности кормовых горизонтальных рулей субмарине пришлось вернуться в базу. Не удалось встретить противника и во втором походе (25.7—9.8.1941), хотя подлодка всего на несколько часов разошлась с немецкими эсминцами, потопившими перед входом в Кольский залив сторожевой корабль «Туман». Результаты принес третий боевой поход на коммуникации противника (30.8—23.9.1941). Атаки вражеских транспортов 3 и 5 сентября оказались безуспешными, зато утром 12 сентября торпеда, выпущенная с дистанции 5 кбт, отправила на дно норвежский пароход «Оттар Ярл» (1459 брт), перевозивший штучные грузы из Киркенеса в Германию. Днем субмарина неудачно атаковала пытавшийся оказать помощь экипажу потопленного судна норвежский транспорт, а вечером, после длительного преследования, выпустила в бухте Берлевог торпеду по каботажному пароходику «Танахорн». Как выяснилось через много лет, торпеда поразила цель, но не взорвалась и была обследована немецкими специалистами. К их удивлению, на деталях снаряда оказались не британские, а советские клейма. 5 октября Щ-422 вышла к Нордкапу, но уже через пять дней была вынуждена вернуться в базу — ударом незакрепленной переборочной двери во время шторма командиру лодки сломало три пальца. Возможно, что уже тогда Малышев попал под подозрение политотдела бригады как человек, пытающийся уклониться от патрулирования на позиции. В противном случае, трудно объяснить то, что в следующем походе (9—31.1.1942) его, будто молодого неопытного командира, обеспечивал комдив капитан 2 ранга И.А. Колышкин. 18 января субмарина в условиях плохой видимости безуспешно атаковала у Гамвика небольшой пароход или сторожевик, а 23-го промахнулась по крупному транспорту из состава конвоя. 26 января была одержана легкая победа над боевого похода, 1942г. норвежским мотоботом «Бьорг» (расстрелян из 45-мм пушки после пленения экипажа), но утром следующего дня попытка поразить торпедой небольшое судно опять не удалась. В ночь на 28 января находившаяся в районе зарядки подлодка была внезапно атакована эсминцем Z-24, который в составе флотилии однотипных ему кораблей совершал переход из Киркенеса в Тромсе. Малышев сумел уклониться от таранного удара, но сброшенные глубинные бомбы вывели из строя гирокомпас и балластную цистерну №4 — в ней образовалась большая пробоина. Пришлось прервать поход и взять курс на восток. По возвращении в базу командир получил орден Ленина, а комдив — звезду Героя Советского Союза. Два последующих похода (9—29.3.1942 и 23.4—1.5.1942) стали прелюдией к трагической развязке. Случилось так, что в обоих случаях лодка возвращалась с позиций досрочно, хотя вины командира в этом не было: в первом случае Малышева отозвало само командование, опасаясь, что в районе его позиции смогут оказаться транспорты из распавшегося каравана PQ-13, в другой раз — вышло из строя электрическое управление горизонтальными рулями. Ни одной атаки лодка не совершила, хотя попытки предпринимались — в одном из боевых столкновений немецкий тральщик М-251 таранным ударом даже погнул на «щуке» антенную стойку. В это время политотдел как раз вел борьбу за повышение результативности походов (даже по докладам число удачных торпедных атак в первые три месяца 1942 года, по сравнению с концом 1941-го, резко сократилось), и Малышев, по всей вероятности, показался политотдельцам подходящей фигурой для показательной экзекуции. Первым делом за «грубость и потерю тесной связи с массами» был снят с должности друг Малышева, военком лодки старший политрук Е.А. Дубик. Новый военком — инструктор политотдела БПЛ А.