Октябрьская революция (1925)

Версия 11:43, 7 апреля 2014

История

'История создания проекта'

В Русско-японской войне, закончившейся для России поражением, она потеряла и значительную часть своего флота. Помимо задачи восстановления флота, Морскому министерству было необходимо проанализировать опыт прошедшей войны и воплотить его в новых кораблях. Одним из выработанных требований к ним стало обеспечение остойчивости корабля при любых полученных в бою повреждениях — по формулировке А. Крылова — «корабль должен тонуть, не опрокидываясь». Для этого предполагалось распространить бронирование на максимально возможную часть надводного борта, для предотвращения проникновения воды через обширные пробоины небронированного борта и последующее быстрое опрокидывание корабля, как это имело место в Цусимском сражении. Ряд этих и других мер для повышения боевой живучести, в основном следовавших мировым тенденциям, уже были частично воплощены при доработке строившихся броненосцев типа «Андрей Первозванный». Однако ещё до завершения их постройки, в 1906 году, вступление в строй британского линкора «Дредноут» сделало все броненосцы морально устаревшими, одновременно определив направление развития для будущих линейных кораблей.

'История строительства'

Начало строительства линкоров было санкционировано императором Николаем II 17 декабря 1908 года, однако реальному началу работ мешал недостаток финансирования. Примерная расчётная стоимость постройки четырёх кораблей оценивалась Морским министерством в 148 миллионов рублей золотом: 37 миллионов за один корабль, в том числе 27,2 миллиона за корпус, бронирование и оборудование, 2,2 миллиона за артиллерийское вооружение и 7,5 миллионов за запасные орудия и боеприпасы. Выделить подобную сумму Морское министерство, в рамках предусмотренной законом своей ежегодной сметы, было не в состоянии, поэтому судьба новых кораблей зависела от получения дополнительных ассигнований через Государственную думу. Однако, хотя в думе и признавалась необходимость создания на Балтике сильного линейного флота для защиты государственных интересов России, единого мнения о способах реализации этой задачи не было и в 1908 году дума в выделении дополнительных кредитов на постройку линкоров отказала. Одной из причин этого послужило и недовольство думы деятельностью Морского министерства, в частности, при расходовании им средств, выделенных на восстановление флота после Русско-японской войны. Лишь средства, необходимые для начала строительства кораблей удалось всё же получить благодаря влиянию премьер-министра П. Столыпина, добившегося их выделения через Государственный совет. Для строительства были выбраны казённые Адмиралтейский и Балтийский заводы, как наиболее мощные из доступных министерству предприятий, и вдобавок, проставивавшие из-за отсутствия заказов после спуска на воду последних броненосцев. Каждый из заводов должен был построить по два корабля. Другими крупными участниками строительства должны были стать Обуховский завод, поставлявший артиллерийское вооружение и Ижорский завод, изготавливавший бронирование. Постройка новых линкоров, которые должны были стать крупнейшими из закладывавшихся доселе российских военных кораблей требовала расширения и переоборудования Адмиралтейского и Балтийского заводов, для чего были необходимы новые средства. Дополнительные расходы были необходимы и на подготовку Ижорского и Обуховского завода, так как на первом требовалось в разы увеличить объёмы выпуска брони, а второй, не имея оборотных средств, но имея задолженности в размере более 6 миллионов рублей, был не в состоянии провести необходимое переоборудование для производства новых 305-мм орудий и башенных установок. Для начала работ Морским министерством из своих сметных средств и заводами из своих запасных капиталов в 1908 году были выделены 2,7 миллиона рублей, но этой суммы было недостаточно и вновь требовалось получение дополнительных ассигнований через Государственную думу. Лишь в мае 1910 года удалось добиться от думы выделения 8,94 миллионов рублей, в период с 1910 по 1912 год, на подготовку заводов. Вместе с тем, несмотря на выделенные ассигнования, казённые заводы Морского ведомства оказались всё ещё недостаточно подготовлены к строительству новых линкоров. Вдобавок к этому, Морскому министерству из-за неудовлетворительной организации работы не удалось полностью задействовать и эти мощности заводов, часть которых порой простаивала. Строительство новых линкоров, несущих наиболее современное по тому времени оборудование, потребовало привлечения и ряда других предприятий, как казённых, так и частных. Судостроительную сталь поставляли Кулебакский завод и объединение «Продамет»; башенные установки — Металлический и Путиловский заводы совместно с Обуховским; элеваторы башен и системы аэрорефрижерации погребов — завод «Г. А. Лесснер»; электрооборудование — заводы «Дюфлон, Константинович и Ко», «Симменс и Шуккерт», «Вольта» и «Всеобщая компания электричества»; телефоны и приборы СУО — заводы Гейслера и Эриксона; якорные и рулевые устройства — завод «Сормово». Энергетическая установка для линкоров Балтийского завода изготавливалась им же, тогда как для линкоров Адмиралтейского завода её производил Франко-Русский завод по чертежам Балтийского. Стапельный период и спуск на воду Все четыре корабля были заложены в один день — 3 июня 1909 года. «Гангут» и «Полтава» были заложены на Адмиралтейском заводе, тогда как «Севастополь» и «Петропавловск» — на Балтийском. Постройку кораблей планировалось осуществить в 38 месяцев, закончив в августе 1912 года, но в реальности она значительно растянулась из-за недостаточного финансирования, и как следствие, запоздалого заключения договоров на поставку комплектующих. Фактически, работы стапелях начались лишь сентябре—октябре того же года. Другой, традиционной уже проблемой, стала весовая перегрузка корабля по сравнению с изначальным проектом, в процессе разработки чертежей достигавшая ещё на бумаге 150 т по корпусу и 200 т по механизмам, по состоянию на январь 1910 года. На 1 января 1911 года на строительство кораблей было выделено лишь 12% необходимой суммы, а готовность корпусов без брони и оборудования для разных кораблей составляла от 36 до 45% по массе установленных конструкций. Продолжение строительства такими темпами теряло смысл, поэтому для получения необходимых средств Совету министров пришлось пойти навстречу требованиям думы — был проведён ряд организационных изменений, организована финансовая комиссия по проверке деятельности Морского министерства, а также отправлены в отставку ряд деятелей Морского министерства. После этого, в феврале—марте 1911 года представленная Морским министерством просьба о выделении ассигнований на достройку кораблей была рассмотрена Комиссией по государственной обороне и 19 мая, после принятия Государственной думой, закон об ассигновании средств на достройку линкоров был утверждён Николаем II. Общая стоимость постройки кораблей оценивалась Морским министерством в 147,5 миллионов рублей, из которых за вычетом уже потраченных на постройку к тому моменту средств, на достройку было выделено 119,56 миллионов. Из-за уже значительно отстававших от плана темпов строительства кораблей, сроки их вступления в строй были отодвинуты на 1914 год. После получения финансирования, темпы постройки резко возросли. К лету 1911 года закончились начавшиеся ещё в январе испытания отсеков на водо- и нефтенепроницаемость, после чего приступили к сверлению дейдвудных отверстий и подготовке кораблей к спуску на воду. Наибольшая степень готовности имелась у «Гангута», но его постройка была задержана, чтобы в первую очередь подготовить к спуску остальные три корабля. Первым 16 июня 1911 года на воду был в торжественной обстановке спущен на воду «Севастополь», ставший головным кораблём серии, за которым 27 июня последовала «Полтава», 27 августа — «Петропавловск» и наконец, 24 сентября — «Гангут». Масса спускаемых корпусов приближалась к 8 000 т, около 75% из которых составлял сам корпус, а остальная часть приходилась на почти полностью установленную палубную броню и около 10% судовых систем.