Е. Табенкин — не скрывал того, что прислан для пристального наблюдения за командиром. Именно в этом межличностном конфликте (вряд ли Малышев с предубеждением относился ко всем политработникам поголовно — до поступления в ВВМУ им. Фрунзе он сам был комиссаром Эсминца «Сталин»), по мнению авторов, крылись корни событий, развернувшихся на борту Щ-422 в ее восьмом походе (21.5—8.6.1942). После того, как лодка была передвинута командованием с позиции по прикрытию союзного конвоя к мысу Нордкин, Малышев отказался от выходов в атаки на немецкую подлодку (31.5, по-видимому, на самом деле это была наша С-102) и конвой (2.6). После каждого срочного погружения командир, не скрывая издевки над «лопухом-политотдельцем», водил комиссара в 6-й отсек, где показывал ему протекающую заклепку и предлагал вернуться в базу. Днем 4 июня находившаяся в районе зарядки «щука» получила информацию о\ выходе из Киркенеса вражеского конвоя, но при движении в точку перехвата на ней внезапно вышел из строя гирокомпас. Через два часа прибор начал давать правильные показания, но вскоре отказала его следящая система — оказался оборван провод питания, якобы именно рядом с тем местом, где перед этим долго сидел Малышев. В представленном начальнику Политупраления СФ донесении военком БПЛ И.П. Козлов докладывал, что после этого Табенкин приказал дать радиограмму: «Командир занимается преступной деятельностью, пребывание на позиции считаю бесполезным». На самом деле ничего подобного не было — «щука» вернулась в базу, получив на (То приказ командования. Лишь после этого комиссар донес обо всем произошедшем, и Малышева арестовали. На первых допросах он, должно быть, не мог поверить в серьезность предъявленных обвинений, и отвечал на них грубостью и неуместными шутками. Потом оправдываться уже было поздно — 21 августа вышел приказ Наркома ВМФ №0658, в котором Малышев назывался трусом и преступником, приговоренным к высшей мере наказания... Вместо него командиром подлодки стал «любимец бригады» капитан-лейтенант Ф.А. Видяев. Первый его поход (6—26.7.1942) не принес побед, даже несмотря на присутствие на борту знаменитого Колышкина. В следующем (21—25.8.1942) Видяев 24 августа промахнулся по конвою, после чего подвергся двухчасовому преследованию немецких охотников, сбросивших на лодку 179 глубинных бомб. Повреждения правой линии вала и электрического управления рулями заставили лодку вернуться в Полярное. Ее быстро отремонтировали, и уже 7 сентября Щ-422 вышла на позицию прикрытия каравана PQ-18. 15 сентября у норвежского побережий «щука» безуспешно атаковала охотник Uj-1103, но, не встретив целей в последующие дни, 25-го вернулась в базу. До 16 января 1943 г. субмарина простояла в текущем ремонте, затем еще почти В носовом торпедном отсеке Щ-422 месяц потратила на отработку учебных задач. Февральский (15.2—1.3.1943) и апрельский (4—21.4.1943) походы опять оказались безрезультатными: лодка произвела три торпедные атаки (20, 27.2 и 19.4), но каждый раз промахивалась из-за исключительно плохих условий видимости. Во время 14-го похода (24.5—1.6.1943) утром 31 мая Видяев атаковал с небольшой дистанции вражеский конвой в районе Сюльте-фьорда, но все торпеды взорвались о прибрежные скалы. Вооруженные гидроакустикой охотник Uj-1206 и тральщик М-343 прочно сели субмарине «на хвост» и в течение трех часов сбросили на нее 356 глубинных бомб, что, по-видимому, стало наиболее ожесточенной противолодочной атакой, какой когда-либо подвергалась советская подводная лодка. В конце концов, Щ-422, несмотря на многочисленные мелкие повреждения, удалось оторваться от преследователей и уйти под защиту батарей Рыбачьего. После срочного ремонта 30 июня «щука» вышла в новый поход, вернуться из которого ей было не суждено. Возможно, она погибла в бою с группой охотников 12-й флотилии утром 5 июля в районе мыса Блудшютудде, но более внимательное изучение немецких документов показывает, что скорее всего в этом случае была потоплена действовавшая на той же позиции М-106. Если не считать мин, причиной гибели субмарины могли оказаться бомбы, сброшенные с немецкого самолета — днем 8 июля немецкая летающая лодка BV-138 сбросила на обнаруженную рубку советской подлодки две глубинные бомбы и наблюдала после этого широко разлившееся по поверхности масляное пятно...