'Достройка и испытания'

После спуска на воду, работы на линкорах почти прекратились, так как оборудование и вооружение к этому времени готовы ещё не были — начинала сказываться задержка с заключением контраков на их поставку. Так, на «Гангуте» с сентября по декабрь 1911 года степень готовности по массе установленных конструкций увеличилась лишь на 3%, при этом готовность энергетической установки и другого оборудования составляла лишь около 3—5%. Для упорядочения и ускорения, а также контроля качества работ Морским министерством была сформирована специальная комиссия, представлявшая собой аналог военных приёмных комиссий более позднего времени. Фактически, достроечные работы перешли в активную стадию лишь в начале 1912 года. В течение этого года были установлены главные бортовые броневые пояса, а также оборудованы фундаменты башенных установок. Была также начата постройка артиллерийских погребов, однако их пришлось переоборудовать и расширять после принятия в начале 1912 года новых 305-мм снарядов, отличавшихся большей длиной. В течение 1913 года на корабли были погружены главная энергетическая установка и артиллерийские орудия, закончена установка бронирования. Была установлена палуба вплоть до деревянного настила и смонтированы боевые рубки, надстройки и мачты. Весной 1914 года строительство двух из линкоров вновь затормозилось, на этот раз причиной этого стало стачечное движение, охватившее всю Россию, включая и Адмиралтейский завод. Для борьбы с нехваткой рабочей силы, Морским министерством к постройке кораблей были привлечены и их команды, проживавшие в тот период в Крюковских казармах вблизи завода. В первой половине 1914 года был проведён окончательный монтаж оборудования, а также были изготовлены и установлены на корабли башенные установки, а также проводились окончательные работы по подготовке линкоров к сдаточным испытаниям. С началом Первой мировой войны в июле 1914 года и вступлением России в войну, было решено провести сдаточные ходовые испытания в сокращённом объёме, не выводя энергетическую установку на форсированный режим, для сбережения её ресурса и сокращения сроков испытаний. Другой причиной этого стало и желание ввести «Гангут» в строй к 27 июля, годовщине Гангутского сражения, в честь которого корабль получил своё имя. 18 июля на «Гангуте» были проведены швартовные испытания энергетической установки, прошедшие успешно. После этого корабль 20 июля был формально принят на вооружение и на нём был поднят вымпел, несмотря на то, что линкор прошёл ещё не все испытания, имел ряд недоделок и не был полностью принят комиссией. Проведению дальнейших испытаний помешала поломка 29 июля рулевого устройства, на полтора месяца выведшая корабль из строя. Вновь вышел на ходовые испытания, на этот раз в открытом море, «Гангут» лишь 21 сентября, совместно с законченным к тому времени «Севастополем». Однако первым реально законченным и принятым на вооружение линкором стал «Севастополь», завершивший свои ходовые испытания 27 сентября, тогда как «Гангут» 28 сентября оказался выведен из строя, на этот раз поломкой одной из турбин. Испытания показали превышение проектной мощности энергетической установки на 950 л.с. без форсирования, однако её экономичность оказалась ниже заданной. В конце октября, после завершения ремонта турбины, «Гангут» вновь был вынужден встать на ремонт — на этот раз после столкновения с «Полтавой», повреждения которой оказались значительно меньшими. В итоге, завершить испытания линкору удалось только 21 декабря 1914 года, после чего он 22 декабря был реально введён в состав действующего флота. Ходовые испытания «Полтавы» и «Петропавловска» были завершены, соответственно, 24 ноября и 20 декабря.

Видео

Это видео покажет о линкорах серии Севастополь, таких как «Марат», «Октябрьская революция», сам "Севастополь",

Модернизация

12 сентября 1931 года линкор стал к стенке Балтийского завода. Его модернизацию (типа проведенной на «Марате», но с учетом ее опыта) и капитальный ремонт предполагалось выполнить за три зимы (1931—1934 годы) таким образом, чтобы к началу каждой летней кампании корабль был бы боеспособен.

Работы на линкоре (зав. № С-1102) велись в соответствии с составленной в начале 1932 года КБ Балтийского завода спецификацией и заключались в следующем.

Прежние 25 котлов со смешанным отоплением были заменены на 12 более производительных (паропроизводительность 41,39 т/ч вместо 11,5 т/ч, параметры пара: давление 16 кгс/см2, температура 200°С) с нефтяным отоплением, которые предполагалось установить на линейные крейсеры типа «Измаил»; их разместили в шести котельных отделениях. Кроме того, как и на «Марате», были удалены не оправдавшие себя турбины крейсерского хода. Мощность на валах возросла при этом с 42 000 до 57 500 л.с. (при форсировании — до 60 600 л.с.), частота вращения гребных винтов увеличилась с 290 до 332 об/мин. Масса энергетической установки снизилась с 3259 до 2823 т, а занимаемый ею объем — с 10 475 до 7895 м3. Вместо прежних 1700 т угля и 750 т мазута корабль стал принимать до 2115 т мазута, при этом дальность плавания экономическим ходом 14,2 уз составила 2500 миль, а полным ходом —1225 миль (удельный расход топлива на этих режимах соответственно составлял 0,918 и 0,616 кг на 1 л.с./ч).

На испытаниях в 1934 году при водоизмещении 25 100 т «Октябрьская революция» развила 22,87 уз при максимальной мощности механизмов. Время, потребное для развития паров, составляло в зависимости от температуры воды от 60 до 80 мин, а «при условии спешности» — от 20 до 55 мин. Состав и мощность корабельной электростанции остались без изменений (четыре турбогенератора и два дизель-генератора по 320 кВт, три дизель-генератора по 120 кВт).

В целях повышения мореходности корабль, как и «Марат», получил носовую наделку в виде полубака (высота в диаметральной плоскости 1,5 м, протяженность около 20 м) с новыми клюзами, волноломом и другими устройствами. При этом наибольшая длина линкора возросла до 184,85 м, а высота борта на носовом перпендикуляре составила 15,76 м (относительная высота надводного борта — 3,7% от длины по ватерлинии при осадке 9,1 м). Как и на «Марате», в районе наделки был снят 76-мм верхний броневой пояс, а на 14 шп. установлен 50-мм траверз. В связи с сокращением объема помещений, занимаемых энергетической установкой, в частности, упразднением носового котельного отделения, была проведена перепланировка помещений и оборудованы новые посты (также по типу «Марата») и 23 новые каюты (на 36 мест). Поскольку при испытаниях «Марата» выявилась значительная вибрация командно-дальномерного поста (КДП) главного калибра, находящегося на топе фок-мачты, ее конструкцию изменили на более жесткую: вместо цилиндра основой мачты стал усеченный конус. Такое решение позволило оборудовать внутри фок-мачты ряд новых помещений, в частности, походные рубки командира корабля и флагмана. Кроме того, увеличили на один этаж высоту носовой боевой рубки (для этого использовали боевую рубку с бывшего линкора «Фрунзе»), усилили бронирование кожухов дымовых труб (между верхней и средней палубами) с 22 до 56 мм. В районе котельных отделений, от 64 до 86 шп., а также в районе 46—57 шп. побортно установили новые продольные переборки. Прочие переделки были в основном теми же, что и на «Марате» (улучшившая непотопляемость установка 11-мм поперечных переборок, разделивших каждое из трех котельных отделений на два отсека, и другие).

Первоначальными планами, помимо реализованного на «Марате» повышения скорострельности 305-мм орудий до 2—3 выстр./мин, установки КДП и новых ПУС главного и противоминного калибров, предусматривалась установка четырех находившихся в разработке 37-мм зенитных автоматов 11-К, обеспечение базирования гидросамолета-разведчика (с размещением катапульты на 3-й башне), оснащение корабля параванами с усовершенствованными средствами их постановки, обновление средств радиосвязи (как на «Марате»), а также монтаж импортной пневмопочты.

При модернизации 1931—1934 годов корабль получил два поста КДП2-6 (Б-22 с дальномером ДМ-6 и стереотрубой СТ-5) для выдачи целеуказания главному калибру, а позже — и четыре КДП2-4 (Б-12 с дальномером ДМ-4 и стереотрубой СТ-3) для обеспечения противоминного калибра. В отличие от «Марата», 305-мм башни были оснащены также 6-м дальномерами ДМ-6. В дополнение к ПУС системы Н.К.Гейслера (образца 1909 года), ставшим запасными, были установлены ПУС образца 1932 года (система центральной наводки «Гора»). Предусматривались два центральных артиллерийских поста (носовой и кормовой), а также четыре поста управления огнем противоминного калибра (по числу батарей 120-мм орудий). Основной являлась система центральной наводки «Каземат» образца 1929 года, а прежняя (Н.К. Гейслера) стала аварийной.

Линкор вышел из модернизации с зенитным вооружением, включающим шесть 76,2-мм орудий системы Лендера (по три на концевых башнях) и четыре 45-мм полуавтомата 21-К (вследствие провала с разработкой 37-мм автомата 11-К), а также четыре счетверенных 7,62-мм пулемета. Для выдачи целеуказания зенитному оружию предусматривались два дальномера. Катапульты линкор не получил, а для спуска на воду и подъема с нее гидросамолета и катеров над 3-й башней установили громоздкие универсальные краны грузоподъемностью 20 т с большим вылетом, придавшие «Октябрьской революции» характерный силуэт.

Начатая в 1931 году модернизация линкора была завершена 4 августа 1934 года и велась, как и было запланировано, с перерывами для плаваний в летние кампании 1932 и 1933 годов. Такая «прерывистость» работ позволила выявить и устранить еще до окончания ремонта ряд недостатков, таких, например, как появление на больших скоростях значительной вибрации кормовой оконечности, сопровождавшейся образованием трещин в наружной обшивке. После модернизации 1934 года водоизмещение корабля составило: стандартное — 24 235 т (осадка — 8,71м, метацентрическая высота — 1,0 м), полное —- 26 690 т (осадка — 9,47 м, метацентрическая высота — 1,67 м). Стоимость капитального ремонта и модернизации «Октябрьской революции» составила 26,5 млн. руб. по судостроительной части и 13,5 млн. руб. по вооружению (на «Марате» — всего 16,7 млн. руб.).

В предвоенный период линкор ежегодно находился в кампании с начала мая по конец декабря, совершая в среднем по 7—9 выходов в море. С мая 1934 года по июнь 1941 года включительно он прошел 56 605 миль. В июне 1935 года у Демонстейской банки корабль сел на мель, временно потерял ход и повредил днище; доковый ремонт занял 25 сут. Устранение водотечности путем бетонирования привело к снижению запаса топлива на 100 т (полноценный доковый ремонт, восстановивший спецификационную емкость топливных цистерн, был выполнен в 1940 году и занял 55 сут).

Последние (в течении всего срока службы) испытания на мерной миле линкор прошел 10 июня 1938 года, развив скорость 22,48 уз при частоте вращения гребных винтов 320 об/мин. В зимнее время линкор проходил текущие ремонты, сопровождавшиеся частичным обновлением оборудования и вооружения. Так, в зиму 1938/39 года были сменены 12 изношенных стволов у 120-мм казематных орудий, а три дизеля фирмы Фельзера, приводившие 120-кВт электрогенераторы, заменили на два отечественных 38-В-8 мощностью по 500 л.с., при этом лишившийся приводного дизеля генератор был преобразован в унформер для получения переменного тока. На крыши башен были уложены 76-мм броневые листы массой по 7 т.

В феврале 1940 года линкор встал в очередной ремонт. Наряду с проведением других работ было сменено 25% водогрейных трубок в котлах. Прежние шесть открытых 76,2-мм зенитных орудий системы Лендера заменили новыми 76,2-мм артустановками 34-К с 12-мм броневыми башнеподобными щитами. Корабль получил два поста (носовой и кормовой) управления огнем зенитного калибра с импортными приборами ПУАЗО «Вест-5» выпуска 1939 года. Однако зенитные орудия не имели силового дистанционного наведения и наводились прислугой с помощью системы Н.К.Гейслера («совмещения стрелок»). Весной 1941 года к ним, как и на «Марате», добавили две спаренные 76,2-мм артустановки 81-К, расположив их на кормовых срезах и сняв для этого два кормовых 120-мм казематных орудия. Кроме того, вместо малоэффективных 45-мм орудий 21-К (которые были сняты еще в 1937 году) и счетверенных пулеметов установили 12 новейших по тому времени 37-мм автоматов 70-К (по три на 2-й и 3-й башнях и по три на мостиках и крыльях фок- и грот-мачт), а также 12,7-мм пулеметы: 4x1, 2x2 ДШК и 2x412,7-мм Виккерса (последние — на кормовых срезах в корму от артустановок 81-К).

Резко возросший зенитный боезапас размещался в двух погребах снятых 120-мм орудий, а в двух других погребах — совместно со 120-мм боезапасом. К бортовым (на кормовых срезах) 76,2-мм артустановкам патроны от элеваторов подавались, как и на «Марате», по средней палубе вручную (по цепочке). Подача зенитных патронов из погребов на верхнюю палубу осуществлялась в железных ящиках электрическими элеваторами производительностью 10 (при ручном приводе — 4) ящиков в минуту, а с палубы на крыши башен — поштучно вручную (76,2-мм — по желобу с помощью конвейера, а 37-мм со скоростью 30 патронов в минуту — при участии четырех человек). На автоматные мостики патроны подавались в ящиках электрическими элеваторами верхнего уровня. Боезапас 120-мм орудий подавался из погребов парными (для снарядов и зарядов) элеваторами со скоростью 17 выстр./ мин (8 выстр./мин — при подаче вручную при участии двух человек). К началу войны боекомплект включал: 305-мм выстрелов — около 1200 в четырех погребах, 120-мм выстрелов — 2780 снарядов и 3380 зарядов в семи погребах, 76,2-мм патронов — около 2000,37-мм патронов — 33 800 (без кранцев первых выстрелов).

Кроме того, на корабле, как и на «Марате», находилось 12 450-мм торпед образца 1912 года (масса — 936 кг, из них 116 кг — боевое зарядное отделение, дальность хода 6000 м при скорости 28 уз) для четырех пневматических подводных торпедных аппаратов (их крышки располагались на 3,80 м ниже ватерлинии), торпедный погреб находился в районе 115—116 шп. Для управления торпедной стрельбой в носовой и кормовой минных рубках предусматривались четыре визира. Интересно отметить, что тренировки с этим морально устаревшим оружием проводились практически ежегодно с 1927 по 1939 год (всего было произведено 87 выстрелов, при этом потеряно семь торпед).В состав вооружения корабля входили также четыре паравана-охранителя типа Л-1, четыре — типа К-1 (приняты на вооружение в 1940 году) и два катерных контактных трала (полоса захвата у всех по 50—60 м). Отрабатывалась постановка параванов по паре в носу и в корме. Всего в периоды учений «Октябрьская революция» прошла с параванами 4256 миль (при скоростях до 18 уз). С мая 1940 года линкор имел четыре 90-см боевых прожектора системы Сперри (с вольтовой дугой высокой интенсивности, мощность 20,6 кВт), установленных на носовом и кормовом прожекторных мостиках (высота над ватерлинией соответственно 26 и 19 м).

На 22 июня 1941 года экипаж корабля включал 1443 человек (из них 67 — начальствующий состав, 228 — младший начальствующий состав).

Вооружение

Бронирование

Кораблестроительные элементы

Водоизмещения, т

Главные размерения, м

Метацентрическая высота, м

Главная энергетическая установка

Даты:

1) С 12 по 17 марта 1918 года, в составе первого отряда кораблей, совершил ледовый переход из Гельсингфорса в Кронштадт.

2) В ноябре 1918 года, переведен в Петроград где после консервации более пяти лет простоял на длительном хранении, у стенки Ленинградского завода.

3) В конце 1924 года были начаты восстановительные работы.

4) 18 апреля 1925 года линкор «Гангут» зачислен в состав учебного отряда Морских Сил Балтийского моря.

5) 26 апреля 1925 года продолжен ремонт корабля на кронштадском «Пароходном» заводе.

6) 15 мая 1925 года на линкоре «Гангут» впервые были подняты военно-морской флаг СССР и гюйс.

7) Переименован в «Октябрьскую революцию» 27 июня 1925.

8) В 1934—1936 прошел очередной ремонт и модернизацию на Балтийском заводе.

Экипаж

• 1911-03.06.1915 — капитан 1-го ранга Григоров, Николай Митрофанович
• 1915-28.06.1916 — капитан 1-го ранга Кедров, Михаил Александрович.

Читайте биографию ниже ↓

• 1916-1917 — капитан 1-го ранга Палецкий, Пётр Петрович
• 1921-1922 — Викторов, Михаил Владимирович
• 1925-1928 — Салмин, Евгений Иванович
• 1928-1930 — Иванов, Вадим Иванович
• 1930-1936 — Несвицкий, Николай Николаевич
• 1936-1939 — Птохов, Борис Павлович
• 1939-1940 — капитан 2-го ранга Вдовиченко, Дмитрий Данилович
• 1940-1942 — контр-адмирал Москаленко, Михаил Захарович
• 1942-1945 — капитан 2-го ранга Петрищев, Николай Андреевич
• 1945-1946 — Солоухин, Сергей Дмитриевич
• 1947-1951 — Нарыков, Василий Максимович

Биография капитана 1-го ранга Кедрова Михаила Александровича

• *После окончания Морского корпуса в чине мичмана совершил заграничное плавание на фрегате «Герцог Эдинбургский». Был произведён в лейтенанты.* Участник русско-японской войны. Первоначально в чине лейтенанта был личным флаг-офицером при командующем Тихоокеанским флотом вице-адмирале С. О. Макарове. Когда Макаров и его штаб 31 марта 1904 погибли на броненосце «Петропавловск», лейтенант Кедров остался жив, так как в это время он находился в разведке на эсминце «Боевой». После этого недолго служил на той же должности в штабе наместника на Дальнем Востоке.Начальник 1-й Тихоокеанской эскадры контр-адмирал В. К. Витгефт назначил Кедрова старшим флаг-офицером в своём штабе. Был ранен в ногу во время одной из бомбардировок Порт-Артура, но, несмотря на ранение, принял участие в бою с японским флотом в Жёлтом море 28 июля 1904. Находился на флагманском броненосце «Цесаревич», был тяжело ранен снарядом, убившим адмирала Витгефта (был контужен, отравлен газами, получил ожог 2-й степени всего лица и кисти правой руки, ранен в голову и правую руку).После того, как «Цесаревич» после боя прибыл в порт Кио-Чао, Кедров в течение двух месяцев находился на лечении в германском госпитале. Затем, желая продолжить участие в войне, добрался до бухты Кампанг, куда прибыла 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием адмирала З. П. Рожественского. Был назначен артиллерийским офицером на вспомогательный крейсер «Урал». Участвовал в Цусимском бою: когда крейсер был затоплен, Кедрова подобрал в море транспорт «Анадырь».* В 1907 году Кедров окончил Михайловскую артиллерийскую академию и в следующем году был произведен в чин капитан-лейтенанта. В 1908—1909 — старший офицер учебного судна «Пётр Великий». В 1909—1910 — командир посыльного судна «Воевода», заведовал обучающимися в артиллерийских офицерских классах Учебного артиллерийского отряда Балтийского флота. В 1910—1912 — флагманский артиллерийский офицер штаба командующего Балтийским флотом. В 1911—1913 — командир эсминца «Пограничник». В 1913—1914 — командир учебного судна «Пётр Великий», помощник начальника Учебного артиллерийского отряда Балтийского флота.В июле 1913 император Николай II высоко оценил уровень артиллерийской подготовки кораблей Балтийского флота и пожаловал Кедрова своим флигель-адъютантом. Это отличие стало также следствием того, что Кедров смог наладить хорошие отношения с генерал-адъютантом адмиралом К. Д. Ниловым, одним из доверенных лиц императора.Кедров был теоретиком артиллерийского типа русского дредноута, автор научных работ по тактике линейного боя тяжелых артиллерийских кораблей. Изучал проблемы использования артиллерии в морском бою, пристрелки, контроля и массирования огня. Морской министр И. К. Григорович, не слишком благожелательно относившийся к нему (он считал Кедрова участником интриги, направленной против него), всё же назвал его в своих мемуарах «очень талантливым морским офицером».* Участник Первой мировой войны, в 1914 — флаг-капитан штаба начальника 2-й бригады линкоров. С сентября 1914 был прикомандирован к британскому «Большому флоту», доставил командованию этим флотом сигнальную книгу и шифры с потопленного немецкого крейсера «Магдебург», поднятые русскими моряками. В 1914—1915 находился на британских крейсере «Тезей», линкорах «Конкерор», «Эмперор оф Индиа». В 1915 был назначен командиром новейшего линкора «Гангут». Являлся председателем Комиссии для выработки правил и инструкций по тактической и организационной части судовой артиллерии, разработал комплекс предложений по совершенствованию конструкции установок будущих линкоров на основе опыта эксплуатации трехорудийных башен.В 1915 на «Гангуте» произошло выступление матросов, которое, однако, не повлияло на быструю карьеру Кедрова. 28 июня 1916 года он был произведён в чин Свиты Его Императорского Величества контр-адмирала и назначен начальником Минной дивизии Балтийского флота, сменив на этом посту А. В. Колчака. 20 октября 1916 года награждён Георгиевским оружиемза то, что, руководя операцией в ночь с 4 на 5 октября 1916 года, поставил важное по своему значению минное заграждение в тылу неприятеля.После Февральской революции, в марте 1917 Кедров был назначен помощником морского министра. Фактически руководил этим ведомством в условиях, когда А. И. Гучков совмещал руководство военным и морским министерствами и не был специалистом в военно-морских делах. В апреле 1917 Кедров был одновременно назначен начальником Морского генерального штаба. Вскоре после назначения военным и морским министром А. Ф. Керенского, адмирал Колчак предложил Кедрову занять пост командующего бригадой линейных кораблей на Черноморском флоте. Предложение принял, но не вступил в должность, так как Колчак подал в отставку с поста командующего Черноморским флотом.В июне 1917 Кедров был назначен в распоряжение морского министра. Через две недели стал уполномоченным морского министерства при Русском правительственном комитете в Лондоне, занимался координацией действий русских морских агентов в Лондоне и Париже.* В период гражданской войны в России занимал пост члена Особого совещания при российском посольстве в Лондоне по вопросам эксплуатации русского торгового флота союзниками. Верховный правитель России адмирал Колчак поручил ему организацию транспортов по снабжению Белых армий, а также назначил морским экспертом российского уполномоченного при союзниках в Париже С. Д. Сазонова.С 12 октября 1920 — командующий Черноморским флотом, был приглашён на этот пост командующим Русской армией генералом П. Н. Врангелем. Был произведён в вице-адмиралы. Руководил переходом Черноморского флота из Севастополя и других крымских портов в Константинополь в октябре 1920. Во время этого перехода в организованном порядке были эвакуированы части белой армии Врангеля и гражданские беженцы. В своих воспоминаниях Врангель писал, чтоКедров имел репутацию исключительно умного, решительного и знающего моряка. При личном знакомстве он произвел на меня наилучшее впечатление. После некоторых колебаний адмирал Кедров изъявил согласие должность принять. Этот выбор оказался чрезвычайно удачным. Беспримерная в истории исключительно успешная эвакуация Крыма в значительной мере обязана своим успехом адмиралу Кедрову.После прибытия в Константинополь довёл Русскую эскадру до Бизерты (Тунис). 31 декабря 1920 сдал командование контр-адмиралу М. А. Беренсу и выехал в Париж.